Невеста на ночь - Берг Патти. Страница 8

Он подхватил с земли пустую пачку сигарет и смял ее в кулаке. Кэйро наблюдала, как гневная гримаса медленно сходит с его лица. Он прислонился к машине, стиснул челюсти и устремил взгляд вдаль, на прерию и оранжево-лиловый закат.

Кэйро шагнула поближе. Минуту она молчала, глядя, как ползут по земле тени, и вглядываясь в печальный профиль Дункана.

— Кто умер? — наконец тихо спросила она.

— Моя мать.

Кэйро услышала боль в его голосе и содрогнулась при мысли о смерти женщины, с которой ей давно хотелось познакомиться.

— Какое горе…

Его скорбь внезапно сменилась гневом.

— Это случилось пять лет назад. Ты могла бы поспешить с соболезнованиями!

— Но я ничего не знала!

— Узнала бы, если бы не стала возвращать нераспечатанными мои письма! Если бы не пропускала мимо ушей то, что я передавал через твоих родителей!

— Мне ничего не передавали!

Он хрипло усмехнулся:

— Передавали или нет — уже не важно. — Он отошел от машины. — Как я уже сказал, Кэйро, это случилось пять лет назад, сразу после того, как ты решила расторгнуть наш брак. Больше я не желаю ворошить прошлое.

Кэйро подошла к нему и положила ладонь на плечо. Она думала, Дункан стряхнет ее руку, но вместо этого он замер. Не оглядываясь, он накрыл ладонью ее руку и глубоко, прерывисто вздохнул.

— Раз уж сегодня мы оба не за рулем, может, выпьем пива?

Кэйро кивнула, не желая продолжать тягостный разговор. Ей хватит времени обдумать слова Дункана и понять, как он нуждался в ее сочувствии пять лет назад. Точно так же он был необходим ей. Но утешить друг друга им так и не удалось.

Господи, как такое могло случиться?

Кэйро оборвала туалетную бумагу с пикапа Дункана, скатала ее в шар и бросила в пакет для мусора, а Дункан тем временем открыл багажник, нашел в нем сумку-холодильник и вытащил оттуда две банки холодного пива.

Вскрыв банку, Кэйро прислонилась к машине, размышляя, о чем заговорит Дункан — о своей матери или об аварии? Но он задумчиво молчал. Она опасалась, что он вновь заведет речь о разводе, поэтому сама положила конец молчанию, выбрав самую безопасную тему.

— Кому понадобилось тащиться в такую даль, чтобы похозяйничать в чужом лагере? — спросила она. — Да еще пять раз за месяц?

— Наверное, этим вандалам просто было любопытно узнать, чем я занимаюсь. — Он устроился рядом с Кэйро. — Ничего не выведав, они разозлились и, чтобы выпустить пар, разгромили лагерь.

— Но почему их не заинтересовали кости динозавров?

— Им нет дела до доисторических находок.

— Тогда что же их интересует?

— Миф.

Он сделал длинный глоток.

— Миф? И это все?

Углы его губ дрогнули в улыбке.

— Хочешь узнать — поищи разгадку сама.

Тайны Кэйро любила. К сожалению, на этот раз ей было некогда искать разгадку.

Она отпила пива и постаралась забыть о загадочном мифе. Гнев, копившийся в ее душе пять лет, вдруг улетучился, и она сознавала только близость бедра Дункана, его руки и плеча.

Она бессознательно облизнула губы, вспоминая, как в пятнадцать лет стащила у Дункана свою первую банку пива. После целой банки ее затошнило, и Дункан поддерживал ее и прикладывал ко лбу холодное полотенце. А чуть раньше тем же вечером она сама поцеловала Дункана и до сих пор помнила жар его дыхания и нерешительное прикосновение губ. Краем глаза она следила за Дунканом: он остановил пристальный взгляд на ее губах, его голубые глаза опасно потемнели.

Сердце Кэйро заколотилось чересчур быстро, и она вдруг поняла, что мысли завели ее слишком далеко. Она отстранилась, твердо решив держать себя в руках, и вынула сотовый телефон из рюкзака, брошенного на капот взятого напрокат «доджа».

— Мне надо позвонить, — торопливо бросила она.

— Дилану? — осведомился Дункан, по-прежнему глядя на ее губы.

— Конечно, нет. Моей тете.

— Фиби?

— Ты и это помнишь.

— Я же говорил, Кэйро, — он упорно смотрел на ее губы, — я почти ничего не забыл.

Он допил пиво и бросил банку в мешок.

— Пойду приму душ.

Он зашагал к палатке, а Кэйро посмотрела на бак с водой и тесную душевую кабинку под ним.

— А воды хватит для двоих? — крикнула она ему вслед.

В свой вопрос она не вкладывала никакого особенного смысла. Просто пыль и грязь покрывали ее с головы до ног. Но Дункан обернулся, его глаза зажглись предвкушением.

— Если хочешь, можем помыться вместе.

Кэйро прерывисто вздохнула, вспомнив, как они в прошлый раз мылись вдвоем — незадолго до того, как Дункан исчез, пообещав вернуться.

Черт бы его побрал! Нет уж, сегодня она вымоется одна.

— Если у тебя найдется ведро, — притворно-невозмутимым тоном ответила она, — я просто оботрусь губкой.

Он пожал плечами:

— Как хочешь, — и, не медля ни секунды, двинулся прочь.

Кэйро снова посмотрела на импровизированный душ и задумалась о нагретой солнцем воде, смывающей пот и пыль с зудящей кожи.

— А может, ты сам возьмешь ведро, а мне уступишь душ? — окликнула она Дункана.

Он обернулся и с усмешкой покачал головой:

— Вряд ли.

Неожиданно он направился к ней — медленно, уверенно, не сводя взгляда с ее губ. Кэйро напряглась. Медленным движением Дункан поднял руку, коснулся ее волос, перебрал несколько прядей. Затаив дыхание, Кэйро замерла, каждую секунду опасаясь упасть к нему в объятия.

Так же внезапно он отдернул руку, и у Кэйро задрожали колени.

— Полынь, — деловито объяснил он, показывая ей веточку. — Наверное, запуталась в волосах, когда ты упала.

Кэйро машинально кивнула, стараясь выйти из транса, в который Дункан так легко ввел ее.

— Ты собиралась позвонить, — напомнил Дункан, бросил полынь на землю и снова направился к палатке.

Она залюбовалась его длинными мускулистыми ногами, спохватилась, попыталась отвернуться, но не смогла. Дункан Кинкейд не из тех мужчин, от которых можно отвернуться.

Она достала из рюкзака карточку отеля «Небесный приют» и набрала номер. Раздался гудок. Один, второй.

Дункан снял в палатке рубашку и вышел, и у Кэйро перехватило дыхание при виде его упругого плоского живота, груди с пышной порослью черных волос и кожи оттенка потемневшей меди. Внезапно она вновь перенеслась в Египет, стала пятнадцатилетней школьницей, подглядывающей за двадцатидвухлетним выпускником колледжа, который купался в озерце среди пальм оазиса, ни о чем не подозревая. Никогда прежде Кэйро не видела голых мужчин и даже не думала, что они бывают такими красивыми. Каждый дюйм загорелого тела Дункана оказался прекрасным.

Отмахнуться от воспоминаний было невозможно, пока в трубке не раздался голосок сына:

— Алло!

— Привет, малыш. — Кэйро вдруг отчаянно захотелось очутиться в Сэнктуари, рядом с Диланом. Разговоры с ним по телефону не шли ни в какое сравнение с возможностью видеть его, радоваться его смеху, любоваться розовыми щечками, голубыми глазами, шапкой смоляных волос — цвет волос и глаз мальчик унаследовал от отца. Кэйро казалось, что глазами Дилана на нее смотрит частица Дункана. От воспоминаний о нем ей так и не удалось избавиться.

— Ты уже едешь домой? — спросил Дилан, и Кэйро пожалела, что не может ответить утвердительно.

— Еще нет, дорогой. Ты сегодня скучал по мне?

— Ну… немножко. Нам с тетей Фиби было так весело! Мы ходили в магазин, потом в парк и взяли напрокат фильм.

— Какой?

— «Мумия».

— Я же говорила, что этот фильм ты сможешь посмотреть через два года!

— Ага, но я забыл сказать тете Фиби. Она тоже думала, что фильм страшный для меня, но испугалась она, а не я. А я сказал, что жуки во рту у людей ненастоящие, но она все равно закричала, и тогда тетя из другой комнаты застучала в дверь, а остальные побежали по лестницам. Сейчас тетя Фиби успокаивает их.

— Другими словами, у вас там царит хаос.

— Правильно. Х-а-о-с, — по буквам произнес Дилан. — Это слово мы учили на прошлой неделе.