Что моё, то моё - Хольт Анне. Страница 27

– Простите, – сказала она и притянула к себе пустую тележку.

Бананы точно надо купить. Хлопья для завтрака и бананы. Молоко, хлеб и что-нибудь для бутербродов. Продукты для сегодняшнего незатейливого обеда, который она съест одна, и что-нибудь повкуснее для завтрашнего, ведь завтра Исак привезёт Кристиане. Тефтели. Но сначала бананы.

– Привет.

Она редко краснела, однако сейчас почувствовала, что её щёки порозовели. Перед ней с бананами в руке стоял Ингвар Стюбё. Да что он всё время улыбается, подумала она. Сегодня-то у него нет поводов для веселья!

– Вы так и не позвонили мне, – сказал он.

– Каким образом вам удалось узнать, где я?

– Я же полицейский. Мне потребовался всего час, чтобы выяснить это. У вас ведь ребёнок. Вам никогда не удастся уехать куда-нибудь, не оставив при этом массу следов.

Он положил бананы в её тележку:

– Вы собирались купить бананы?

– Ммм.

– Мне нужно поговорить с вами.

– А как вы вычислили, что я здесь?

– Должны же вы были поехать за покупками после поездки! Насколько мне известно, это ближайший магазин.

«Ты знаешь, куда я езжу за покупками, подумала она. Ты узнал это и пробыл тут, судя по всему, довольно долго. Или тебе жутко повезло. Здесь, наверное, тысяча человек. Мы могли разминуться. Ты знаешь, куда я езжу за покупками, и ты специально искал меня тут».

Она выбрала четыре апельсина из огромной кучи и положила их в пакет. Завязать его оказалось непросто.

– Позвольте, я помогу вам.

Ингвар Стюбё схватил пакет. У него были толстые, но ловкие пальцы.

– Вот. Мне действительно очень нужно поговорить с вами.

– Здесь?

Она скрестила на груди руки и попыталась придать лицу саркастическое выражение. Вот только как сделать это, если щёки у неё красные, как томаты, лежащие на прилавке?

– Нет. Мы могли бы… Может, вы поедете со мной в участок? Правда, это на другом конце города, так что если вы полагаете, что удобнее будет…

Он пожал плечами.

«Мы можем поехать ко мне домой. Господи, я вернусь домой с мужчиной! Кристине сейчас… В квартире будем только мы вдвоём. Нет. Так не пойдёт».

– Мы можем поехать ко мне, – тихо сказала она. – Я живу здесь рядом. Да вы ведь знаете.

– Дайте мне ваш список, так будет быстрее.

И он протянул руку.

– У меня нет списка, – выпалила она. – С чего вы взяли?

– Вы производите такое впечатление, – сказал он, опуская руку. – Человека, отправляющегося в магазин со списком. Я был в этом уверен.

– Значит, вы ошиблись, – ответила она и резко отвернулась.

– У вас здесь очень уютно.

Он стоял посреди комнаты. К счастью, она успела прибраться сразу после приезда. Ингер Йоханне неопределённо махнула рукой в сторону дивана. Сама она села в кресло. Только через несколько минут она заметила, что сидит на самом краешке. Осторожно, чтобы Ингвар Стюбё не заметил, она уселась поудобнее.

– Значит, никаких видимых причин смерти, – медленно проговорила она. – Сара просто умерла.

– Да. Маленькая царапина чуть выше уха. Такая ранка никак не может быть причиной смерти. И никаких других повреждений. Здоровый, хорошо развитый восьмилетний ребёнок. В этот раз он снова… я имею в виду убийца. Нам, конечно, неизвестно, мужчина это или женщина…

– Я думаю, вы можете говорить «он».

– Почему вы так считаете?

Она пожала плечами:

– Ну, во-первых, это проще, чем постоянно повторять «он или она». А кроме того, я уверена, что это «он». Не спрашивайте, почему. Я не могу объяснить свою точку зрения. Может быть, это всего лишь предрассудок. Мне очень сложно представить себе женщину, способную обращаться с детьми подобным образом.

– А кто, по-вашему, может обращаться с детьми таким образом?

– Что вы хотели сказать?

– Я спросил…

– Да нет, я перебила вас. Вы сказали, что и в этот раз он…

– Ах, да. Он давал ребёнку транквилизатор. В моче снова обнаружен диазепам. Весьма незначительное количество.

– Зачем давать ребёнку успокоительное?

– Наверное, чтобы успокоить его. Может быть, ему нужно было… Может быть, он содержит их в таком месте, где они должны вести себя тихо. Он хочет, чтобы они спали.

– Если цель состоит в том, чтобы усыпить их, не проще ли дать им снотворное?

– Да. Но он может не иметь доступа к подобным средствам. Вероятно, у него есть только… валиум.

– А у кого есть доступ к валиуму?

– О Господи… – Он передёрнул плечами, пытаясь преодолеть зевоту, и резко мотнул головой. – У огромного числа людей, – ответил он и вздохнул. – Во-первых, у всех, кому это средство прописал врач. В данном случае речь идёт о тысячах, если не о десятках тысяч. Кроме того, у нас есть аптекари, врачи, медсёстры… Да кто угодно! Знаете ли вы, что больше шестидесяти процентов людей, находясь в гостях, обшаривают шкафчики в ванной комнате? Проще всего стащить две-три пилюли. Если нам когда-нибудь и удастся взять этого парня, это случится совсем не потому, что упаковка валиума послужит против него уликой.

– «Если нам когда-нибудь…», – повторила Ингер Йоханне. – Звучит весьма пессимистично.

Ингвар Стюбё взял в руку игрушечный автомобиль. Машинка ездила взад-вперёд по его ладони, фары слабо светились, когда колёса начинали вращаться.

– Ей нравятся только красные автомобили, – сказала Ингер Йоханне. – Кристиане не интересуют куклы или поезда. Только автомобили. Красные. Пожарные машины, лондонские автобусы. Мы не знаем почему.

– Что с ней не так?

Он осторожно поставил игрушку на журнальный столик. Резиновая шина с одного колеса оторвалась, и маленький диск царапал стеклянную поверхность.

– Мы не знаем.

– Она замечательная. Очень милая.

Он говорит с такой убеждённостью! Но ведь он видел её всего один раз.

– И по-прежнему у вас нет никаких улик… Он же должен был зайти в тот подъезд на Уртегата или попросить кого-нибудь… Вы нашли свидетелей?

– Автомобиль для перевозки грузов!

Ингвар указательным пальцем машинально покатал машинку по столу. На стеклянной поверхности остались тонкие полоски.

– Это настолько… дерзко, – сказал Ингвар удрученно. – Он понимал, что ему самому не удастся вернуть труп матери. Мы везде расставили своих людей. В общем, промахнулись. У семи нянек дитя без глазу. После убийства Сары полицейский департамент Осло сразу подключился к делу, а отношения между криминальной полицией и… Нам следовало действовать гораздо более предусмотрительно. Устроить засаду. По крайней мере, попытаться. Но он всё предвидел и использовал… курьера! На Уртегата никто ничего не видел. Пакет с телом Сары, наверное, оставили там посреди бела дня. Старый трюк…

– Да, легче всего спрятаться там, где полно людей, – продолжила Ингер Йоханне. – Остроумно. Однако всё это странно, пакет ведь должен быть…

Она помедлила, а потом добавила тихо:

– …очень большим.

– Да. Он должен быть достаточно большим, чтобы вместить восьмилетнего ребёнка.

Ингер Йоханне не узнавала саму себя. Она всегда была вполне предсказуемым человеком. Исак, к примеру, считал, что она до крайности скучна. После того как Кристиане стало лучше и жизнь вошла в обычный ритм, он начал жаловаться. Ингер Йоханне не хватало импульсивности. Лине и другие её приятельницы в чём-то соглашались с ним. Не то чтобы они говорили ей это прямо, нет, напротив. Они хвалили её. Она такая вежливая, такая способная и ответственная. Люди всегда могут положиться на Ингер Йоханне. Иными словами, скучная личность.

Но она и должна быть предсказуемой. Она несет ответственность за ребёнка, который никогда по-настоящему не повзрослеет.

А сейчас Ингер Йоханне не узнавала саму себя.

Ситуация совершенно абсурдная!

Она пригласила домой едва знакомого мужчину, и он сообщает ей детали полицейского расследования, которое не имеет к ней никакого отношения. Он нарушает служебную тайну. Ей следует предупредить его. Вежливо попрощаться. Она всё решила ещё в Америке, когда порвала ту записку на множество кусочков и спустила их в унитаз.