Игра Хаоса. Право на жизнь - Свадковский Алексей Рудольфович. Страница 4

Спустя секунду он двумя пальцами выхватил из воздуха мошку, одну из сотен, что мельтешили вокруг. Мгновенье полюбовавшись, стряхнул на землю раздавленный трупик. Чувство собственной силы пьянило, как выдержанное вино! Весь мир словно замедлился, еще секунду назад стремительно мелькавшие в воздухе небольшие зеленоватые птицы теперь едва двигали крыльями. Насекомые, жужжащие над ухом, лист, падающий с дерева – все это стало невыносимо медлительным. Кейн радостно рассмеялся от переполнявшей его мощи: теперь ничто не казалось невозможным.

Магия зелья, бурлившая в крови, требовала действий: хотелось стремительно двигаться вперед, найти врага, схватиться с ним в рукопашной. Теперь он не боялся грядущей схватки – он жаждал ее! Но уроки старого кота не прошли даром, в голове звучали, словно вбитые туда молотом, наставления Меджеха: «Ни зелья, ни магия не должны определять твои дальнейшие шаги, только ты сам можешь решать, как действовать, исходя из оценки окружающей обстановки». И Кейн заставил себя спокойно сесть на землю и прислушаться. Сейчас жизненно необходимо постараться в какофонии окружающего леса уловить то чуждое, что привнесено туда другим Игроком, продирающимся сквозь джунгли в его поисках.

Он ждал, стараясь не отвлекаться ни на что: ни на крики беснующихся хвостатых тварей, прыгающих по деревьям, ни на голоса птиц и жужжание насекомых. Он должен уловить главное и, кажется, сумел это сделать. Хруст сломанной ветки где-то впереди заставил парня насторожиться. Прислушавшись, он продолжил ждать: права на ошибку у него не было.

Звук повторился, и Кейн про себя улыбнулся: кустарник ломается порой так громко. Пора! Пока сила зелья действует, пока нет отката, надо нанести удар. Послушное тело срывается на бег сквозь джунгли. Движение всколыхнуло утихнувшее было нетерпение, и бойцу с трудом удавалось осторожно двигаться по пологой дуге, заходя за спину врагу. Хотелось мчаться, сломя голову, упиваясь скоростью и силой, но необходимость сохранять тишину заставляла сдерживаться. На миг замереть, убедиться, что все сделано правильно, направление выбрано верно, и продолжить бег довольным собой.

Его враг забрел в заросли засохшего кустарника и теперь пытался выбраться из него. От Кейна кустарник отделяла только широкая поляна, в центре которой лежал толстый ствол поваленного дерева. Стремительный рывок через нее, и парень лишь чудом успевает увернуться от веревочной петли, почти захлестнувшей ноги. Он пытается откатиться в сторону, уходя с возможной линии атаки, как его учили, но не успевает – резкий удар в спину отбрасывает вперед. И уже лежа на земле, приходит понимание – тело пробито почти насквозь. Он хрипит, выплевывая собственную кровь, выпитое Зелье восприятия усиливает все его чувства, в том числе и боль, и та сейчас буквально сводит с ума, разрывая мозг на сотни кусков, заставляя тело корчиться в судорогах.

Арбалетный болт, прервавший мучения, был для него благом, хотя ослепленный болью Игрок вряд ли осознавал это.

Бой завершен.

Кейн очнулся на каменном полу и долго лежал, не в силах встать, тупо смотря на тусклый свет факелов, едва освещавших небольшую комнатушку. К нему подошел Меджех и участливо протянул бутылку с водой.

– На, попей, хоть немного отвлечёшься от боли.

Парень нехотя заставил себя сесть и жадно выпил несколько глотков прохладной воды. И почти с ненавистью глянул на командира, стоявшего возле каменного диска и что-то активно обсуждавшего с Саймирой. Наверное, место нового тренировочного боя.

За сегодняшний день он умер три раза, и дважды его убил Рэнион.

Еще один большой глоток воды пришелся как нельзя кстати и почти вернул Кейну утраченное равновесие, заставив уделять внимание не только себе, но и окружению. Он с тревогой посмотрел на брата, сидевшего возле стены и так и не пришедшего в себя до конца после последнего боя. Рэнион натравил на него клыкорыла, поставленного под контроль с помощью эмпатии. И не успевшему среагировать на атаку твари Карлу она распорола живот, а потом долго таскала по поляне, раскидывая внутренности, пока его не добил лидер. Кейн не понимал, зачем эти адские муки в тренировочном бою? Ведь они должны учиться, а не страдать, испытывая боль, чему они могут научиться, умирая в каждом тренировочном поединке? Об этом он, не удержавшись, и спросил у Меджеха, улегшегося рядом и закурившего небольшую трубку.

Тот ответил не сразу. Сначала сделал большую затяжку и выпустил голубой дым в потолок, и только потом, немного подумав, все-таки дал ответ:

– Боль очень хороший учитель. Испытав подобное в тренировочном бою, ты вряд ли захочешь повторения в настоящем, а если ее не будет сейчас, не появится страх и в реальной схватке. Ты не сможешь уйти от атаки, среагировать правильно – ведь где-то в рефлексах у тебя будет сидеть, что эта молния или зверь не причинят боли и не смогут убить. Так что, Рэн все делает правильно, натаскивая вас для настоящего боя.

Кейн взглянул на командира, продолжавшего что-то обсуждать с Саймирой, и решил продолжить расспрашивать Меджеха, пока есть такая возможность.

– Я не понимаю еще одного: почему Рэнион совсем не расстроился после потери делвмерейна? Насколько я знаю, за него можно было получить столько дайнов, что хватило бы купить чуть ли не десяток золотых карт, да еще бы и на обычные осталось. Да ладно, делвмерейн, – забыв о боли, Кейн даже привстал, – за ним же Изгои охотятся с Тираной, а с ней даже Калиссана справиться не может! А ему словно все нипочем. Другой бы уже давно забился в щель, боясь высунуться, командир же вместо этого жемчуг ищет, нас тренирует… Я не понимаю, почему он так себя ведет? Меджех, объясни?!

Кот, сделав новую глубокую затяжку из трубки, на выдохе произнес лишь одно короткое слово:

– Иншера.

Кейн непонимающе на него посмотрел, а потом потребовал уточнения:

– Это что, религия такая?

– Нет.

Меджеху совсем не хотелось говорить, долго и нудно объясняя новичку вроде Кейна то, что возможно понять и прочувствовать лишь самому. Для этого нужно прожить и испытать на своей шкуре гораздо больше, чем досталось на долю братьев. Но понимая, что Кейн не отстанет и будет нудеть без конца, все-таки решил попытаться объяснить:

– Иншера – это не религия, а отношение к жизни. Представь себе, что наша жизнь – это море, по которому ты плывёшь. Волны то поднимают тебя, то опускают. Хорошее и плохое все равно случается в твоей жизни, и неважно, насколько хорошо или быстро ты плывёшь. Оно все равно приходит, и тебе остаётся лишь принять ниспосланное судьбой. Боль, разочарование, потери и расставания сменяются новой волной, приносящей радость победы, находки, новых друзей и новых врагов… Все это неизбежно, и все, что тебе остается – просто плыть дальше.

Осмыслить услышанное Кейну не дали. Рэнион закончил разговор с Саймирой и подошёл к ним. Сейчас парню предстоял традиционный разбор боя. Присев на корточки у стены, командир посмотрел на него и требовательно спросил:

– Какие основные ошибки ты допустил во время боя? У тебя было время подумать.

– То, что в него вообще вступил? – пробурчал Кейн.

– Правильный вывод, – командир не оценил шутку, восприняв его слова всерьез. – Если тебе предстоит сражаться с заведомо более сильным противником, то лучше не дать этому бою состояться. Но сейчас мы разбираем уже произошедший поединок, чтобы ты смог выжить в реальном бою. В чем твоя основная ошибка, Кейн?

– То, что не учел возможность ловушек.

– Не совсем. То, что ты вообще пошел на источник звука. Новичков часто ловят на этот трюк: вы слишком предсказуемы, вам необходимо узнать, что там шумит или гремит. И в итоге идя на звук, новичок попадает в подготовленную заранее ловушку, как это было сейчас. Мелкий зверек, заброшенный в сухой кустарник, мечется там, создавая источник шума. Ты бежишь, чтобы проверить его, и попадаешь на поляну, где тебя уже жду я.

– А где ты прятался? Я же должен был почувствовать твой запах, – огорченно спросил Кейн.