Еще один реальный способ улучшить нашу жизнь (СИ) - Коткин Андрей. Страница 37

— Миллиардер Владимир Полторанин, вот что случилось. — Отозвалась судья самым, что ни на есть, злобным, желчным голосом. — Он уже два года разводится с женой. Та потребовала от него отступного на миллиард с лишним. И вдруг в одночасье поставила новое единственное условие разводиться именно у меня. Полторанины даже какую-то юридически обязывающую бумагу между собой подписали, что мое решение признают окончательным и не подлежащим пересмотру.

— А как же положение, что мы разводим исключительно по месту прописки?

— Да что ему, миллиардеру, какая-то прописка. Купили в одночасье квартиру прямо вон, в том доме, под окнами нашего кабинета, прямо тут же прописались, и сам председатель нашего суда, Геращенко, передал мне сегодня с утра их дело для экстренного рассмотрения. Даже времени ознакомиться не дал, сказал судить, как мне моя судейская совесть подсказывает.

— А меня вообще пустят? — вполголоса поинтересовался Андрей, когда они достигли дверей зала судебного заседания, наглухо оцепленного плечистыми мужиками в какой-то необычной черно-серой форме, похожей на военную.

— Там у них между собой особое условие подписано, никак не воздействовать на обычное проведение суда, — Зоя Павловна тоже отвечала приглушенно, словно опасаясь, что и ее саму могут не пустить. — Они, вроде как, запланировали обычное заседание, обычного районного суда, после чего провести совместное символическое сжигание каких-то своих совместных вещей. Даже, говорят, на эту церемонию журналистов от разных телеканалов с пожарными пригласили.

Несмотря на опасения Андрея, в зал его пропустили вообще без всяких вопросов. Просто расступились, давая проход внутрь. Васильев сразу же на свой стульчик уселся, чуть сбоку от места, занимаемого секретарем судьи. Вскоре, в зале показались дополнительные мордовороты, окинувшие помещение очень цепким взглядом и обошедшие весь зал с какими-то попискивающими приборами, а потом и сами разводящиеся, не глядящей друг на друга парочкой, пожаловали. Точнее, двумя отдельными парочками. К каждому бывшему супругу еще по одному одетому с иголочки и очень важному адвокату прилагалось.

Само заседание было… почти обычным. Разве что из-за пространных речей адвокатов затянутым очень, да еще суммы стоимости отдельных элементов из числа совместно нажитого в браке имущества с постоянно звучащими сотнями миллионов и миллиардами немного царапали непривычный слух. Ну, и взгляды миллиардера. В момент оглашения этих исковых требований со многими нулями он эдак снисходительно посматривал на свою бывшую половинку, словно усмехаясь: «давай, дурочка, надейся на несбыточное».

Собственно, так все и тянулось вплоть до самого оглашения вердикта судьи.

В момент, когда Зоя Павловна со всем возможным пафосом в голосе принялась зачитывать мотивировочную часть, у Полторанина в кармане вдруг звонко и мелодично зазвонил телефон. Миллиардер, разумеется, тут же торопливо извлек его, намереваясь, очевидно нажать отбой, поскольку очень уж этот звонок был не ко времени, да так и замер, увидев на дисплее имя звонившего. Еще несколько секунд помедлил и все же приложил трубку к своему уху:

— Говори кратко, я тут с Натальей развожусь, — рыкнул он в телефон, делая вид, что нахмуренное в яростном осуждении лицо судьи его никак не касается.

Ну, да, ведь суд вовсе не о возможности для него оказаться на электрическом стуле ведется. А что касается суммы судебных выплат, так даже Андрею, слушающему исключительно со стороны, не видя документов и финансовых выкладок, было понятно, что по всем предоставленным суду бумажкам Владимиру Полторанину впору государственное пособие по бедности присуждать, а не требовать с него каких-то несусветных сумм со многими нолями.

— То есть как, все инвестиции сгорели? — Внезапно возопил прежде вальяжный мужчина, брызгая слюной в трубку. — Какое еще сенатское расследование? Да я вас там всех поубиваю на х…

— Йес! — Вдруг вскричала до того тихая, заплаканная женщина и, вскочив с ногами на стул, принялась, нисколько не стесняясь окружающих, исполнять какой-то дикий, яростный танец без музыки. — А ты думал, муженек, что я просто так тебе прощу, что ты все заработанные мной финансы прикарманишь? Нет уж, жечь, так жечь! — И после, уже немного успокоившись, вежливо кивнула судье.

— Простите, ваша честь. Только после этого вот звонка, боюсь, у моего бывшего мужа денег действительно не хватит, чтобы даже присужденную вами сумму мне выплатить.

Окончание заседания прошло очень скомкано. Зоя Павловна едва ли не скороговоркой дочитала свой вердикт, а Андрей, повинуясь вдруг охватившему его любопытству отправился вместе со все увеличивающейся толпой народа вслед за разведенными. Точнее, за разведенной. Владимир Полторанин чуть не бегом из зала суда выскочил и, прикрываемый толпой бодигардов, в свой шикарный автомобиль загрузился. Впрочем, настоящему огню в сегодняшнем судебном заседании место тоже нашлось. Наталья Полторанина, под объективами целой кучи телекамер, прямо на стоянке, перед зданием суда, с ехидными комментариями жгла их совместные с уже бывшим миллиардером фотографии.

Месть подполковника Тетелютина за слезы добрейшей Натальи Александровны и ему самому немалой кровью обернулась. Причем, в буквальном смысле этих слов. А вы думаете, организовать по сути новый лагерь для бывалых зэков можно простым росчерком пера? Нет, на первых порах пришлось и Ивану Михайловичу немало по той тайге помотаться. Проконтролировать, чтобы и колючую проволоку с вышками охраны правильно расположили, и возможные пути отхода с полуострова через топь перекрыть, а еще место для лагеря разместить, а потом еще и хоть какую-то грунтовку в те абсолютно нехоженые ногами людей ебеня организовать. Иначе, зачем вообще весь этот хлопотный огород городить, если спиленную продукцию оттуда нельзя будет вывезти. Комариный гул в ушах и зуд от проникшей под плотную одежду мошкары подполковнику еще долго будет сниться ночами. Кровопийцы проклятые! Однако же со всеми поставленными перед самим собой задачами подполковник Тетелютин успешно справился, и в один далеко не прекрасный для трех сотен заключенных день машины и автобусы с зарешеченными окнами повезли их далеко на юго-восток.

Отправка рабочего десанта в тайгу возле Баргузинской топи имело для начальника колонии строгого режима и еще одно последствие. Точнее, правильнее сказать, имело бы, если… но обо всем по порядку.

Буквально на следующий же день, как подполковник Тетелютин вернулся с этого полевого выезда к себе, в основной штаб колонии, к нему, в сопровождении доверенного лица губернатора края, заявилась парочка интересных азиатов во вполне даже цивильных европейских костюмах. Впрочем, вся работа этого лица заключилась лишь в формальном представлении начальнику колонии прибывших с ним иностранцев. Ну, да, китайцы из какой-то с трудом выговариваемой китайской деревообрабатывающей корпорации. Вроде как, что-то навроде Юнь линь дай послышалось. Ну, да этим китайцам только дай. Мигом из всей Сибири, с Дальним Востоком до кучи, сплошную вырубку оставят. Их же там полтора миллиарда! Они на одни только свои палочки для еды всю тайгу враз извести смогут.

По-русски представленные Тетелютину сыны китайского народа тоже говорили преотлично, потому после недолгих расшаркиваний сделали подполковнику предложение, от которого, на их взгляд, ему просто невозможно было отказаться.

— Господин подполковник, — начал один из этих узкоглазиков (Иван Михайлович даже не стал заморачиваться, пытаясь запомнить названные ему мяукающие имена, называя про себя скопом их обоих именно так), дождавшись, как губернаторский спецпредставитель немного демонстративно отойдет в сторону. — Вы начинаете добычу очень нужной для нашей компании высокосортной древесины.

— Простите, господа, не понимаю, о чем вы, — ну, не то, чтобы опытный хозяин колонии на самом деле не понял, о чем сейчас с ним пойдет речь, все же Китай близко, о том что бизнесмены Поднебесной всеми правдами и неправдами стараются по дешевке заполучить к себе российскую сортовую древесину тут, пожалуй, только глухой не слышал, — вся добытая нами древесина идет в Увач, на тамошний деревообрабатывающий комбинат. У нас просто нет полномочий, заключать дополнительные контракты с кем бы то ни было.