Царство Страха - Манискалко Керри. Страница 62

Я вспомнила, как мы учли каждую мелочь, как и просила Серси. Мы даже рассчитали время посещения Домов, чтобы убедить их: у «Николетты» хватало времени для посещения одного принца, пока ее не было с другим; «она» сеяла раздор между братьями, когда выяснилось, что они ухаживали за одной и той же женщиной.

Единственным мероприятием, которое мы с Витторией посетили вместе, стала та роковая ночь, когда Первая Ведьма попросила нас сделать решающий шаг – ночь Праздника Волка. В ту ночь, когда собрались все семеро принцев, у нее был простой план мести: ожидалось, что Виттория заманит Гнева, чтобы тот «застукал» ее в процессе соблазнения Гордыни. Ожидалось, что при этом он выпустит свою ярость и сцепится со своим братом. Гордыня потеряет жену и, возможно, двор, если Гнев высвободит мощь своего Дома. Таким образом обеспечивается окончательная месть Гордыне за Первую Ведьму.

Хотя я за все это время ни разу не встречала Клаудию, Виттория должна была знать, кто она на самом деле. В конце концов, именно мою сестру послали соблазнить Гордыню. И все же моя близняшка никогда не упоминала об этом, никогда не выдавала тайны нашей подруги. Я не знала, поступила ли так Виттория из доброты или не хотела предупреждать принцев по своим собственным причинам. Если я права насчет чувств моей сестры к Гордыне, она бы точно не хотела, чтобы кто-нибудь узнал секрет Клаудии. Может быть, даже не сама Клаудия.

Но если принять во внимание мою теорию о Весте – о том, что сестра помогла ей сбежать из двора, который сделал ее столь несчастной, – то сложно представить, что моя близняшка действительно была настолько эгоистичной и жестокой, какой хотела казаться. Безусловно, у нее на счету было немало ужасных поступков – например, она убила дочерей ведьм, которые заколдовали нас, – но до сих пор ее интересовала исключительно месть.

Она также убила Антонио, но теперь я подозревала, что он был близок к раскрытию информации о Весте. Это не оправдывало ее действий, но указывало на то, что она не совершала чудовищных поступков без расчета, как бы она ни пыталась убедить в этом меня и принцев.

Кусок льда треснул и соскользнул с лица Серси, возвращая меня к реальности. Первая Ведьма полностью оттаяла от лба до подбородка. Она медленно моргала, пока ее ресницы не освободились ото льда, и она не остановила на мне впечатляющий взгляд.

– Ярость. – Она плюнула в меня моим настоящим именем. – Ты всегда была больше всего похожа…

Рот Серси захлопнулся с громким щелчком. Я улыбнулась:

– Больше всего похожа на Лючию?

– Понятия не имею, о ком ты. Я собиралась сказать «Гнева», но не хотела портить свое и без того скверное настроение, произнося его проклятое имя.

Вместо того чтобы обвинить ее в очевидной лжи, я встала и обошла глыбу льда, в которой находилось остальное ее замерзшее тело.

– Ты знала, что мы с Клаудией были лучшими друзьями, пока я была заколдована? Как и Виттория. Я могла бы отправиться к ней прямо сейчас, и она бы с радостью приняла меня в своем доме. Она бы даже не задумалась лишний раз, появись перед ней Виттория, восставшая из мертвых. – Взгляд Серси блестел от гнева, но она держала свой рот на замке. – Мне нужен Клинок Разрушения. И я готова на все, чтобы заполучить его. Даже причинить боль близкой подруге, рассказав ей очень интригующую историю. Если только ты не решишь помочь мне и своей дочери.

Выражение лица Серси не изменилось, но я почувствовала, как жужжит ее расчетливый разум.

– Помогать тебе не в моих интересах.

– Ты достигла своей конечной цели и получила, что хотела. Гордыня и Лючия разлучены. Прекращай мстить. Он достаточно долго платил за твое проклятие. Как и я. А это не являлось частью нашей сделки.

– С проклятием Гнева все просто. Как только он познает истинное счастье и любовь, он их потеряет и их место займет ненависть. Тебе не следовало впускать его в свое сердце. В этом твоя проблема.

– Уверена? – Я призвала в ладонь большой, горящий оранжевым пламенем цветок. Моя голова склонилась набок, любуясь волшебным розово-золотым пламенем. – Не думаю, что разумно разжигать мою ярость. Прояви немного уважения к богам.

Я сдула цветок в лицо Первой Ведьме и опалила ей брови. Она закричала, когда пламя зависло над ее кожей, достаточно близко, чтобы почувствовать ожог, но не расплавить ее плоть. Пока рано. Это была демонстрация контроля над моей магией, точности, с которой я владела магическим пламенем.

– У меня нет ни времени, ни терпения затягивать эту встречу. Если ты не скажешь мне, что я хочу знать, я подожгу твою голову. Будешь кричать и задыхаться от запаха собственной горящей плоти, пока голосовые связки не откажут. Потом я навещу Клаудию и передам ей это. – Я вытащила камень памяти из корсажа и подняла его. Угроза пыток не заставила лицо ведьмы побледнеть, в отличие от камня памяти. – Как мне активировать клинок, чтобы снять проклятие?

Мускул на челюсти Серси дрогнул. Она все еще не хотела, чтобы проклятие было снято, даже после того, как получила желаемое: ее дочь освободилась от Гордыни. Вот как сильно она ненавидела Гнева за то, что он не выполнил ее просьбу. Это выглядело как каприз. Истерика, устроенная избалованным высокородным бессмертным. Я покачала головой.

– Месть. Недостойное занятие, которое заключает в себе множество грехов. Осторожнее, – прошептала я, наклоняясь ближе, – или твоя гордыня погубит тебя, Серси. Немного иронично, учитывая обстоятельства, что ты поддашься греху, который ненавидишь больше всего, просто чтобы покарать Гнева за отказ твоим прихотям. За то, что он уважал своего брата и выбор его жены. Ты вмешивалась, строила планы. Ты выбрала ненависть, когда достаточно было просто безоговорочно любить своего ребенка. Позволить ей сделать собственный выбор. Стать самостоятельным человеком.

Серси тяжело вздохнула, ее лицо исказилось от ярости.

– Кровь моей дочери – и только ее кровь – активирует лезвие. Но она должна добровольно отдать ее. Как и всякую магию, ее нельзя заставить отдать, забрать или получить обманным путем. – Что-то внутри меня, какие-то остатки человечности, сжалось в груди. Серси не упустила минутного изменения, ее губы растянулись в усмешке. – Независимо от моего вмешательства, Лючия не заслуживает возвращения в этот мир греха. Надеюсь, ты сможешь смириться со своим решением разрушить счастье, за которое она так упорно боролась.

Гнев молча проводил меня обратно в свои личные покои, чувствуя, что мне нужно перебрать варианты. Он остановился возле двери и посмотрел на меня.

– У нас было не так много возможностей обсудить это, да и сейчас не самое подходящее время, но я бы хотел, чтобы мы делили одну комнату. Можно выбрать один из наших покоев, или снести стену между ними и превратить весь этаж в наши личные жилые помещения. Добавим небольшую кухню, если хочешь.

Впервые за несколько дней мой разум перестал бешено работать. Я уставилась на мужа, который не переставал удивлять меня своей внимательностью, своими бесконечными любовными поступками. Я перекатилась на носочки и притянула его лицо к своему.

– Давай добавим кухню и снесем стену. Идея сделать весь этаж нашим личным жилым помещением, где мы можем спрятаться от всего двора, очень привлекательна. И я совершенно не согласна. Сейчас был идеальный момент, чтобы обсудить это.

– Считайте, дело сделано, миледи. – Гнев нежно поцеловал меня, затем открыл дверь. Я последовала за ним и рухнула на один из огромных стульев перед камином. Мгновенный восторг прошел, сменившись серьезностью того, что требовалось сделать. Гнев посмотрел на меня, его губы изогнулись, выражение лица изменилось. – Ты получила необходимые ответы?

– По большей части. – Пламя танцевало в камине, напоминая мне возбужденные щенячьи хвостики. Я обратила внимание на своего мужа. – Сделка, которую ты заключил с Серси, была рассчитана на шесть лет, шесть месяцев и шесть дней. – Гнев опустился на стул рядом со мной, бросив на меня оценивающий взгляд. Прежде чем он успел задать какие-либо вопросы, я добавила: – Сколько времени осталось?