Последняя из древних - Кэмерон Клэр. Страница 33

Но, если в реке много рыбы, самец едва ли нападет на детенышей. Особенно сейчас, когда рыба идет вверх по течению, он скорее сосредоточится на том, чтобы сохранить блеск своей шубы и набрать побольше жира. Но всегда трудно предугадать, что он сделает в следующий миг. У него свои представления о жизни, под которые нужно все время подстраиваться, чтобы сохранить равновесие. Медведица должна была следить за медвежатами точно так же, как Дочь – присматривать за Струком.

Пока они ждали появления семей и рыбы, Дочь показала Струку, как плести сети. Они пробирались вверх по реке к мелководью, где русло изгибалось, как локоть. В тихой воде заводи рос тростник. С помощью каменных зубов они нарезали длинных тростинок и принесли к очагу, где Дочь поставила рамы, которые были сделаны ими из зеленых веток. Она пристроила первую тростинку поперек рамы, сложила вдвое через край и отвела в обратную сторону. То же самое она сделала на другой стороне. Когда один ряд был закончен, она сплела следующий ряд тростинок под прямым углом к нему. Вскоре у нее получилась большая плоская корзина с прорезями, чтобы стекала вода. Она продержится достаточно долго, чтобы поймать всю рыбу, которую они смогут съесть.

Первая рыба появилась несколько дней спустя. Они узнали об этом от медведей. Одинокий плавник шел вверх по течению к порогам. Медвежата прыгнули и набросились на рыбу, пытаясь прижать ее ко дну когтями. Дочь, лежа на спине, дремала на солнце. Струк хлопнул ее по руке, взволнованно указывая на реку. Он трещал и болтал о рыбе и упрашивал ее скорее бежать. Он тоже хотел ловить.

Девушка посмотрела на старших медведей: они лежали на солнце. Мать рассеянно чесала брюхо. Они знали то же, что знала Дочь, – одиночную рыбу очень трудно поймать. Не стоит тратить силы. Нужно было подождать, пока река не закипит от рыбьих тел.

На следующий день пошел сильный дождь, и Дочь со Струком остались в хижине, чтобы переждать. Дикий Кот предпочитал держаться подальше от реки, поскольку ему не нравилось якшаться с медведями, но он пришел к ним в хижину, чтобы не промокнуть. Дочь чиркнула кремнем, чтобы высечь искру. Она подула на горсть сухих веток, чтобы пламя разгорелось, и зажгла жировую лампу на уступе. Большая Мать рассказывала Дочери теневые истории о рыбе. Теперь Дочь с помощью теней, отбрасываемых ее руками, стала рассказывать историю Струку: напитавшись солью в море, Большая Мать-рыба принесла яйца обратно в свою часть реки. Рыбы из той же семьи последовали домой за матерью. Большая Мать-рыба решила, что время настало, и разбросала яйца. Вскоре после этого она умерла, умерли и остальные члены семьи. Мертвая семья стала пищей для детей. Таким образом, рыбы были похожи на семью. Они отдали все, что могли, чтобы прокормить и вырастить своих детей.

Дочь рассказывала, а дождь шел и шел. Уровень воды быстро поднялся, так что рыба могла легко пройти мелководье и подняться вверх по реке. На следующий день, когда взошло солнце, река ожила. На пороги прыгнули первые несколько рыб. Медведи оживились и зашагали взад-вперед вдоль берега. Дочь обрадовалась, увидев рыбу, как будто они были старыми друзьями. Ее затопило предвкушение еды и тепла, и она вскочила на ноги. Схватив тростниковую корзину, она подтолкнула Струка, чтобы он тоже шел.

Дочь в последний раз оглядела долину. Она приподняла губу, чтобы понять, не упустила ли чего-нибудь, и осмотрела листья на деревьях. Но не увидела теплых тел, пробирающихся к месту встречи. Нерест начался, и оказалось, что, кроме них, никто не пришел. В ее груди стало пусто, как будто там погас огонь. Медведи выстроились в ряд на своей стороне порога. Рыба, заплывшая в такую даль, выглядела большой. Тело рыбины подпрыгнуло – сгусток мышц, с помощью хвоста взлетевший в воздух. Рыба знала, как обращаться с медведями. Если что-то соображаешь, нужно сначала делать небольшие прыжки. Поглядывать на медведей и стараться миновать щелкающие челюсти.

Но прыгающих рыб было столько, что медведи быстро начали ловить их. Дочь поняла, что время пришло. Она усадила Струка на скалу и дала ему большой камень, а сама вылезла на скользкую платформу. Большая Мать заработала это место многолетним рычанием, плевками и драками. Теперь, когда старухи не стало, Дочь ожидала, что ей придется снова бороться за место. Но никаких претендентов не было. Она заняла место на уступе и вытянула свою тростниковую корзину, чтобы поймать рыбу.

Несколько рыб подпрыгнуло, но Дочь не стала нагибаться за ними. Нечего рисковать накормить голодную реку собственным мясом. Лучше подождать, пусть все идет своим чередом. И вскоре рядом с ней подпрыгнула рыба размером с ее руку. Она аккуратно подвела под нее корзину. Рыба плюхнулась в нее, и вода, стекавшая с ее тела, вылилась в прорези. Рыба была тяжелой. «Уф-ф», – пропыхтела Дочь.

Она повернулась и бросила рыбу рядом со Струком, который прижал ее большую тушу ногой и рукой. Он поднял камень и опустил его, но мышцы Струка были слишком слабы. Камень только скользнул по крупной голове рыбы. Разинутая пасть с длинными саблевидными клыками опасно приблизилась к его тонкой руке. Дочь взяла камень и ударила туда, куда надо. Камень размозжил череп рыбы и одновременно сломал ее позвоночник. Струк поднял руки и издал победный клич. Повернувшись, чтобы поймать следующую рыбу, Дочь с удивлением увидела, что медведица приблизилась к ее выступу. Раньше медведи не подходили так близко. Мать подняла морду и уловила запах девушки над водой. Дочь тоже понюхала воздух – таким образом они обменялись новостями. Дочь поняла, что дела у медведицы идут хорошо, и кивнула в знак уважения. Она надеялась, что это поможет ей удержать позицию. Хотя было ясно, что Дочь никогда не победит в бою, они обе понимали, что нарушать перемирие опасно.

Медведица тоже с любопытством принюхивалась. Она подняла нос и замерла, напомнив Дочери Большую Мать. Интересно, не ела ли эта медведица ее мать? Не оказалось ли тело старухи у нее внутри? Медведи по пути на рыбалку редко забредали на землю семьи, но такое вполне могло случиться. Дочь не расстраивалась от мысли, что семья – это мясо, наоборот, цеплялась за нее. Ее отношение к смерти и к тому, каким образом умирало тело, зависело от обстоятельств. В лучшие времена, когда было много живых тел, она бы похоронила Большую Мать, может быть, даже под деревом, если бы нашла упавшее. Но после нападения леопарда Дочь только затащила тела Сына и Большой Матери подальше в заросли. Чтобы найти правильное дерево и вырыть яму, требовалось много работы. И эта работа заняла бы единственную взрослую пару рук, которая должна была добывать еду и заботиться о Струке. Она не могла позволить себе такую роскошь.

Мысль о том, что медведица принесла часть Большой Матери на место встречи в своем животе, казалась вполне естественной. Ведь Дочь сама не смогла бы нести тело. Она пыталась почувствовать в медведице Большую Мать.

Медведица опустила голову и, казалось, посмотрела на живот девушки. Балансируя корзиной на коленях, Дочь приложила руку к своему животу.

«Йе».

Она вдруг впервые поняла, что ребенок может быть чем-то отдельным от нее. Что это не просто живот. Ребенок выйдет у нее между ног и станет телом, которое впоследствии может уйти.

Ночью они поймали больше рыбы, чем могли съесть. Они объедались сладкой оранжевой мякотью, нашли мешочки с икрой, и шарики лопались у них на зубах. Дикий Кот пришел за своей долей. Будучи запасливой, Дочь положила несколько кусочков рыбы поближе к огню, чтобы высушить. Потом она на всякий случай спрячет их в дупле, но пока еды было в избытке. На их стороне реки не было других голодных ртов. Они могут есть, пока их животы не станут круглыми, а руки и ноги такими же широкими, как сама река. Ночью в хижине Дочь легла на спину, обняла спящее тело Струка и попыталась слиться с его снами. Но ничего не произошло. Она не могла мысленно чувствовать другое тело. Несмотря на растущего в ней ребенка, она была одинока.

Древесно-стружечная панель