Роар (ЛП) - Кармак Кора. Страница 12

— Почему вы не останавливаете его? — требовательно спросил один из них. — Сделайте это сейчас, иначе он накроет город.

Он поднял руку, не потрудившись ответить, и сосредоточил своё внимание на городской стене. Каждый раз, когда вспыхивала молния, он мог разглядеть бледное мерцание своего барьера. Он был уверен, что барьер выдержит, но он не узнает как много усилий потребуется, пока не почувствует первый удар.

Он крепче сжал кулак с сердцем бури, когда первая стена облаков коснулась края города. Сила закипела в воздухе за несколько минут до того, как разряды небесного огня вскрыли небо.

Они ударили одновременно, подобно пяти кобрам, впившимся зубами в их несостоявшегося заклинателя. Бело-голубые молнии раздробились об барьер, наполнив ночь ярким заревом. Его магия запульсировала под ударами, но сразу же после этого туго и цельно натянулась. Солдаты позади него притихли.

И потом… ох, потом наступила одна из самых любимых его частей.

Ветер принёс высокий, яростный скрип. Гром заурчал, и небеса пролили свой гнев на землю. Ещё большее, чем дюжина человек могла сосчитать, число разрядов небесного огня ударило с сокрушительным гулом, и ночь взорвалась светом, когда их отбросило от барьера.

Кассий широко улыбнулся, невзирая на напряжение и твёрдую позицию, завлекая шторм подойти ближе.

Достаточно близко, чтобы он смог дотянуться до его сердца.

Наперекор померклым небоскатам,

Порочным душам вопреки,

Рождённый бурею восстанет.

Средь громового крика

И льющего с небес угля

Рождённый бурею возденет руки.

— Ознаменование Бурерождённого: Стихи Ветхих Лет

4

Аврора и не представляла, что рука может так сильно кровоточить. Первые несколько часов были… тревожными. Чувствуя головокружение и утомление, она всё ещё не могла полностью поверить, что намеренно подставила руку под нож. Пока целитель лечил её, язык Роры стал несвязный от боли, и она рассказала своей матери в недвусмысленных выражениях, что она ненавидит Кассия. Её мать попросила заварить ей чай из трав, который притупил её боль и затуманил мысли. Она немного поспала, но проснулась от ночного кошмара о бурях и ножах, и крови, которую невозможно было остановить, и свадьбе, которой невозможно положить конец.

Мир погрузился в темноту, пока она спала, и очертания матери, стоявшей у открытого окна, обрамлялись вспышками молнии. Рора заёрзала в кровати, захныкав от того, что слишком сильно упёрлась на руку. Королева обернулась, на её лице едва ли не рисовалось выражение гордости.

— Иди, посмотри, — сказала её мать. — Это… изумительно.

Аврора выскользнула из кровати, забинтованная рука свисала по боку. Когда она подошла к окну произошла вспышка света, словно все звёзды в небе взорвались над их головами.

У Роры приоткрылся рот от удивления. В вышине небесный огонь поглотил небо от горизонта до горизонта. Гром был настолько постоянен, что звучал подобно рычанию хищника. Обычно королева спешно отправляла Рору в грозовые убежища, расположенные под дворцом, задолго до прибытия шторма.

В горле Роры застыл крик, когда молния промчалась по небу. Но полосы холодного огня так и не достигли города. Вместо этого они столкнулись с едва видимым щитом, а затем раздробились, рассыпавшись на десятки маленьких вен, которые двигались по барьеру, словно искали прореху, прежде чем окончательно исчезнуть в тёмном небе. С таким большим числом одновременных ударов молний, весь небосвод пылал как серебряное солнце, когда небесный огонь растёкся по невидимому щиту.

— Как? Кто? — выдохнула она.

— Твой Кассий. Мы сделали правильный выбор. Он могущественный.

Рора перевела взгляд на небо. Эпицентр шторма был близ дворца. Пока она наблюдала, нечто мрачное и уродливое стало расти в ней. У этого нечто были зубы и когти, и горечь обволакивала язык. Чувство было настолько мощным, настолько поглощающим, что только через несколько минут Рора смогла дать ему имя.

Ревность.

Годами она исполняла всё, что требовала от неё мать, отказалась от всего, и это сделало её той, кем она была, потому что так было безопаснее. Потому что королева требовала этого. Она без энтузиазма посвятила себя образованию, желая доказать, что она стоила большего, чем её лишённое магии тело. Ей пришлось запомнить все наставления её матери, поверить, что правила были куда важнее магии — это требовало превосходства, и ума, и сострадания, и силы. Она растила эти качества в себе, как только могла в её условной изоляции — подобно цветку, пытавшемуся вырасти в темноте.

И всё же… её мать восхищалась Кассием Локи. Аврора уже могла представить картину открывавшегося перед ней будущего. После свадьбы, после того как её секрет будет пролит на свет… она будет отвергнута и Кассием, и её собственной матерью. И королева, наконец, будет иметь наследника, которого она всегда хотела иметь.

Самая тёмная часть шторма начала растягиваться над дворцом, и Рора увидела слабое мерцание исчезнувшего барьера. И вновь горькая зависть поднялась в ней, когтями разрывая её вены. А затем ярко вспыхнула единственная молния, настолько мучительно ярко, что Рора вскрикнула, прикрыв глаза. Вся сила шторма врезалась в единственную точку высоко на куполе, и затем словно пламя погасло, мир погрузился в темноту, и всё затихло, и шторм больше не свирепствовал.

Её мать пробормотала ещё больше похвал, но Рора развернулась к кровати. Желчь ревности и гнева начала усыхать, но без неё Рора почувствовала себя… пристыженной и грустной. Может быть, она должна была принять грядущее. Выйти замуж за Кассия, позволить ему править Паваном, и продолжить жить таким же образом, как в последние годы — запертой где-то наедине с книгами.

Служанка пришла проверить повязку. Королева остановила её и дала той тихое требование перед тем, как служанка ушла. Затем её мать села у кровати, выглядя очень довольной.

Роре стало стыдно за её преждевременное ожесточение, но одно стало очевидно… она хотела приключений и исследований, хватит с неё изоляции. Она хотела почувствовать себя… значимой, а не ничтожной.

— Он больше, чем я надеялась, — вымолвила её мать.

Аврора не смогла сдержать себя и иронически усмехнулась.

— Покуда он воздерживается от метания ножей.

— Хочешь сказать, покуда ты не встаешь на пути ножа.

— У меня не было выбора! Он бы рассчитывал, что я возьму на себя обязанности по отчуждению шторма. Я сделала то, что должна была.

Её мать утихомирила её, легонько проведя пальцами по её волосам.

— Я знаю. Ты всегда делаешь то, что должна. Как бы мне хотелось, чтобы нам не приходилось делать такой сложный выбор. Хотела бы, чтобы как женщине, особенно неодаренной, тебе не нужно было бы сражаться за каждый кусочек пространства, который этот мир даёт тебе. Но мы должны, — она прикоснулась к перевязанной руке Роры. — И небеса знают, моя девочка борец. Наш мир жесток, но ты достаточно храбра, чтобы противостоять ему. Я знаю это.

Ничего в этой ситуации не казалось храбрым для Роры. Больше было похоже на отступление.

— Я не доверяю ему, — прошептала она.

— И хорошо. Ты не должна доверять ему. Или кому-то ещё. Но уж лучше зверь, которого ты знаешь. По крайней мере, ты сохранишь корону и наш дом. Альтернатива может быть гораздо хуже.

Рора знала это. Тогда как различные королевства Каэлиры не вступали в войны друг с другом с наступлением Времён Потрясений, конфликты внутри королевств стали обычным явлением. Семьи спорили, кто был законным наследником — кто был самым важным или самым сильным. Другие титулованные особы пытались вырвать контроль. Её мать подавила несколько таких мятежей после смерти её мужа и сына. Так Аврора и узнала, что её мать не будет испытывать никакой жалости за боль, которую причинит Авроре Кассий. Никто не правит в этом мире, не научившись быть безжалостным.