Если завтра случится (СИ) - Джолос Анна. Страница 11

— Да.

— Какая ложь! — восклицая, шмыгает носом.

— Тебе здесь долго торчать придётся.

Не знаю, зачем говорю ей это. Наверное, чтобы заранее была готова к такому развитию событий.

— Долго? — слышно, как меняется голос. Теперь в нём отчётливо звучит волнение и растерянность. — Чего же вы тянете? Чего ждёте? Мой отец уже вернулся из Москвы?

Игнорирую её вопросы. Было ведь сказано: в контакт не вступать, диалог не поддерживать, на провокации не вестись. Пока правила соблюдаю.

Оставляю ужин-завтрак на столе. Кладу фонарик рядом (у меня есть запасной) и молча ухожу.

Надо починить генератор. Без электричества туго. Ни света, ни тепла, ни кипятка. Как пещерные люди.

Закрываю девчонку в комнате и отправляюсь воплощать задуманное.

***

Несколько часов спустя я всё ещё жёстко ломаю голову. Устранить поломку так и не выходит, и я никак не могу догнать, в чём причина. Инструкции-то к генератору нет.

Достаю из пакета большое, спелое яблоко. Пока грызу его, ещё раз внимательно осматриваю купленные запчасти, которые, в принципе, идеально подошли. Толку правда от этого ноль…

Поколдовав над генератором ещё какое-то время, решаю сделать перерыв. Глаза слипаются после бессонной ночи. Жутко хочется спать. А лечь-то здесь и негде.

Зевая, возвращаюсь в комнату, смежную с той, в которой находится дочь Зарецкого. Там раскладываю старомодный диван советского выпуска и укладываюсь на боковую.

Сплю беспокойно и по ощущениям недолго, однако когда включаю экран телефона, с удивлением обнаруживаю, что уже четыре.

Поднимаюсь и разминаю пальцами шею.

Вздремнул так вздремнул. Вырубило конкретно. Даже не помню, как именно.

Немного взбодрившись, натягиваю на лицо балаклаву и направляюсь к двери. Посмотреть, как там Настя.

Ключ. Щелчок.

Вхожу.

Первым делом проверяю, поела ли.

Ответ отрицательный. Всё на месте: и булочка, и яблоко, и печенье.

— Ты как? — шагаю к ней.

На этот раз Настя лежит в кровати. Косы разбросаны по подушке. Глаза закрыты. Дыхание рваное и частое. Её тело пробивает дрожь.

Снова касаюсь ладонью её лба. По ощущениям и визуально сегодня её состояние хуже, чем вчера.

— Эй, — тормошу за плечо.

— Что? — тихо шепчет губами.

— Тебе совсем плохо стало?

Еле-еле поднявшись, принимает сидячее положение, собирается что-то сказать, но начинает кашлять. Да так, что не может остановиться. Приступом заходится.

Нет, так не пойдёт.

Беру бутылку с водой. Протягиваю ей, предлагая попить.

Искоса на меня смотрит, прищуривается.

— Сначала ты, — сипит охрипшим голосом.

Не сразу понимаю, что имеется ввиду, но потом до меня доходит. Боится.

— Там резьба, она новая, — пытаюсь успокоить на этот счёт.

— Пей. Не верю… — упрямо стоит на своём.

Ну ладно.

Откручиваю крышку и делаю несколько глотков негазированной жидкости. После чего передаю бутылку ей.

Забирает, продолжая внимательно за мной наблюдать. Словно ждёт чего-то, но это самое «что-то» не происходит.

Наконец, набравшись смелости, решается, однако перед этим делает то, за что в детском доме получила бы по первое число. Вытирает горлышко бутылки. Рукавом.

Не знаю почему, но этот жест брезгливости отпечатывается в памяти намертво, оставляя после себя довольно неприятный осадок. Причём, где-то глубоко в подкорке…

Ухожу оттуда, а десять минут спустя, уже будучи на поверхности, набираю брата, хоть тот и просил этого не делать.

Не берёт.

Жду, что перезвонит. Пишу условленное сообщение. По итогу спускаюсь вниз, так и не получив от него ответа.

Через пару часов поднимаюсь наверх вновь. Звоню повторно, однако в этот раз номер вызываемого абонента не доступен.

Короче, Егор не оставляет мне выбора. Заперев девчонку на все замки, покидаю убежище на свой страх и риск.

На улице пахнет сыростью. Идёт дождь. Небо заволокло тяжёлыми, графитовыми тучами. На солнце и намёка нет. Как водится, погода у моря портится внезапно и без предупреждения.

Накидываю на голову капюшон, прячу руки в карманы толстовки и выдвигаюсь. По моим подсчётам, у трассы я буду примерно через полчаса. Где, согласно плану, попуткой сяду кому-нибудь на хвост и доеду до города. А там уже разберёмся.

Пока шагаю кедами по мокрой лесной дороге, опять мыслями возвращаюсь в ту маленькую комнату. Прям стоит перед глазами этот её финт с бутылкой и всё!

Вроде сущая ерунда, а задело не по-детски…

Небо разрывают могучие раскаты грома. Вспышки молнии освещают окружающее пространство. Я один. Ни людей, ни зверей. Последние, видимо, попрятались.

К дороге подхожу быстрее, чем ожидал, но там достаточно долго ловлю попутку. Желающих передвигаться в подобный апокалипсис немного. Что вполне ожидаемо.

Мне «везёт» на ворчливого деда. Весь путь до города он активно возмущается. Не доволен пенсией, повышением цен и уровнем жизни населения. Тарахтит как заведённый. Одним сплошным диалогом выдаёт столько инфы, что не переварить.

Сдаётся мне, ему просто нужны были свободные уши.

— Здесь тормозните, — прошу я, заприметив нужную вывеску на углу. — Спасибо.

— Бывай… — бросает мужик в ответ и вскоре уезжает.

В аптеке затариваюсь основательно. Покупаю градусник, жаропонижающее, противовирусный препарат, спреи для горла и носа, леденцы. В общем, всё то, что любезно советует взять фармацевт.

По чеку влетаю в копеечку. Оказывается, болеть в наши времена очень дорого и невыгодно. Цены на лекарства бешеные.

— Красивая татуировка, — произносит девчонка, отдавая мне сдачу.

— Сойдёт, — отвечаю я ей, подмигивая.

Факт. Девчонкам нравится моя змея, хотя морда у неё страшная.

— Меня зовут Катя, а тебя? — забавно смущается она.

Симпатичная, но сейчас это знакомство вообще не в тему будет.

Благодарю Катю за помощь и выхожу на улицу, задев башкой дурацкий колокольчик, висящий на двери. Спускаюсь по ступенькам и прищуриваюсь. Ветрище поднялся нешуточный. Прямо ураганный. Вкупе с ливнем — такое себе удовольствие, хотя дождь я с детства люблю.

Не обращая внимания на капли, бьющие в лицо, шурую до хозмага, находящегося неподалёку. Там покупаю кое-что для генератора, рассчитывая всё-таки перебрать его по новой.

Назад на Песчаную Косу приходится вернуться на автобусе. Ждал я его на остановке больше часа. Попутку, к сожалению, в этот раз словить не удалось, ибо редкие машины, проезжающие мимо, как-то не горели желанием меня подобрать.

Приложившись лбом к холодному стеклу, думаю о том, во что ввязался по собственной дурости, и невольно вспоминаю разговор, состоявшийся перед отъездом между мной и директрисой нашего детского дома.

«Оступиться очень легко, Климов».

Давлю из себя кривую усмешку.

Да… Знали бы вы, Ольга Сергеевна, с чего началась новая, взрослая жизнь вашего выпускника…

До сих пор не верю, что согласился участвовать в затее Егора. Похищение человека — серьёзная статья. И если брату не в первой отправиться на нары, то со мной ситуация другая. Совсем не так я представлял себе своё будущее…

— Милок, нет ста рублей, бабушке на хлебушек? — слышу сквозь напавшую на меня дремоту.

Поворачиваюсь. Старушенция, с которой мы всё это время ехали в пустом автобусе, выжидающе на меня смотрит.

Не сразу соображаю, что ей от меня надо.

— Ста рублей нет? Бабушке на хлебушек, — повторяет она чуть громче.

— Есть, — засовываю руку в карман и достаю оттуда сдачу.

— Благодарствую, — не успеваю ничего сказать, как она уже сметает с ладони и бумажные купюры, и мелочь. Всё подчистую.

«На хлебушек»

Врёт ведь. Перегар от неё стоит такой адский, что я аж моментально прихожу в чувство.

— Остановка «Солнечная», конечная, — вещает женский роботоголос.

Поднимаюсь с сидушки и направляюсь к выходу. Бабка же наоборот, в самый конец автобуса усаживается. Такое впечатление складывается, что ей никуда не надо. Будто бы просто погреться здесь решила. Может, бездомная. Кто знает.