Лион Измайлов - Измайлов Лион Моисеевич. Страница 18

— Аркаша, как же вы можете быть начальником отдела, если вы постоянно портите в комнате воздух… Своим гнусным одеколоном по шестьдесят копеек литр. Я вас все спросить хотела: вы им брызгаетесь или внутрь употребляете?

Судьба Аркашки была решена. Видно, он настолько сам себе стал противен, что все пятеро проголосовали против.

— Вот это активность масс, — сказал, потирая руки, секретарь парткома. — Смелее, товарищи, жестче. Всю правду в глаза. Это по-нашему, по-советски.

Тут Гальки Зеленовой очередь подошла. Она говорит:

— Товарищи, сегодня, когда весь наш советский народ в едином порыве сплотился для великих свершений, я, как и весь наш народ…

Сергей Васильевич говорит:

— Какой «наш народ», если у нее по первому мужу фамилия Цукерман?

Галька так и села с открытым ртом. Мария Степановна говорит:

— Да уж, Галочка, какой уж тут народ, если вы, извиняюсь, с Аркашкой жили. А чтобы с Аркашкой жить, это вообще надо веру в коммунизм потерять.

Аркашка вскочил:

— Какое вы имеете право оскорблять светлое будущее всего человечества! Я здесь вообще ни при чем. Это она со мной жила, а я об этом понятия не имею. Я женатый человек.

Короче, против Гальки проголосовали. Полякова очередь настала. Все приготовились. Поляков встает ни жив ни мертв.

— Я, — говорит, — свою кандидатуру снимаю. Лучше жить рядовым, чем облитым грязью.

Все говорят:

— Нет уж, извините, всем так всем.

Сергей Васильевич говорит:

— Стукач вы, вот вы кто.

Поляков говорит:

— Почему стукач?

— А потому, что, когда вы после обеда спите, все время головой об стол стучите.

Секретарь парткома говорит:

— Ну что ж, я считаю, что выборы проходят в поистине демократической атмосфере. Активность масс достигла предела. И поскольку других кандидатур нет, я предлагаю на пост начальника отдела Ивана Сергеевича Загоруйко. А что, он человек надежный: с Галькой Зеленовой не жил, ест мало, головой не стучит. Думаю, с отделом справится. Одним словом, кто за то, чтобы начальником был он?

Все подняли руки. На том собрание и кончилось. Уходя, Селезнев сказал директору:

— Вот так надо с народом работать.

А на другой день в газете появилась заметка, в которой сообщалось, что в институте в обстановке принципиального обсуждения и инициативы масс единогласно был выбран новый завотделом Иван Сергеевич Загоруйко.

Как я был предпринимателем

Сейчас все богатые предприниматели: татары, армяне, евреи — все они называются «новые русские». Я думаю: дай-ка я тоже стану этим «новым русским». Куплю чего-нибудь подешевле, продам подороже и разбогатею.

Один приятель мне говорит:

— Не связывайся, от этого бизнеса одна головная боль!

Ничего, думаю, главное — начальный капитал добыть. Прихожу к другу, говорю:

— Дай денег на начальный капитал!

Он говорит:

— Не дам, не хочу друга терять.

Я говорю:

— Как же ты меня потеряешь?

Он говорит:

— А вот как деньги дам, так сразу и потеряю.

Ладно, думаю, мы пойдем другим путем. Собрал дома все шмотки: два костюма тренировочных, пальто ратиновое, пуховую перину и бюстгальтер жены девятого размера. Поехал на вещевой рынок, развесил все, стою, жду, когда разбогатею. Уже минут десять жду, а все никак.

Подошел мужик с бородой, говорит:

— Ты за место платить собираешься?

Я говорю:

— Как разбогатею, так сразу, а пока у меня всего три монетки на метро.

Весь день простоял — ничего. К концу дня опять этот с бородой подходит, говорит:

— Хочешь, я у тебя все это барахло за сто тысяч куплю?

Я думаю: ну, не тащить же мне все это назад…

— Бери, — говорю.

Положил сто тысяч в карман, только уйти хотел, как этот с бородой говорит:

— Ну что, разбогател?

Я говорю:

— Ну, так, чуть-чуть.

— Ну, — говорит, — плати за место.

Я говорю:

— Сколько?

— Двести тысяч.

Я говорю:

— Знаешь, ты кто после этого? Козел бородатый!

И тут же рядом с ним амбал появляется и говорит:

— А за козла ответишь!

Я сразу сто тысяч и отдал.

Бородатый говорит:

— Обыщи его, Коля!

Коля взял меня за ноги и поднял. Потом как тряхнет: из меня все три монетки и высыпались.

Я кричу:

— Отпусти!

Бородатый говорит:

— Ну, раз просит…

Коля и отпустил. Я с высоты прямо на голову и пришел. Приехал домой, думаю: верно говорят, от этого бизнеса одна головная боль.

Но я на достигнутом не остановился. Я решил в Турцию поехать, чтобы там стать «новым русским». Денег занял и заделался «челноком». В Турции мне понравилось. Номер у нас в Стамбуле был трехместный, то есть с двумя узбеками на одной кровати. Потом меня на турецком базаре чуть в гарем не продали. Но это не важно, главное, что я там обувь нашел прямо на фабрике-изготовителе и по дешевке. Классная обувь! Хозяин клялся, что еще ни один клиент не жаловался. Купил целых 800 пар. Привез в Москву. Притащил в магазин, говорю директору:

— Вот обувь — суперлюкс, ни один клиент еще на качество не жаловался.

Директор посмотрел обувь и говорит:

— А как же они пожалуются, если это туфли для покойников? Вот, гляди, подошва картонная.

Я сначала дар речи потерял, а потом в себя пришел, говорю:

— Что ж, по-вашему, покойники босиком, что ли, должны ходить?

Он говорит:

— Ну, вообще-то покойники обычно мало ходят, они в основном, как правило, лежат.

Я говорю:

— Правильно, но они обычно лежат в обуви, и в хорошей обуви им лежать будет приятнее.

Он говорит:

— Где же я тебе столько покойников возьму, здесь же у тебя обуви на два кладбища вперед.

Что ж, думаю, делать? Думал, думал и придумал.

Продам-ка я их у метро, пока-то народ до дома дойдет, пока разберется, а я уже у другого метро. Сел у метро, продаю по дешевке. Идут нарасхват. Но я же не думал, что они так быстро… Минут через пятнадцать, смотрю, они меня уже окружают с туфлями на руках.

— Ты, — говорят, — гад, почему нам туфли для покойников всучил?

Я говорю:

— Мужики, вы чего, все равно рано или поздно все там будем.

Они говорят:

— Но ты значительно раньше.

И давай меня этими туфлями лупить. Деньги отобрали, туфли не вернули. Пошел я в бюро ритуальных услуг, сдал им остатки по дешевке.

Они говорят:

— Вот если бы ты нам гробы из Америки поставлял, ты бы сразу миллионером сделался. Такие гробы есть американские — с ручками, с бахромой, с кондиционером.

Я думаю: чего мне в Америку ездить, лучше здесь налажу выпуск наших отечественных американских гробов. И тогда уж точно этим «новым» стану, а заодно и «русским». Заложил в банке свою квартиру, продал все, что в доме оставалось, снял сарай, нашел двоих столяров, говорю:

— Мужики, обогатиться хотите?

Они говорят:

— А бутылку поставишь?

Я им две поставил.

Они говорят:

— Считай, обогатились.

Короче, начали работать. Они гробы строгают, я бегаю материалы достаю. Они такой первый гроб сделали, сам бы лежал, да некогда. Ну просто настоящая палехская шкатулка. Потом этот гроб первое место получил в Монреале на выставке несгораемых шкафов.

Стали мы гробы в бюро поставлять за большие деньги. Нарасхват пошли. Многие богатые люди их при жизни покупали. Одни в них деньги хранили, другие спали прямо в офисах. Но недолго музыка играла. Где-то месяца через два приходят два амбала. Говорят:

— Ты, что ли, «новый русский»?

Я говорю:

— Новый, но пока не совсем.

Они говорят:

— У тебя крыша есть?

Я наверх показываю, говорю, да вроде вот она. Они говорят:

— Да, видать, у тебя эта крыша поехала, мы тебя про другую крышу спрашиваем.

Я говорю:

— Мужики, вы чего, крыши, что ли, ремонтируете? Говорите прямо, чего хотите.

Они говорят:

— Охранять тебя хотим, пока на тебя не наехали.