Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка - Чейз Джеймс Хедли. Страница 7
Он вынул из своего кармана электрический фонарик и нажал на кнопку. Слабый луч света осветил ему кровать, кресло, покрытое одеждой, и ночной столик, на котором стояла лампа и даже лежала книга.
Изголовье кровати было повернуто к окну. Он различил силуэт спящего человека под покрывалом. Шелковый халат был повешен на спинку кровати.
Приняв все меры предосторожности, чтобы луч света не упал на лицо спящего, человек в коричневом костюме осторожно стал тянуть шнурок шелкового халата, чтобы вытянуть его оттуда. Убедившись в его крепости, он с удовлетворением протянул руку и снял книгу с ночного столика.
С шелковым шнуром и карманным фонариком в одной руке, с книгой в правой, он снова исчез за занавесками. Там, выключив фонарик и положив его обратно в карман, он левой рукой раздвинул занавески и бросил книгу на иол.
Книга упала на пол в комнате, произведя глухой стук, который отчетливо прозвучал в тишине.
Человек в коричневом костюме задвинул занавески и стал ждать, не переставая жевать резинку. Он услышал, как заскрипела кровать, и женский голос закричал:
— Кто тут?
Он стал ждать, немного наклонив голову набок, чтобы лучше слышать.
Зажглась лампа на ночном столике и ее свет слегка проник за занавески, которые он немного раздвинул, чтобы лучше видеть.
Тонкая женская фигура с темными волосами, одетая в нейлоновую ночную рубашку, сидела на кровати. С руками, уцепившимися за покрывало, она смотрела на дверь. Мужчина слышал ее нервное, прерывистое дыхание.
Он взял теперь один конец шнурка в левую руку, другой в правую и повернулся боком так, чтобы было удобнее плечом раздвинуть занавески. Потом он стал ждать, наблюдая за девушкой.
Она заметила книгу, лежащую на полу, посмотрела на ночной столик, потом опять на книгу. И она отреагировала так, как он и ожидал. Отбросив покрывало, она поставила ноги на пол и протянула руку за халатом. Потом она встала и стала надевать халат, повернувшись спиной к окну.
Человек в коричневом костюме одним движением плеча раздвинул занавески и сделал шаг вперед. Быстро, как молния, он закинул за голову молодой девушки шнурок и сжал его вокруг шеи. Упершись коленом в ее спину, он толкнул ее вперед и повалил на пол. Не выпуская шнура, он упал на нее, все сильнее сжимая кольцо. Шнурок врезался в ее кожу с такой силой, что почти не было слышно стонов жертвы. Он усилил нажим своего колена на ее лопатки и сильно сжал шнурок. Он по-прежнему методически жевал резинку и, не меняя положения, совершал конвульсивные движения тела и видел слабое царапанье пальцев по полу. Он старался действовать без излишней грубости и сжимал шнурок с такой силой, чтобы только препятствовать крови приливать к голове, а воздуху проникать в легкие. Ему не составило труда закончить свое дело и вскоре он заметил, что движения тела стали менее конвульсивными. Только мускулы еще дрожали в рефлексе агонии.
По-прежнему стоя на ней коленями, с натянутым шнуром, он подождал три или четыре минуты, потом, убедившись, что она больше не двигается, старательно снял шнурок и перевернул девушку на спину.
Он нахмурил брови, увидев, что струйка крови вытекла из ее носа и запачкала ковер. Он положил палец ей на глаз, чтобы убедиться в полном отсутствии рефлекса, потом встал и старательно стряхнул с колен пыль, после чего внимательно огляделся кругом.
Он прошел через дверь, которая находилась по другую сторону кровати, открыл ее и проник в маленькую ванную комнату. Он обнаружил солидный крюк, вбитый в дверь, и на лице его выразилось удовлетворение.
Он потратил десять минут на приготовление сцены, которую задумал. Его жесты были спокойными и быстрыми. Когда он все закончил, он внимательно осмотрел дело своих рук, чтобы не сделать ни малейшей оплошности. Убедившись в том, что все в порядке, он старательно задернул занавески, вылез на пожарную лестницу и прикрыл окно до того положения, в котором он нашел его.
Молча и быстро он спустился по лестнице и снова прошел в садик, погруженный в темноту.
Глава 2
На следующее утро Чик Ваган остановил «кадиллак» у дверей дома Юлии около половины десятого. В тот момент, когда он вылезал из машины, Инглиш уже пересекал холл.
Чик был одет в свой излюбленный черный костюм с белым галстуком, на голове у него была черная фетровая шляпа. Этот костюм, который очень подходил к униформе, которую он так и не решался носить, очень ему подходил. В смокинге он казался неуклюжим, но в этом черном костюме, со шляпой, надвинутой на один глаз, он выглядел так, как и должен был выглядеть: типом жестким, твердым и опасным.
— Доброе утро, Чик, — сказал Инглиш, залезая в машину. — Что нового?
— Я ходил повидать привратника, как вы мне сказали, — ответил Чик, облокотясь о дверцу машины. — Это некий Том Колумб, тип, готовый слушать звон монет. У вашего брата была секретарша, по имени Мери Севит, которая живет в номере 45 на Ист-Плас.
— Отлично. Отправимся туда. Не будем терять времени, Чик. Я хочу приехать туда до того момента, когда она выйдет из дома. — Чик сел за руль и отъехал. Инглиш стал просматривать газеты, которые прихватил с собой.
Большинство из них посвящали длинные столбцы самоубийству Роя, соединяя его имя с именем Ника. Сэм Крайль, во всяком случае, проделал неплохую работу, — подумал Инглиш. Нигде не было ни слова о Корине. Моркли, казалось, тоже сдержал свое слово. Он заявил, что Рой страдал неполноценностью и покончил с собой в момент депрессии. История выглядела немного неубедительной, но Инглиш надеялся, что она продержится так и дальше, так как других сведений не последует.
Он с раздражением подумал, не теряет ли он зря время, собираясь посетить Мэри Севит, ему так много надо было сделать. Он должен был повидать сенатора Бомонта, чтобы успокоить его; ему необходимо было встретиться с комиссаром полиции. Он хотел повидать Сэма Крайля, к тому же, он должен был заняться делами Роя. Но он чувствовал, что если кто-нибудь и знал, по какой причине Рой покончил с собой, то это была Мэри Севит, его секретарша.
— Мы приехали, патрон, — проворчал Чик. — Этот барак слева.
— Не останавливайся перед домом, — ответил Инглиш. — Поезжай немного дальше. Мы пройдемся пешком.
Чик послушался и остановил машину на сто метров от дома.
— Будет хорошо, если ты пойдешь со мной, — сказал Инглиш.
Не дожидаясь Чика, он большими шагами направился к дому, на который ему указал Чик.
В вестибюле ящик с письмами позволил ему узнать, что Севит Мэри жила на четвертом этаже. Чик уже собрался нажать на кнопку звонка, чтобы она открыла входную дверь, как та отворилась и старушка с пуделем вышла из дома и прошла мимо, не глядя на них. Оба мужчины быстро прошли через дверь, пока она не закрылась, и поднялись на четвертый этаж.
Перед дверью Мэри Севит стояла бутылка молока и сложенная газета.
По знаку Инглиша, Чик постучал в дверь. Никакого ответа. Чик постучал снова. Опять никакого ответа.
— Как ты думаешь, мы сможем открыть эту дверь, Чик? — тихим голосом спросил Инглиш.
Чик казался удивленным, но стал рассматривать замок.
— Это легко сделать, но она может вызвать фликов.
— Открывай.
Чик достал из своего кармана небольшой металлический стержень, сунул его в замочную скважину, немного покрутил и, наконец, открыл дверь.
Инглиш вошел в маленький салон, чистый, хорошо убранный и уставленный букетами цветов.
— Есть здесь кто-нибудь? — спросил он, повысив голос.
Так как ему никто не ответил, он прошел через комнату и постучал в дверь, которая находилась перед ним.
Чик, в свою очередь, вошел в квартиру и притворил за собой дверь.
Инглиш постучал, открыл дверь и заглянул в темную комнату. При слабом свете, который проникал через задернутые занавески, он увидел, что это была спальная комната.
Постель была пуста, и покрывала были сброшены на пол.