Авантюрист - Габриэль Мариус. Страница 3

Девон, не колеблясь, бросается в пламя. Ее мгновенно охватывает ненасытный жар. Она бежит вперед по этому горнилу. Джинсы и рубашка с длинными рукавами предохраняют всего на несколько секунд. Затем она чувствует, как жар добирается до кожи.

В одной из точек этого самоуничтожающегося мира сестры встречаются. Руки Девон хватаются за руки Терезы, сжимают их и тащат с неистовым, яростным отчаянием Тереза, конечно, слабее, чем Девон, а у той к тому же обнаруживается сейчас какая-то нечеловеческая сила, как это иногда бывает у сумасшедших. Она прижимает сестру к груди и начинает бегом выволакивать ее из пекла. Лицо Терезы она плотно притискивает к себе, потому что откуда-то в этот момент к ней приходит мысль, что если та сейчас вздохнет полной грудью, то огненный воздух сожжет ей легкие. Ее собственные губы тоже плотно сомкнуты. Она ощущает запах горящей кожи и волос и не знает, она это горит или Тереза.

И вот Девон вырывается из пламени в обнимку с сестрой на руках. Ее встречают один из садовников, а также миссис де Кастро с горничной. Садовник протягивает руки, чтобы схватить сестер, но, увидев, что они горят, в буквальном смысле охвачены огнем, в ужасе отпрыгивает назад.

Девон опрокидывается на Терезу, пытаясь своим телом унять непокорное пламя. И тут же на них обеих падает отважная миссис де Кастро, гася пламя своими руками и обширным телом. Все нещадно орут. Миссис де Кастро лупит по тлеющим волосам Терезы, кроша дымящиеся красные угольки. Та уже больше не горит. Ее крик переходит в отчаянные рыдания. Глаза закатились.

— Нам нужно уйти подальше от сарая, — кричит садовник. — Ради Бога, двигайтесь!

Однако этим его помощь и ограничивается. На большее у него мужества не хватает. Он бежит в дом, чтобы вызвать пожарных. Миссис де Кастро и горничная тащат девочек прочь от сарая, который теперь весь охвачен огнем. Они успевают отойти на безопасное расстояние как раз вовремя, потому что очень скоро взрывается канистра с бензином. Взрывается как бомба, полностью снеся одну сторону сарая. Теперь можно увидеть, как вокруг машин танцуют огненные вихри. Следом взрывается еще одна канистра, посылая высоко в небо желтую струю, напичканную обломками. Затем еще одна.

Они уже у дверей кухни. Девон приседает рядом с сестрой. Пока ей не ясно, насколько сильно пострадала Тереза. Видно только, что волосы у нее в ужасном состоянии, а на руки и ноги вообще лучше не смотреть.

Наконец появляется их мать, а за ней отец Тим.

— Что ты наделала? — кричит Барбара на Терезу. А затем, к величайшему ужасу отца Тима, начинает лупить дочку.

Бьет не целясь, но несколько ударов приходится Терезе по лицу, которое уже и без того распухло. Девочка по-прежнему громко рыдает, отворачиваясь от ударов матери.

— Мама, не надо! — вскрикивает Девон, пытаясь помешать.

Мать поворачивается и сильно бьет кулаком ей в лицо, разбивая губу. Девон прячет лицо в ладони и отступает, пошатываясь.

— Барбара, ради Бога, — умоляет отец Тим, хватая обезумевшую женщину сзади.

Но ему не сразу удается совладать с ней. Барбара так сильно вцепилась Терезе в волосы, что пальцы запутались в почерневших обугленных кудрях. Голова Терезы беспомощно мотается из стороны в сторону, видимо, мать захватила ее волосы в кулак. Девочка отчаянно визжит, вопит, извивается и корчится.

— О Боже мой, Боже мой, Боже мой, — причитает с придыханием отец Тим, с трудом справляясь с сумасшедшей силой Барбары. Наконец к нему приходят на помощь, и общими усилиями Барбару удается оттащить от ребенка.

Но та все еще пытается схватить Терезу, выкрикивая снова и снова:

— Что ты наделала! Что ты наделала!

Семейный доктор Эван Брокмен прибывает первым, он живет по соседству. Это человек с аристократической внешностью и замечательным врачебным тактом. Сегодня вторую половину дня он собирался провести на поле для гольфа и был уже одет соответственно, когда позвонила Барбара Флорио и лихорадочно затараторила в трубку.

Вскоре после него прибывают пожарные. Они быстро разворачивают шланги брандспойтов и бегом тащат их в заднюю часть сада, к сараю, от которого к тому времени остается только почерневший остов. К воротам подъезжают два полицейских автомобиля, с завывающими сиренами и включенными красно-голубыми проблесковыми маячками. На улице толпятся соседи. Это одна из самых фешенебельных улиц на Пасифик-Хайтс[1], но богатые люди, оказывается, тоже любят поглазеть на что-то необычное. К этому времени доктор Брокмен уже отправил Девон и Терезу принять холодную ванну. Для этого пришлось собрать весь лед, какой только нашелся в доме. Миссис де Кастро здесь же, стоит у раковины, держа под струей холодной воды покрывшиеся волдырями руки. Она медленно покачивает головой и что-то бормочет по-испански.

На Девон только трусики. Тереза лежит вялая, примостивши голову на руки Девон, уставясь глазами в потолок. Доктор приседает на корточки рядом с ванной и осторожно освобождает Терезу от остатков одежды. На обезьяньем личике Терезы возникает гримаса боли. На теле видны покраснения, кое-где появились волдыри, но в основном ничего катастрофического. Этой девочке невероятно повезло. В очередной раз. Ведь сравнительно недавно доктору уже приходилось оказывать ей помощь. И тогда было то же самое: шок и легкие ожоги. Несчастный случай на кухне — в противне воспламенилось масло, и огонь перекинулся на стены и потолок. На этот раз все много серьезнее. Во всех отношениях.

Он бросает взгляд на Девон.

— Мне кажется, у нее нет ничего серьезного, — говорит он, обращаясь к ней. — А как ты себя чувствуешь?

— В порядке, — говорит Девон. Но при этом дрожит. Очевидно, еще не оправилась от шока.

— Ты действовала очень смело, — негромко произносит доктор. — Ты спасла ей жизнь.

Он видит, как запачканные сажей губы девочки трогает слабая улыбка. По его глубокому убеждению, в этом доме постоянно что-то не так, и единственным нормальным существом здесь является именно Девон. Ему слышно, как в соседней комнате мать девочек что-то кричит в телефон. Она разговаривает с их отцом, который сейчас в Лос-Анджелесе, по делам.

— Не знаю! — Голос Барбары срывается на визг. — Она залезла в сарай и взяла канистру с бензином. Откуда, черт возьми, я знаю? Она ненормальная! Ее надо отправить в сумасшедший дом!

Рядом с ней отец Тим, его загорелое лицо напряженно-озабоченно. Он видит, что в этом хаосе у него из рук ускользает замечательный подарок, который она собиралась сделать епископату. Плод его многомесячной работы. Дочери Барбары ему никогда не нравились. Теперь он их определенно ненавидит.

Завывая сиреной, из ближайшей больницы прибывает «скорая помощь». Бригада из четырех человек с белыми сумками в руках спешит в дом. Они заполняют ванную комнату, оттеснив в сторону доктора Брокмена. Он рассказывает им о случившемся, а затем они начинают действовать. Сильно взволнованный и к тому же облитый водой, он направляется в спальню.

Барбара Флорио сидит на кровати, в одной руке телефон, в другой зажат бокал с виски. Рядом симпатичный молодой священник. Он выглядит подавленным. Доктор Брокмен, который наблюдает Барбару уже несколько лет, прекрасно знает, что ей не следует принимать алкоголь. Он также знает, что она уже почти алкоголичка, а сейчас находится на грани, когда алкогольная зависимость может стать необратимой. Он внимательно смотрит на Барбару, как она делает большой глоток виски и злобно проговаривает в телефон:

— Боже мой, ну конечно же, она это сделала специально. Ты что, меня не слушаешь? Она хотела сжечь свои игрушки. Майкл, она опасна, черт побери. Она нас всех погубит. Недавно чуть не сожгла кухню. На этот раз…

Доктор осторожно тянет руку к бутылке «Гленливита»[2], не уверенный, правильно ли поступает, открыто выпивая при своей пациентке. Голова Барбары поворачивается, как на шарнире, и ее злые выпученные глаза останавливаются на нем.

— Да, — говорит она, — он здесь. — И протягивает трубку доктору: — Майкл хочет поговорить с вами.