Если завтра случится (СИ) - Джолос Анна. Страница 39

— Спасибо, дорогой, — папа, улыбаясь, хлопает его по плечу.

— Настя, — глаза Амирана останавливаются на мне. Изучают. Исследуют. Загораются недобрым огоньком. — Украду тебя? Потанцуем?

— Да.

Соглашаюсь. Желание сбежать отсюда чересчур велико. Я ощущаю страшный дискомфорт, стоя рядом с его матерью.

— Алиса, твоя дочь давно посещала врача? — слышу уже за спиной. — Анастасия такая бледная…

Врача.

Не удивлюсь, если столь помешанная на здоровье особа потребует перед свадьбой прохождение полного медицинского осмотра.

— Ты нормально себя чувствуешь?

Кхм. Вообще я не ругаюсь матом, но услышав это… очень хочется.

— Я в порядке, — в который раз выдаю словно робот.

— Что сказала моя мать? — кладёт свои медвежьи лапы мне на талию.

— Что я не смогу выносить наследника из-за чрезмерной худобы, — говорю, как есть, обнимая его за шею.

— Понятно. Не обижайся на неё, Настя. Дети — больная тема. У младшего брата жена не может забеременеть четвёртый год. Какие-то проблемы. Вот она и переживает.

— Ясно.

— Ты замёрзла? — нахмурившись, чуть отклоняется. Заметил ту дрожь, с которой я не могу совладать.

— Не замёрзла, это просто стресс. Здесь так много людей…

— Отвыкла? — касается губами моего виска.

— Да.

В этот момент пытаюсь понять, отзывается ли во мне хоть что-то.

В нос помимо воли пробирается его запах. Раньше мне очень нравился этот парфюм, но теперь… Теперь что-то не так. Танцуя с ним, я почему-то беспрестанно борюсь с желанием отодвинуться подальше и увеличить расстояние, кажущееся чересчур интимным.

— Выглядишь великолепно. Красивое платье, красивая ты, — говорит он, склонившись к моему уху.

Молчу, пока он рассыпается в комплиментах. Мне совсем не хочется с ним разговаривать. И уж тем более, нет настроения флиртовать.

— Все мужчины не сводят с тебя глаз.

Мелодия, к счастью, заканчивается. Спешу выбраться из его объятий. Благо, теперь есть повод.

— Пора показать им, кому ты принадлежишь, Настя, — заявляет он, глядя на меня.

Принадлежишь.

Отвратительнее формулировки не придумать.

— Эдуард Сергеевич, Анастасия…

Отстранённо наблюдаю за тем, как достаёт из кармана пиджака маленькую бархатную коробочку, и как по щелчку ему подносят букет шикарных алых роз.

Глава 25

Данила

— Э, подъём! — кто-то из мужиков пытается растолкать меня.

— Встаю, — открываю глаза, отлипаю от стены и, зевнув, поднимаюсь на ноги.

— Ты чё тут делаешь, парень? Не уходил вчера, что ли? — прищуривается Валерий Саныч.

— Не, просто пораньше пришёл.

— Да не заливай мне тут! — ожидаемо не верит.

— Уснул, сорян, — пожимаю плечом.

— Спящая красавица хренова! Десять фур пришло пять минут назад, — сообщает он недовольно.

— Уже иду, — застёгиваю куртку и шурую к выходу.

— Эээ, — окликает он меня снова. — Сегодня работаешь, а завтра чтоб духу твоего тут не было! Халтурщики и бомжи мне не нужны. Ты понял?

Не оборачиваясь, киваю.

Сжав челюсти, нецензурно про себя выражаюсь.

Твою мать, лошара! Это ж надо было попасться на глаза именно начальнику склада! Потерял работу из-за своей глупой беспечности.

Выбираюсь на улицу через распахнутые ворота.

— Ты где ходишь, Паша?

Не сразу соображаю, что обращаются ко мне. За последние полгода я как только не представлялся в целях конспирации. Пашей, Сашей, Костей. Всех имён и не припомнить.

— Давай быстрей за дело. Подменишь Степаныча, у него спину защемило.

— Без проблем, — встаю туда, куда указали и присоединяюсь ко всеобщей работе, выполняя обязанности грузчика в последующие несколько часов.

Морозно. Снег крупными хлопьями валит всё утро. Зима в Москве холодная. По крайней мере, мне, как жителю Юга, так кажется.

Бах!

Звон битого стекла непроизвольно останавливает процесс погрузки.

— Чёрт! Только не это! — Рустам, болтливый кавказец, любящий напевать песни, хватается за голову.

— Считай, что бесплатно день отработал, — комментирует произошедшее Борис, ворчливый дядька, с чего-то возомнивший себя главным.

— Это в лучшем случае. Если Саныч в настроении.

— Ну ты даёшь, десять ящиков всего осталось дофиналить.

— Конец мне! У дорогой Фатимы, моей дочки, день рождения! Как без подарка покажусь ей на глаза? — растерянно смотрит на ящик с бутылками.

— Открой, посмотри, сколько разбил, — советует рыжеволосый парень, чьё имя я никак не могу запомнить. — Мож пронесло.

Не, судя по звуку, не пронесло.

— Кто что разбил, дырявые? — доносится до нас голос начальника склада.

Рустам аж чуть не плачет, и мне чёт так жаль его становится…

— Я уронил, — громко отвечаю, недолго думая.

Кавказец, приоткрыв рот, изумлённо на меня таращится.

— Уронил? Ну вот и вали теперь на все четыре без гроша в кармане! — кричит Саныч. — Сначала он спит, когда все пашут, теперь бутылки мне бьёт! Проваливай давай! Сейчас же! — тычет пальцем в неведомом направлении.

— Не ори. Ухожу. Пока, мужики, — каждому из них протягиваю руку перед тем, как самоустраниться.

— Нормальный же пацан. Чё ты, Саныч, на него взъелся?

Что отвечает начальник, уже не слышу. Топаю навстречу метели, окончательно смирившись с тем, что денёк выдался неважный.

Оказавшись за забором, пилю к остановке. Надо доехать до ближайшей станции метро, а там уже думать, что делать дальше. Не мешало бы пожевать что-нибудь, да поискать новую работу. А заодно и жильё.

Усевшись на лавку, спрятанную под прозрачной крышей, жду автобус. Закрыв глаза, ощущаю каждую ноющую мышцу в теле. Грёбаных ящиков перетаскал несметное количество. Жаль, что зазря…

— Парень! — открываю глаза.

Передо мной вырастает фигура растрёпанного и запыхавшегося кавказца. Шапка набекрень, старая потёртая куртка нараспашку. Догонял меня, по ходу. Видимо, хотел выразить свою признательность. — Спасибо тебе.

— Да особо не за что. Я всё равно последний день работал.

— Возьми половину денег, — достаёт из кармана заработок за разгрузку.

— Оставь себе. У тебя дочь без подарка, — напоминаю я.

— Ты добрейшей души человек, Паша.

Да уж… Плохо ты меня знаешь.

— Как же мне тебя отблагодарить?

— Не выдумывай.

— А поехали со мной, дорогой?!

— Куда? — спрашиваю, нахмурившись.

— Ко мне домой, в гости. Приглашаю, Паш. Посидим с тобой, выпьем за здоровье моей Фати. Ну?

— Не, спасибо, Рустам, как-то неудобно.

У людей семейный праздник, чего мне там делать-то?

— Давай-давай! У нас не принято на приглашения отказом отвечать. Вот и автобус наш, — хлопает меня по плечу. — Вставай, пошли! Ну!

Не знаю зачем, но поддаюсь.

***

Семья у Рустама большая. Оказывается, у него две дочки и два сына. Четверо, блин, детей. Четверо!

Они с супругой Гаяне — отчаянные и смелые люди. Не имея собственного жилья и постоянной, хорошооплачиваемой работы, решиться на такой шаг очень непросто. Я вот один еле свожу концы с концами, а на кавказце лежит ответственность за всю семью.

— Мы не всегда так жили, — Рустам будто извиняется за старую, простенькую холупу, в которой мы сейчас сидим за столом. — Несколько лет назад у меня тут, в Москве, был бизнес, Паш. Небольшой. Торговый контейнер на вещевом рынке.

— Что-то случилось? — предполагаю, заметив, как изменился его взгляд. Уголки глаз опустились, улыбка сошла с лица.

— Конкуренты сожгли его, — рассказывает он. — Весь товар сгорел, а у нас займы были, кредит большой.

— И чё, не нашли, кто сжёг?

— Да я тебя умоляю! Кто же будет искать, Паш? Там свои законы. Списали на неполадки с проводкой.

— Лютая дичь.

— Вот так в одну ночь из бизнесмена я превратился в должника. Ещё и проблемы с документами у нас начались… В общем, чёрная полоса, можно сказать, — машет рукой.