Истинная для Ворона (СИ) - Петра Алёна. Страница 4

– Я думал охотники благороднее, чем обычные люди с материка, но ты начинаешь меня разочаровывать! Я не первый день вижу, что ты крутишься рядом с моими рабынями. Так какого ляда ты тут делаешь? – проорал басом вождь.

– Одна из рабынь не встаёт второй день, я подошёл проверить жива ли она,– спокойно ответил Равн. Он не боялся ярости Тормуда и мог справиться со всей командой, но плыть в одиночестве не представлялось возможным.

– Откинется, значит, туда и дорога. И чтоб рядом с ними больше тебя не видел.

Равн учтиво наклонил голову и попятился к своему месту.

Приближалась ночь, и привлекать к себе внимание охотнику совсем не хотелось. Он посмотрел назад, Стефан растерянно переводил взгляд с неба на Равна. Время обращения приближалось.

Тормуд успокоенный поведением гостей, махнул в воздухе пару раз секирой для устрашения и отправился обратно к себе.

– Спасать дефчонку было не самым лучшим решением, – Стефана трясло в ознобе, крупные капли пота стекали по вискам.

– Накинь капюшон, нам ещё не хватало неприятностей из-за твоего проклятья.

Ночь прошла относительно спокойно, тихий плеск волн, поскрипывание вёсел успокаивало и навевало сон. Вся команда спала, лишь изредка капитан подскакивал со своего места, осматривал гребцов и палубу, словно кто-то мог сбежать.

Вдалеке, где море сливается с небом, на самом стыке, Равн заметил как заискрился пурпуром горизонт. Наконец, то самое течение, теперь они быстро доплывут до Раумсдаля. Но те кто ходил в море постоянно знали, что за пурпуром приходит самый тёмный час. Так и вышло, перед рассветом налетели они – злобные птицы. Откуда они взялись, ведь рядом не было ни суши, ни островка.

Сирины – так называли их в народе. Когда-то они жили в лесах Оголаса и радовали жителей чудесным пением. Птицы с женскими головами отличались умом и житейской мудростью,так говорилось в древних легендах до возникновения Разлома. Сейчас же про них никто ничего не помнил, ни где они жили или плодились. Про них лишь ходили легенды, что сирины нападали на суда в час перед рассветом.

Они налетели тучей, из-за шума крыльев больше ничего не было слышно. Гребцы отбивались вёслами, кто поумнее схватился за меч. Тормуд словно огромный титан без устали рубил топором направо и налево, но безуспешно – против туманных птиц обычное оружие было бесполезно.

Равн схватился за меч, его сталь закаленная в семи печах и заговорённая у самой сильной колдуньи, с лёгкостью справлялась с любой нечистью. Охотник кружился словно в танце, грациозно орудуя мечом: взмах и птица падала разрубленная пополам на радость оголодавшему оборотню.

Рабыни визжали от ужаса, отмахиваясь руками от когтистых лап.

– Что за исчадия Г'хора? Откуда взялась эта нечисть? – орал Тормуд.

Его шаман быстро сообразил, что птиц можно поджечь и размахивал факелом, тыкая в подлетающие г'хоровские отродья, а они вспыхивали, метались в агонии, поджигая сородичей.

Неизвестно сколько бы ещё продолжалась эта бойня, если бы на горизонте не забрезжил рассвет. Птицы как по команде оставили своих жертв и улетели в сторону противоположную восходящему солнцу

– Как ты? – Равн обратился к Стефану.

Тот стоял ещё на четвереньках, но уже принял человеческий вид.

– Н-ничего, жить буду, – ответил монах, отплевываясь от чёрных перьев.

Он встал на ноги, потянулся навстречу Солнцу и весело улыбнулся, будто никакого нападения и не было.

– О, узнаю твой настрой, наверно ,только из-за этого я ещё и терплю эту ужасную собачью вонь.

Равн устало присел на ящик.

– А я, наверно, поэтому до сих пор и дружу с тобой – без меня ты бы уже давно скопытился от грусти и черноты, которую сеешь.

Их дружескую перепалку прервал возглас шамана:

– Тормуд, ты только глянь сколько птиц сразил этот охотник!

Только сейчас Равн оглянулся и увидел результат своей работы, куча сиринов устилали нос корабля.

– Ворон, ты отлично сражался!

Тормуд хлопнул охотника по плечу так, что Равн присел от удара, хотя и сам был не маленьких размеров.

– За такую помощь хочу наградить тебя. Проси, что хочешь, но в пределах разумного.

Равну даже не пришлось задумываться, он уже знал, но не торопился озвучивать просьбу. Лишь хитро прищурился и ждал, что ещё скажет Тормуд.

– Ну так что охотник? Или ты так обрадовался, что растерялся? Может тебе самоцвет подарить? Ты, наверно, и в руках такой не держал?

Равн снова посмотрел на вождя и перевёл взгляд на кучку женщин, жавшихся друг к другу.

– А так тебе не самоцветы нужны? – Тормуд проследил за взглядом Равна. – А понимаю, бабу захотелось. Ну что ж…выбирай, раз я обещал.

– Благодарю тебя северный вождь за предоставленный выбор! Я попрошу лишь одну, что вчера при смерти была. Хочу вылечить девчонку.

Тормуд заржал.

– Ах ты хитрец! Решил пустить её в долгое пользование, сначала вылечить, а потом поиметь. Умно, умно! Ха, ха. Ну что ж, раз обещал, отдаю.

Равн склонил голову в благодарности и дождавшись, когда Тормуд уйдёт с носа, подошёл к своей награде и перерезал верёвки на её руках. Девушка уже не приходила в себя.

Он подхватил её на руки, невесомая словно пушинка, отнёс к своему месту и уложил аккуратно на сдвинутые ящики.

Стефан ощупал её лоб, вытащил из сумки баночку с мазью, чтобы обработать её раны.

– Ну и зачем мы её спасаем? – шёпотом спросил Стефан у Равна. – Она федь не ф тфоём фкусе.

– Стефан, ты меня удивляешь. Кто из нас поклоняется богине мудрости? Вот и догадайся сам.

*** ***

Она пришла в себя на следующий день. Забота двух мужчин, мази и настойки сделали своё дело.

– Где я? – пробормотала она тихо.

– Всё там же. Компания только сменилась, – ответил насмешливый мужской голос.

– Надеюсь ты не протиф сменить дамское общество на мужское?

Она обвела взглядом знакомые лица и с трудом просипела.

– Воды.

Сильные руки тут же подняли её голову и поднесли к губам фляжку с водой. Она с жадностью набросилась и сделала несколько больших глотков.

– Как я оказалась здесь? – она тут же потребовала объяснений.

– Дафай для начала познакомимся как полагается? Меня зовут Стефан, моего друга зовут Рафн, кстати, ему ты и обязана спасением. А как твоё имя?

– Рада.

Равн зашёлся хохотом, даже Стефан давно знающий своего друга редко видел его в таком веселье.

Рада и Стефан несколько минут наблюдали за ржущим охотником, в надежде, что он объяснит.

– Отличное имя выбрал Милославский для своей дочери, – наконец успокоился охотник. – Только понять не могу почему он тебя просто Самоцветом не назвал? И звучнее и фраза "мои самоцветы с каждым днем становятся всё краше" обрела бы новый смысл.

Уголки губ Стефана немного приподнялись, но он боялся обидеть их новую знакомую. Повернулся к ней и протянул руку.

– А мне кажется Рада – это отличное имя, будем знакомы.

Равну видимо стало стыдно и он присмирел, украдкой поглядывая на девушку.

Немного о мире Волорокам

Когда-то тысячи лет назад в Запределье встретились два божества и полюбили друг друга. Бог Арунд и богиня Оломаи поклялись в вечной любви друг другу, а результатом этой любви стал наш мир Волорокам. Они нарекли ему имя в честь волшебства и магии, которым обладал созданный ими народ – рундолы.

Они жили и процветали, становились умнее, их мир обретал всё большие знания, сила магии не знала границ. Всё было идеально в этом мире. Боги частенько спускались к своему народу и беседовали с мудрецами и сказителями, передавая ещё большую мудрость.

Но любая яркая звезда притягивает к себе не только любовь и счастье, но зависть и злобу.

Позавидовал такому великолепному миру бог тьмы, Г'хор. Решил силой отобрать его, а в союзники позвал богиню колдовства Чакату. Они напали на мир Волорокам. Но Арунд и Оломаи смогли защитить свой мир. Тогда Г'хор решил действовать исподтишка. Он обогнул землю и проткнул её изнутри. Страшное землетрясение содрогнуло всю землю. Суша, словно глиняная тарелка распалась на куски, а в месте, где вошло копьё, появился разлом.