Давай прогуляем пары (СИ) - Манич Мария. Страница 14
И мне эта мысль совсем не нравится. Не после того, что рассказал папа о Громове-старшем и о его лечении.
— Я здесь. Собираюсь, — произношу, повышая голос.
— Надеюсь, ты не намочила волосы? Нам пора уже выдвигаться, я только немного освежусь и вызову такси. Отец и Илья будут ждать нас на месте, — говорит мама.
— Хорошо… Я уже почти всё… — запинаюсь, давясь воздухом, потому что Громов наконец отдёргивает штору, выбираясь наружу.
Останавливается напротив и, склонив голову, изучающе прокатывается взглядом по моему лицу.
Теперь, когда мы находимся во влажном тесном пространстве ванной и его полуголое тело занимает собой большую часть помещения, я не знаю, куда пристроить свои глаза.
Смотрю на мужские бёдра, обмотанные моим розовым полотенцем, и не могу сдержать короткого истерического смешка.
— Тебе идёт, — усмехаюсь и отворачиваюсь. — Переодевайся. И выходим. Я первая, ты за мной. Моя комната в самом конце коридора…
— Хочешь познакомить меня со своими предками? Не слишком ли ты торопишь события, Лерун? — произносит дразняще, судя по звукам, начинает одеваться. — Посмотришь?
— Даже не мечтай.
— Это ответ на какой вопрос?
— На оба! — вскрикиваю.
Он выводит меня из себя, играя на моём ангельском терпении, доброте и не совсем стабильных нервах.
Два коротких удара в дверь, заставляют меня подпрыгнуть и прижать ладонь к левой стороне груди. Сердце колотится так, будто стремится вывалиться наружу.
— Лерка, ты с кем там разговариваешь? — удивлённо тянет Савва.
— Тае голосовое пишу… — лепечу испуганно.
Тихий смех Громова щекочет затылок. Не глядя на парня, сжимаю кулак и завожу руку за спину.
— Ауч!
Попала.
— Меткий удар. Поставленный, — хрипит Матвей, но уже на тон тише. — Тебе так приглянулись мои яйца, что всё не можешь оставить их в покое? То согреть хотела, теперь разбить всмятку? Совсем не бережёшь.
— На твои причиндалы я не претендую, — шепчу, поглядывая на дверную ручку. Савва не пытается вломиться, значит, поверил в басню с голосовыми сообщениями для подруги. — Радуйся, что дядя Тагир их не оторвал и тебе в рот не засунул. Пожалуйста, подумай о сохранности своих гениталий молча. И послушай дружеский совет: в ближайшее время здесь не появляйся.
— А мы уже стали друзьями? — звучит насмешливо.
— Даже не надейся…
Матвей снова издаёт смешок, а я борюсь с желанием обернуться и попытаться убить его взглядом.
Пар понемногу начинает рассеиваться, и дышать влажным тёплым воздухом становится чуточку легче. Правда, потеть меньше от этого я не стала. Это то ли от нервов, то ли от близости незнакомого полуголого парня, которого, кажется, совсем не смущает ситуация, в которую он попал.
Нужно собираться в ресторан на ужин с семьей, и я точно не могу появиться там в таком виде. С прилипшими к шее и лбу волосами, которые от влаги в воздухе начинают пушиться больше, чем обычно, и в пропахшей потом футболке.
— У этой Наргиз остался мой телефон и коллекционная пара кроссовок. Сможешь забрать, по-дружески?
— Нет!
— Ты в курсе, что, когда злишься, похожа на маленького злобного гнома?
Мне мерещится, что он касается кожи на шее пальцами, снимая с неё волосы, но, когда стремительно оборачиваюсь, парень стоит на приличном расстоянии. Нахально усмехается, приподняв уголки губ, из-за чего возле глаз собираются мелкие мимические морщинки, добавляя суровому, заостренному лицу Громова очарования. Сердце замедляет ход.
Матвей, засунув руки в карманы спортивных штанов Саввы, которые ему почти впору, покачивается с пятки на носок и назад.
Босой. Опять.
— Там есть носки.
— Тебя смущают голые мужские ноги? А что будет, если тебе показать чл…
— Хватит! — обрываю его резко и громко, выставив вперёд руку. — Я хочу, чтобы ты не шлёпал по коридору, а тихо прокрался, или вместо моей комнаты отправишься прямиком назад на лестничную площадку.
— Ого! Ты скрываешь меня? Я первый парень, которого ты рискнула пригласить в гости и сразу затащить в ванную? Это потому, что не можешь устоять перед моим природным обаянием?
Возвожу глаза к потолку, сжимая кулаки. И почему я всё ещё его спасаю?
А, ну да… в детстве я всегда тащила домой всех уличных кошек, котов и котят. Моими стараниями довольно скромная квартира, в которой мы тогда жили, становилась ещё меньше, а животных, которых родители не успевали раздавать по знакомым, — всё больше. С тех пор прошло много времени, у мамы появилась аллергия на все возможные виды шерсти домашних животных. Поэтому ни кота, ни собаку мы по итогу так и не завели. А привычка помогать брошенным и драным котам никуда не исчезла.
— Громов, ты слишком много берёшь на свой счёт. Мне просто стало тебя жаль, — произношу, глядя в болотного цвета глаза Матвея.
На щеке справа, прямо на скуле, у него есть крупная, идеально круглая родинка. Мой взгляд смещается туда, а затем плавно стекает на губы парня. Они выглядят мягкими, в меру пухлыми и неожиданно манящими. К ним хочется прикоснуться кончиками пальцев или прижаться своими губами. Чего я, конечно, никогда не сделаю. Никогда.
— Потому что я тебе понравился, — утвердительно тянет Громов и склоняет голову набок. — Ещё в нашу первую встречу.
Надеюсь, мои щеки покраснели от духоты, а не оттого, что я вдруг смутилась под пристальным взглядом Громова.
— Ты совсем не в моём вкусе.
— Спорим, докажу обратное?
— Воздержусь.
Матвей хмыкает. Он выглядит расслабленным, не таким хмурым, как на вечеринке у Клима или в красном “Мини Купере” своей подружки. Его настроение определённо улучшилось с того времени. И я не хочу думать о том, что могла стать причиной этих улучшений. Скорее всего, во всём виноват секретный секс с Наргиз.
— Идём уже отсюда. Зачем нужно было устраивать здесь настоящую сауну?
— Мои бубенцы немного замёрзли, — пожимает плечами, — пытался согреться. Теперь они распаренные, тёплые и гладкие. Хочешь потрогать?
— Нет, я погорячилась. Мне совсем тебя не жаль.
Отвернувшись к двери, открываю замок и толкаю её плечом. В коридоре пусто. Из другой ванной слышится шум воды, видимо мама принимает после работы душ. Братья о чём-то громко спорят на кухне, в ожидании когда мы с родительницей будем готовы к выходу.
Обернувшись, показываю Матвею, куда надо идти. Он с серьёзным видом кивает, будто мы играем в шпионов. Опять хочется закатить глаза. Еле сдерживаюсь.
Первой пробегаю в свою комнату, гостеприимно приоткрывая дверь. Громова дважды приглашать не приходится, и он в несколько бесшумных шагов оказывается рядом. Вопросительно приподнимает брови, застыв на пороге. С тихим рыком заталкиваю его внутрь и как раз вовремя: лохматая голова Саввы выглядывает из-за поворота.
— Малая, ты собралась, или как?
— Почти.
Выдохнув, плотно прикрываю за собой дверь.
Громов бесцеремонно растянулся на моей незаправленной постели, как будто она только его и ждала. Парень с интересом рассматривает мою комнату, скользя взглядом по стенам. Даже успевает сунуть нос в открытый ноутбук, перед тем как я захлопываю крышку и уношу его на стол.
— Мы все сейчас уйдём, тебе нужно будет выйти самому и захлопнуть дверь, — говорю, бегая из стороны в сторону.
Собираю разбросанные по углам вещи и прячу в шкаф. Я не очень аккуратна, и у меня редко бывают гости. Тем более парни. Точнее, их не бывает совсем.
Громова ничего не смущает, он, забросив руки за голову и согнув ногу в колене, наблюдает за моими перемещениями. За тем, как я, растопырив пальцы, пытаюсь пригладить распушившиеся волосы. Как двумя пальцами тру под глазами, стирая осыпавшиеся чёрные точки от туши, и достаю из шкафа, откуда вываливается ком одежды, который я запихивала туда раньше, чистые джинсы. Белую рубашку снимаю с вешалки в другом отделении. Слава богу, она оказывается глаженой.
Аккуратно раскладываю вещи на кровати и свожу брови на переносице. Где мои чистые носки?