Барон - Синицын Владимир Сергеевич. Страница 11

– Вам есть что добавить? Олос?..

Тот отрицательно покачал головой.

– Монс?! – Медик тоже покачал головой.

Процедуру принятия провели сразу для двоих. Миха снял ролик и отправил в представительство планеты. После этого произнес:

– Все свободны! – и не удержавшись, добавил: – Монс, а вас я попрошу остаться! – и рассмеялся.

Монс вернулся, сел за стол.

– Не обращай внимания, к тебе это не относится. Просто сложно это объяснить. Просто воспоминания, – сказал Миха. Монс кивнул давая понять, что понял.

– Мне нужно продолжить изучение баз. И отсюда у меня вопрос, что у нас с медкапсулой и расходниками? Ну, вообще, как обстоят дела со здоровьем в нашем маленьком, но доблестном баронстве.

– Если тебе, барон, еще нужна процедура с физраствором, то, увы, мы этого пока не сможем. Нужна лаборатория. Остальное без проблем. Стандартный разгон, он где-то тридцать кредитов стоит. У Морса можно спокойно брать. Регенерационных картриджей у нас всего пять. Почему? Стандартный кофр с расходниками содержит двадцать картриджей. Пять из них именно эти. Нам с медкапсулой достался один кофр с расходниками и один кофр ЗИПа. Я проверил всех, кроме тебя, барон. Ну что могу сказать, барон, Афра девочка молодец, чистенькая и вкусненькая, биологический возраст восемнадцать лет и десять дней по стандарту Содружества, наш год чуток длиннее. – Монс рассмеялся. – Здорова почти как младенец. Не знаю, как ее проверял Морс, но индекс интеллекта у нее сто шесть единиц. Вообще, барон, скажу интересная у нее раса. Наша медкапсула производства республики Хакдан. Они там все помешаны на чистоте расы. И потому в их капсулах стоит тестер на генетический стандарт древних. Ну, это совместимость с генокодом так называемых «древних», так у нее хороший показатель, 98,778 процента совместности. Барон, это много, у аграфов почти столько же, у них 98,98–98,99 процента.

– Охренеть! – только и смог вымолвить Миха.

Монс улыбнулся, довольный произведенным эффектом, и продолжил:

– Зэо… ты уже знаешь, у него девяносто одна единица, этому девятнадцать лет. Анен… двадцать лет, интеллект девяносто. После лечения оба здоровы. – Монс иногда посматривал на планшет, который держал в руке. – Олос, сто двадцать один год… Ну что могу сказать: нейросеть однозначно надо менять. Один имплант у него уцелел, на скорость восприятия. Индекс интеллекта у него сто семнадцать, как и был; его еще разок засунуть в медкапсулу, и будет здоров на все сто, в его теперешнем варианте. Монс, диагностику прошел, сто восемнадцать лет от рождения, увы, сука, ничего не сохранилось, кроме индекса интеллекта сто двадцать два, жаль. А было что жалеть, поверь, барон… – Монс вздохнул. – Ну и напоследок, барон, Шерси… – медик произнес ее имя, смакуя. – Кстати, я имею виды на эту красотку, ты разрешишь?

– Да конечно, – ответил Миха, – но учти, док, никакого насилия.

– Барон, – сказал цветущий Монс, – все только по доброй воле. Да. Так вот Шерси, биологический возраст двадцать семь лет, интеллект, барон, сто девятнадцать! Ха! Красавица! Для полного излечения необходим еще один курс. Я ее лишь чуть подлечил. Сам понимаешь, не было с ней еще ничего определенного.

– Отличная работа, – воскликнул Миха, – просто замечательная. Ты меня порадовал, Монс. Спасибо.

– Спасибо, барон, – ответил Монс, – но тут такое дело. Еще нужно разобраться, кто кого должен благодарить. Барон, я сегодня видел, как Олос улыбался! Барон, я не видел этого лет восемнадцать! Вот такие дела, барон.

– М-м-м… – Миха почесал затылок. Сказать ему было нечего. Он встал, прошелся по комнате. – Хорошо, док, тогда ты долечишь свою красавицу! А я отправлюсь в клинику. А сейчас ответь на один вопрос: что за хрень получают с этими нейросетями. Непонятки, блин, какие-то. Все эти поколения, серии, я так и не смог разобраться.

– Я попробую тебе разъяснить, только коротко, – начал Монс. – Базовая нейросеть – это, как я понимаю, та самая нейросеть, которую когда-то нашли аграфы или еще кто-то из этих, сука, старших рас. А может, и не нейросеть вовсе нашли, а завод по их производству. Не знаю, да и не важно это. Суть такова: ее взяли за основу, а потом уже… э-э-э, скорей всего переделали, потому что базовая сетка, что пятого поколения нейросети, все очень похожи. Возможности у них практически одинаковые. Значительно больше зависит от строения мозга и знаний носителя. Ты же видишь, я управляюсь с медкапсулой и без нейросети. Скажем так, ты пользователь… Да, ты знаешь, что такое персональный искин, ну это тот, который носят на руке?!

– Догадываюсь… – ответил Миха. – Управляющий центр.

– Точно! – подтвердил Монс. – Ты даешь задание искину подключиться к голопанели, и он, используя свои возможности, это делает. В итоге ты смотришь картинку. То же самое делает коммуникатор, только с урезанными возможностями. А если у тебя нейросеть, ты подключаешься к той же голопанели и сам включаешь ее через нейросеть. Я хочу сказать, что есть ты и есть голопанель, а между вами посредник, коммуникатор, искин, нейросеть. И чем лучше посредник, тем больше и лучше возможности у пользователя. Вот сейчас, если мне поставить нейросеть, любую, я смогу выполнить все, что умел раньше. Да, конечно, не так… э-э-э… эффективно, но это некритично. Вот скажи, ты помнишь, как ты делал что-нибудь там у себя на планете. А потом это уже сделал то же с нейросетью. Есть разница?

– Ну да, – ответил Миха, задумавшись. – Можно сказать, то же самое. Только чуть легче, проще.

– Вот, в обыденной жизни это не особо важно, – продолжил медик, – зато в армии это уже значимо. Скорость, мощность, неуязвимость, дальность, невидимость, это все основы выживаемости в бою. Нейросети от шестого поколения и дальше основаны на биотехнологиях, там из твоих же тканей создается нейросеть, и ее снять уже никак. У нее возможности практически безграничные, лишь бы мозг выдержал!

– И насколько безграничны?! – восторженно спросил Миха.

– Ты думаешь, барон, – ответил Монс, – мне, простому корабельному врачу из глубокой зад… ха! глубокого фронтира, такое может быть известно. Ха-ха! Но думаю, намного. Все эти улучшения сети и влияют на скорость обучения, на память самой нейросети, всякие апгрейды, установку имплантов и так далее. Много чего еще придумывают. Это да, просто уникальные возможности! Но мы сейчас говорим о простом, что нейросеть лишь посредник между пользователем и предметом, с которым ты контактируешь.

– А что, об этом никто не знает? – спросил Миха.

– Почему не знают, – ответил Монс, – знают. Я не исключение. Только что можно сделать с такой махиной, как Содружество! Которое, как говорят, существует уже больше четырёх тысяч лет.

– Так что будем делать с нейросетями, доктор?

– Будем устанавливать, но не спеша, – сказал Монс. – Барон, там у вас четыре нейросети… – медик ткнул пальцем в потолок. – Там у нас еще две… – и он указал в пол. – Нужно снимать все! А уже потом будем смотреть. Хотя «Штурмовик» третьего поколения и «Колонист» второго можно точно ставить молодым.

– Согласен, – произнес Миха.

– Тебе, барон, – сказал медик, – нужно нейросеть заказывать пятого поколения, а лучше шестого. Олосу и четвертая пойдет, какая и была. Ну, а мне пойдет и твоя. Я так понимаю, у тебя «Техник» третьего поколения. Ну а девочкам это, барон, уже на твоё усмотрение.

– Спасибо, Монс, грузанул ты меня основательно, – сказал Миха. – Я подумаю над твоими словами.

Дежурил в клинике сегодня Мео. Он радостно встретил техника, они поболтали ни о чем и обо всем, обсуждая новости станции. Из разговора Миха узнал, что количество желающих поставить нейросети возросло, да только вот возможности есть не у многих. Адмы теперь стали брать на контракт только тех, у кого индекс интеллекта за сто десять, а потом сманивают их в Содружество. Миху уложили в медкапсулу, загрузили в приемник кристаллы с базами, и он отключился. Сейчас Миха изучал шесть баз знаний: «Инженерное дело», третий ранг; «Содружество», третий ранг; «Эксплуатация и техническое обслуживание искинов», третий ранг; «Программирование», второй ранг; «Охранные и коммутационные системы, ремонт и обслуживание», второй ранг; «Хакера», третий ранг.