Обладать и ненавидеть (ЛП) - Грей Р. С.. Страница 55

Я смотрю на свой телефон, пока он не перестает звонить, а затем экран становится черным. Ни голосовой почты, ни текстовых сообщений. Я почти могу убедить себя, что он вообще никогда не звонил.

Позже, когда я ем салат из супермаркета дальше по улице и просматриваю плохие фильмы по телевизору, мне звонит Надежда.

— Привет. Хорошие новости: твои работы прибыли в галерею в целости и сохранности. Я открыла несколько ящиков, чтобы все осмотреть, и… Элизабет, все хорошо. Лучше, чем я думала, хотя пусть это тебя не обижает.

Мое сердце трепещет в груди, пробуждаясь к жизни.

— Что это значит? Ты действительно покажешь их в парижской галерее?

— Безусловно. Я вылетаю завтра, и как только я встречусь с командой, я сообщу тебе конкретные сроки, когда, по моему мнению, мы проведем сбор. Есть небольшой шанс, что это произойдет скорее раньше, чем позже. Это может показаться безумием, но, по слухам, художница, которую мы должны были показать через две недели, переживает экзистенциальный кризис. Она хочет сохранить свою работу и пересмотреть размер комиссионных с галереей. Ее адвокаты… — она стонет, по-видимому, измученная. — Хорошо, извини. Я могла бы болтать об этом вечно, но я не хочу тратить твое время впустую. Просто придерживайся гибкого графика, пока я не сообщу тебе новости.

— Безусловно. Я могу это сделать

— Хорошо. Держи свой телефон при себе в течение следующих нескольких дней, и я буду на связи. Нам предстоит проделать тонну работы, если ты собираешься появиться через две недели. Кроме того, обрати внимание на электронное письмо с официальным контрактом Штейн. Попроси адвоката просмотреть его и отошли мне обратно, когда сможешь, но, пожалуйста, не затягивай с этим.

Это все безумие.

Я вешаю трубку и смотрю на свой телефон, пытаясь решить, не выдумала ли я весь этот разговор у себя в голове. Мне так отчаянно нужно было услышать немного хороших новостей после последних двадцати четырех часов, что часть меня не верит, что это реально. Я проверяю журнал звонков и вижу имя Надежды, затем сдерживаю улыбку, когда на моем телефоне появляется входящее электронное письмо. Это от нее, и она приложила контракт, о котором только что упомянула. Она также приложила PDF-файл из галереи, в котором содержится подробная информация о том, как они будут каталогизировать и оценивать мою коллекцию.

Я немедленно достаю свой ноутбук из чемодана и устраиваюсь на гостиничной кровати. Я открываю Google и начинаю искать юриста, который специализируется на продаже и приобретении произведений искусства.

У меня открыта дюжина интернет-вкладок, каждая из которых ведет на веб-сайты разных фирм. Я уже общалась с адвокатом одной из них, молодой чернокожей женщиной, которая готова работать с моим сложным графиком. Она пообещала, что сможет просмотреть мой контракт сегодня вечером и вернуть его мне с любыми предложенными изменениями к завтрашнему утру.

Я так сосредоточена на электронном письме, которое пишу ей, что выпрыгиваю из своей кожи, когда звонит мой телефон.

Это Уолт.

Снова.

На этот раз я знаю, что должна ответить. Я не могу продолжать игнорировать его звонки. Более того, я не хочу игнорировать его звонки.

Я тянусь к телефону и быстро провожу пальцем по экрану, прежде чем успеваю отступить. Звонок соединяется, и мой желудок сжимается.

— Уолт?

Я слышу, как он вздыхает на том конце, как будто он рад, что наконец-то дозвонился до меня. Затем, так же быстро, он говорит тоном, полным негодования.

— Элизабет. Иисус. Где ты?

— Я…

Где? Где я нахожусь? Я не могу заставить себя произнести слово — отель, и это к лучшему, потому что Уолт уже задает другой вопрос.

— Ты сегодня съехала с квартиры?

Я делаю глубокий вдох, прежде чем спокойно ответить.

— Да.

— Почему? Я не… Я просто в замешательстве. Ты все еще в Нью-Йорке? Что-то случилось? С твоими родителями все в порядке?

Мое сердце разрывается.

— Нет-да. Все хорошо. Я имею в виду, я предполагаю, что с ними все в порядке. Я просто…

— Что?

— Я все еще в городе.

— Ладно…

После этого никто из нас не произносит ни слова. Я не спешу заполнять тишину, и ему требуется время, чтобы переварить новость. Затем он грустно смеется, и я вздрагиваю.

— Я думал, что ошибся, — продолжает он. — Я предполагал, что ты никогда так не поступишь — дождешься, пока я уйду на работу, соберешь свои вещи и уедешь, даже не попрощавшись.

Я сглатываю, понимая, что с его точки зрения все это выглядит не очень хорошо. Конечно, он искажает это, злясь на меня, но я помогла ему, помогла нам сделать все это проще.

— Это кажется бессердечным, когда ты так говоришь, но ты должен понять, я подумала, что это лучший вариант после прошлой ночи.

— Лучшим вариантом было бы прямо противоположное, Элизабет, — упрекает он. — Телефонный звонок в мой офис, и я бы немедленно был дома. Мы могли бы поговорить о том, что происходит. Я знаю, ты была расстроена прошлой ночью, и я дал тебе пространство. Я предполагал, что мы все обсудим сегодня.

Снова этот страх, поднимающий свою уродливую голову. Для него это имеет такой большой смысл. Давай поговорим, чтобы я мог объяснить тебе ситуацию и посмотреть, как я разобью тебе сердце. В чем может быть проблема?

— Я не хочу об этом говорить, — тихо отвечаю я.

— Так… что? Ты убегаешь? Террелл сказал, что ты уехала в путешествие? Помоги мне разобраться в этом.

— Я не убегаю. Я обзаведусь собственным домом в городе, продолжая придерживаться плана, который был у меня, когда я впервые приехала в Нью-Йорк, до того, как я вышла замуж за тебя в здании суда.

— Верно. Я догадался об этом, когда нашел твое кольцо у себя на столе.

Мой подбородок дрожит, когда я тру ладонью место, где расположено сердце.

Я оставила кольцо там сегодня утром, и теперь я представляю, как он крутит его в пальцах, изучая. Мысль о том, что я могла непреднамеренно причинить ему боль, наполняет меня такой болью, что я закрываю глаза, надеясь, что все это исчезнет.

— Мне показалось неправильным брать его с собой.

Он испускает тяжелый вздох.

— Так это… разрыв?

— Мы все равно собирались развестись, — указываю я.

— Развестись? — в его голосе звучит почти облегчение, когда он спешит продолжить. — Так вот в чем дело? Разговор в библиотеке прошлом вечером? Господи, ты могла бы просто сказать что-нибудь…

— Прекрати так говорить! — я взрываюсь. — Я знаю, ты думаешь, что мне было бы так легко просто сказать об этом, сказать правильные вещи в нужный момент, но я не какой-то идеальный робот, Уолт. Я могу существовать только так, как умею. Я такая, какая есть.

— Пожалуйста, попытайся объяснить мне, что происходит, — умоляет он с отчаянием.

— Я не хочу сидеть здесь и говорить о нашем разводе. Неужели ты этого не понимаешь? Неужели ты не понимаешь, что, возможно, я действительно испугалась, осознав, что влюбилась в мужчину, который только притворялся моим мужем? Последние несколько дней, ты и я… мы…

— Элизабет.

Он произносит мое имя так же, как любовник ласкал бы мою щеку, и я знаю, что если открою рот, мои слова будут сопровождаться слезами, а я не хочу, чтобы это произошло. Последнее, чего я хочу, — это казаться в его глазах еще более инфантильной.

— Мне нужно идти, — быстро говорю я.

— Не вешай трубку! — гремит он.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?! — Я вскидываю руками в воздух, когда правда начинает извергаться из меня. — Мы фиктивно поженились! Мы произнесли клятвы в здании суда, и они ничего не значили. Ты думаешь, я этого не знаю? А теперь посмотри на меня! Я была той идиоткой, которая случайно забыла возненавидеть тебя. Моя бдительность ослабла, и день за днем ты просто… ты делал невозможным не влюбиться в тебя. Я на самом деле подумала про себя: это ведь правильно? Любить человека, за которым я замужем, — разве не так это должно быть?!

Он пытается прервать меня, но на данный момент меня невозможно прервать. Он открыл клапан, и теперь все выливается из меня одним большим катастрофическим потоком.