Неукротимый: возрождение (ЛП) - Аврора Белль. Страница 50

— Привет, мамочка, — сказал ЭйДжей, глядя на игру.

Твитч дернул подбородком в мою сторону.

— Нужна помощь?

Я вежливо улыбнулась.

— Я в порядке.

Пока распаковывала продукты, я услышала, как Твитч разговаривал со своим сыном.

— Приятель, мне нужно секунду поговорить с твоей мамой. Почему бы тебе не пойти и не найти Молли?

Как только он вошел на кухню, я закинула таблетки в рот и, запив их водой, проглотила. Он посмотрел на пакет. Прекрасно; я этого не скрывала. Не от него.

Он поднял коробку.

— Что это такое?

Я слегка пожала плечами.

— План Б. — Он нахмурился, поэтому я продолжила: — Экстренная контрацепция. — Он нахмурился еще сильнее, и я тихо произнесла: — Я не принимаю противозачаточные, Тони, а ты… — Как он это сформулировал? —… внес депозит. Это гарантирует, что ребенок не будет зачат.

Его лицо стало бесстрастным, пока он обдумывал то, что я сказала.

— Итак, — начал он, — больше никаких детей?

Это был вопрос, заданный таким образом, который подразумевал, что он предполагал, что мы хотим еще детей.

Мое сердце остановилось, а затем снова забилось.

Я осторожно задала этот вопрос.

— Ты хочешь еще детей?

Твитч повернулся, чтобы заглянуть в гостиную, где ЭйДжей сейчас сражался с Молли в игре «Угадай, кто». То, что он сказал, заставило меня растаять.

— Посмотри на него. Посмотри, какой он совершенный. — Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Я мог бы завести еще десять таких. — Он повернулся ко мне. — Мы не становимся моложе, детка. Возможно, это наша единственная возможность.

Мне так понравилось, как это прозвучало, что я иррационально разозлилась. И поскольку я была зла, мне нужно было на ком-то выместить это.

— Ну да, Твитч. Я бы хотела иметь больше детей, но я не готова делать это в одиночку. — Мой рот опустился в хмурую гримасу. — Даже не знаю, как я прошла через это в первый раз. Все было как в тумане. Я была в трауре и принимала лекарства, и была не в том состоянии, чтобы родить этого прекрасного мальчика. — Мое сердце бешено заколотилось. — Я была в таком плохом состоянии, что у меня отняли мои собственные желания. Я не могла родить естественным путем, потому что была слишком слаба, умственно и физически. Не могла кормить грудью, потому что у меня не пришло молоко. Я хотела эти вещи… — Я нахмурилась на него, — … а ты забрал их у меня.

Его челюсть напряглась. Но он ничего не сказал.

— Ну что? — спросила я. — Какой у нас план? Ты просто собираешься возвращаться каждые пять лет и делать мне ребенка? Это все? — мое сердце бешено колотилось. — Пропустить все самое сложное и вернуться, чтобы насладиться своими детьми, когда они веселые? — Я покачала головой. — Как я уже сказала, да, я хочу еще детей, и, может быть, когда-нибудь они у меня будут. — Мне не следовало говорить следующее: — Но не с тобой.

Молли, почувствовав напряжение на кухне, встала и сказала ЭйДжею:

— Малыш, иди посмотри на птичье гнездо, которое я нашла. — Маленький монстр последовал за ней на задний двор, оставив меня наедине с человеком, который разбил мне сердце.

Твитч выглядел усталым.

— Что, черт возьми, я должен сделать, чтобы убедить тебя, что я никуда не уйду? — он сделал шаг ближе, его глаза умоляли. — Скажи мне, что мне нужно сделать, и я это сделаю.

Я медленно покачала головой.

— Нет, ты не можешь этого сделать. — Мои глаза остановились на его. — Ты не можешь расстраиваться, когда человек, который отдал бы свою чертову жизнь за тебя, больше не доверяет тебе. Здесь виноват ты, не я.

Он повернулся ко мне спиной, и я знала, что он изо всех сил пытается контролировать себя.

Мой голос прозвучал устало.

— Я была бы твоей до самой смерти, Тони. Я бы сделала для тебя все, что угодно. А ты бросил меня. — Моя душа все еще болела. — Ты оставил меня с разбитым сердцем, ребенком и гребаным надгробием. — Я издала невеселый смешок. — Да еще и заставил меня поверить, что ты мой герой, что ты спас меня. — Это было не то, что я просто могла пережить. — Это так запутанно.

Когда он снова повернулся ко мне, его лицо было осунувшимся.

— Если бы я мог вернуться…

Я закатила глаза.

— Ты бы никогда этого не сделал. Я знаю.

Но он покачал головой. Его тон был мрачным.

— То делал бы это снова и снова. — Я нахмурилась, когда он продолжил. — Чтобы обезопасить тебя, обезопасить моего сына, я бы пожертвовал всем. Даже моей собственной жизнью. — Мое лицо стало пассивным, когда он нанес свой прощальный удар. — Ты, черт возьми, не понимаешь, не так ли, Ангел? — он выглядел несчастным. — Несколько часов, которые я провожу с тобой, стоят тысячи, которые я провел без тебя.

Мое сердце сжалось от его нехарактерно открытого признания.

Он долго смотрел на меня, прежде чем опустил взгляд и отошел. Я смотрела, как он идет по коридору и выходит за дверь.

Может быть, я была слишком строга к нему.

К сожалению, у меня просто не было сил заботиться об этом.

Ностальгия заставила меня прокатиться. К сожалению, то, что должно было стать обнадеживающей и успокаивающей поездкой, оказалось травмирующей во многих отношениях, я едва могла функционировать.

Я вернулась домой, рыдая, и когда припарковала свою машину, то перешла дорогу и ударила кулаком по его двери.

В ту же секунду, как он ответил, он посмотрел на мое красное, покрытое пятнами лицо, и его глаза расширились в панике.

— Что случилось? — он схватил меня за руки и тихо заговорил: — Где ЭйДжей?

— ЭйДжей в порядке. — Я шмыгнула носом. — Он с Молли. — Потекли новые слезы, и я убрала руку, ударив кулаком ему в грудь, и выдавила: — Скажи им, чтобы вернули его обратно!

Он схватил мои руки в свои, крепко держа их, и нахмурил брови.

— Что? Кого обратно?

Но я была не в настроении.

— Ты знаешь, о чем я говорю. — Я подавилась рыданием. — Я хочу его вернуть. Сейчас же.

Он держал мои руки в своих, нежно потирая их.

— Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной, Ангел. Объясни мне.

Мой жалкий всхлип был едва слышен.

— Надгробие. — Я моргнула сквозь слезы. — Скажи им, чтобы они положили его обратно. Это было не их право забирать его.

И как будто над его головой зажглась лампочка, его тело обмякло, и он тихо вздохнул.

— Они, наконец, убрали его.

Мой голос был грубым.

— Там ничего не осталось. Они его откопали. Оно исчезло.

Вся могила исчезла, как будто последних шести лет и не было. Как будто мой траур был только у меня в голове, и он не был оправдан. В моих мыслях был полный беспорядок.

Как они смеют?

Этот надгробный камень что-то значил для меня, а они не могли его оставить.

— Детка. — Он нахмурился, продолжая ласкать мои руки. — Почему ты так расстроена из-за этого?

— Потому что, — начала я, вытирая щеки, — потому что, когда ты снова покинешь нас, это все, что останется у ЭйДжея. — Мое тело сотрясалось от силы моих душераздирающих криков. — Потому что это все, что у меня осталось от тебя. — Я тяжело дышала, вырывая свою руку из его и снова ударяя его в грудь. — Это мое. Я хочу его обратно!

Лицо Твитча вытянулось, и когда я выплеснула свой гнев на его твердую, неподатливую грудь, он обхватил меня руками, притягивая к своему сильному телу, пока я разваливалась на части. Я плакала сильно, без стыда, и когда я сделала прерывистый вдох, то сокрушенно выдохнула:

— Не оставляй нас. Только не снова.

Я имела в виду: «Не оставляй меня».

Он должен был понимать, что я не переживу этого. Во второй раз — нет.

То, что он сказал, меня не успокоило. Это не было обещанием. И вряд ли это можно было назвать клятвой.

— Клянусь тебе, что никогда не оставлю тебя. — Он прижался губами к моему виску. — Не по своей воле.

И я знала, почему он не мог дать мне больше, чем это.

Это было потому, что он был Антонио «Твитч» Фалько, человеком, который когда-то был королем в этом городе. И теперь, когда распространился слух о его возвращении, найдутся те, кто пойдет так далеко, чтобы убедиться, что он никогда больше не бросит вызов трону.