С любовью, искренне, твоя (ЛП) - Куинн Меган. Страница 31

Я уволилась.

Завтра меня здесь не будет.

Я не увижу своих друзей и не увижу Рима.

Больше не будет захватывающих электронных писем, ночной переписки с боссом, флирта и заказов еды для него. Я буду скучать по этому.

Я буду скучать по работе в компании Рима.

Единственный способ, согласно которому я могу когда-либо снова работать с ним, — это сохранить профессиональные отношения между нами, как он и предпочитает.

Жен скептически приподнимает бровь.

— Без обид, крошка. Ты знаешь, что я люблю тебя и полностью верю в тебя. Но неужели ты действительно думаешь, что сможешь заставить Рима Блэкберна — самого упрямого человека на этой долбаной планете — нанять тебя для маркетинга? Ты знаешь, что он не нанимает людей со стороны. Он выполняет всю работу внутри компании. Вот почему он так хорошо нам платит.

Подруга на сто процентов права, он действительно поручает работу сотрудникам и сам выполняет большинство дел, связанных с компанией. Маркетинг. Дизайн. Контроль качества. Реклама и разработка новых продуктов. Всё в пределах разумного, кроме фактического производства того, что мы продаем.

Наверное, Жен права — скорее всего, он меня не наймет.

Он уже дважды сказал мне «нет».

К счастью для него, я упрямая. Я могу услышать слово «нет», но я всегда составляю план: я хочу эту работу и готова сделать всё возможное, чтобы её получить.

Я имею в виду почти всё.

Кашляю, одаривая Жен улыбкой.

Поправляю свою юбку, потому что… я направляюсь в кабинет Рима Блэкберна.

Своего бывшего босса.

Мужчины, в которого я влюблена, как школьница.

Рим нуждается во мне — он хочет меня.

Я вижу это в его глазах. Все, что мне нужно сделать, это заставить его признать это…

***

— Не мог бы ты убраться отсюда на хрен? У меня встреча. — Я слышу, как мой бывший начальник скрежет зубами, когда подхожу к его кабинету, на этаже совершенно нет людей, кроме него и Хантера.

Лорен все еще на вечеринке вместе с остальными сотрудниками компании.

— Какая встреча? — говорит Хантер веселым голосом. — Ну же, будь честен. Встреча с твоей правой рукой, не так ли?

— Проваливай, твою мать.

— Проваливай? Ты британец и не сказал мне? Чего ещё я не знаю?

Клянусь, я слышу, как Рим кипит от злости, а он не сказал ни единого слова в ответ. Представляю, как его губы сжаты в тонкую линию, и он сдерживает свой гнев.

— Секреты, секреты, они есть у всех. — Кажется, Хантер встает. — Ты ранил меня, знаешь это? Мы кровные братья, и если ты знаешь, кем является твоя подружка по переписке, ты должен сказать мне. Это справедливо.

— Я не скажу тебе, кто это.

— Ага! Итак, ты признаешь, что знаешь, кто это. Я, бл*дь, так и знал. Это Пейтон, чей влажный пирог я только что ел?

— Иисус Христос.

— Значит, ты этого не отрицаешь этого.

— Она уже идет сюда, так что можешь свалить к чертовой матери?

— Моргни раз, если это она хочет с тобой покувыркаться.

Тишина.

— Ты моргаешь один раз или у тебя припадок? Что за хрень ты делаешь со своим лицом?

Я не могу сдержать смех, сорвавшийся с моих губ, поэтому закрываю рот рукой.

— Скажи мне, чтобы я убирался к черту, если это Пейтон Ле…

— Убирайся на хер! И закрой дверь.

Внезапно Хантер О’Рурк пятится из кабинета, исполняя странный танец — на самом деле это больше похоже на джигу, — красная клетчатая рубашка ярко контрастирует на уныло-сером фоне стен. Его руки подняты над головой, и он трясет кулаком в воздухе, когда его взгляд останавливается на мне, стоящей прямо посреди коридора с широко распахнутыми глазами.

Я действительно чувствую, насколько широко раскрыты мои глаза.

Хантер перестает танцевать, и на его лице расплывается широкая улыбка, как у Чеширского кота.

— Так, так, так, если это не друг Рима по переписке…

— О’Рурк! Уходи. Сейчас же. — Рим заполняет дверной проем, его голос звучит глубоко и резко, а на лбу появляется ещё более глубокая морщинка.

Наши глаза встречаются.

У меня сводит желудок.

О-о-о, Рим не счастлив, ни капельки, и я проклинаю Хантера О’Рурка за то, что он вывел его из себя. Последнее, что мне было нужно, это чтобы он был в плохом настроении, когда я хотела навязать ему сотрудничество перед своим уходом.

Блин, блин, блин.

Я расправляю плечи и прочищаю горло.

— Хорошо, хорошо. Я ухожу. — Хантер поднимает руки в притворной капитуляции.

— Эй, Пейтон, спасибо, что разбудила зверя и оставляешь нас на произвол судьбы.

Ублюдок на самом деле подмигивает, как будто ему смешно, слегка подпрыгивает и отдает честь, быстро шагая по коридору.

Свистит.

С недоверием смотрю Хантеру вслед. Что за…

— Левек, идите сюда. Сейчас же. — Он кивает головой в сторону своего кабинета.

Я стою на месте, нервничая.

— Скажи «пожалуйста».

Рим свирепо смотрит на меня. Его ноздри раздуваются.

— Пожалуйста.

Я пробираюсь в его кабинет, словно крыса, чувствуя себя фальшивкой — сплошная фальшивая бравада и расшатанные нервы.

Моё сердце никогда не билось так беспорядочно, и мои соски никогда не были такими сморщенными. Мне страшно, я переживаю. Понятия не имею, чего ожидать.

Дверь захлопывается, и Рим подходит к своему столу, а затем прислоняется к деревянной столешнице. Упирается в стол руками, и я замечаю, что его костяшки пальцев побелели от крепкой хватки.

— Почему? Зачем ты это сделала? — Голова Рима опущена, но его глаза прожигают дыру прямо в моей груди. — Скажи мне. Я имею право знать.

Ух ты. Он не теряет времени даром.

Сплетаю руки так же крепко, как переплетены нервы в моем животе.

Этот Рим, стоящий передо мной? Я не привыкла к нему. Я привыкла к раздраженному боссу Риму, требовательному и настойчивому, потому что он перфекционист. Хочет, чтобы всё было сделано правильно с первого раза. Требует уважения и командует всеми.

Этот Рим другой. Он уязвим, неуверен и насторожен, потому что выглядит… на самом деле немного обиженным. Что странно.

Как будто он принял всё это близко к сердцу.

Потому что это было личным.

Но я никогда не хотела причинить ему боль или унизить его.

Я должна все ему объяснить — просто у меня с трудом получается подобрать слова.

— Я… — прочищаю горло. — Это было на моём дне рождения и… я была пьяна. Действительно в стельку, как я и написала в электронном письме, пьянее, чем когда-либо.

Я легковес, спросите кого угодно.

— Значит, ты решила охотиться на меня в состоянии алкогольного опьянения?

— Охотиться на тебя? — Я удивлена. Это то, что он думает? — Нет. Я не охотилась на тебя — вовсе нет. Это просто…

Испускаю долгий прерывистый вдох и делаю шаг вперед, глубже в темницу его кабинета. В его кабинете стены более темного серого цвета, чем в общей зоне за моей спиной, темный стол и серебристая отделка. Мужественный и суровый. Как он.

— Это был мой день рождения. Мы действительно видели тебя в баре той ночью, и всё было как в тумане, но ты был там.

— Я не хожу по барам. — Рим не закатывает глаза, но близко.

— Не-а, ходишь. В ночь моего дня рождения мы видели тебя. Ты был один, но у меня сложилось впечатление, что ты ждал кого-то, кто так и не появился. Ты выпил одну рюмку, а затем встал и ушел.

Я выдыхаю, разжимая пальцы.

— Ты даже не посмотрел в мою сторону — как и в любой другой день здесь, в офисе, — и это так меня разочаровало. И я бы подошла, но действительно было похоже, что ты с кем-то встречаешься, и я не хотела мешать. Потом мои подруги-чудачки спрятались от тебя, забившись в кабинку, и я была не в состоянии справиться со всем выпитым алкоголем. — Не могу поверить, что признаю это вслух. — Всё, чего я хотела, — это немного твоего внимания.

Мой голос неожиданно затихает, и я ненавижу это.

Рим использует тишину как возможность изучить меня, на его сильной челюсти заходили желваки, пока он обдумывает моё признание.