Давай прогуляем пары (СИ) - Манич Мария. Страница 49

На улицу мы выходим, держась за руки, собирая все взгляды редких студентов, слоняющихся без дела.

Пусть смотрят, мне не жалко.

Сегодня почти нет ветра, светит солнце, и над нашими головами стелется синее небо. Голые ветки деревьев облеплены птицами, лужи под ногами хрустят замерзшим льдом. Снег еще так и не выпал. Улицы выглядят серо и уныло, навевая депрессию и тоску. Но этого, оказывается, совсем не замечаешь, когда сердце греет любовь.

Задрав вверх голову, достаю телефон и делаю кадр неба и оставленного на нем самолетом следа. Отправляю Тае. Она в ответ присылает смайлик и фотографию моря.

Две недели назад, досрочно сдав сессию, она улетела в Испанию лечить свое разбитое сердце. Планирует остаться там до Рождества, а потом вернуться и попытаться начать с начала.

Клим в университете не появляется. Матвей как-то вскользь упомянул, что эта выходка срикошетила по политической деятельности его отца и теперь старший Ледовский разгребает дерьмо, содеянное сыном. Отчим Таи, генпрокурор, не смог стерпеть такой плевок в лицо его семьи и теперь перетряхивает все активы семьи Айса.

Матвей и Клим продолжают общаться, и первое время я была против этого. Относилась к Айсу с презрением и злостью. Хорошо, что он не успел попасться мне на глаза, до того как исчез, иначе я бы выцарапала его собственные. Но потом… я поняла, что именно в трудную минуту познаются настоящие друзья. Клим всегда был рядом с Матвеем, даже в самые темные времена, а теперь Матвей, несмотря на наши отношения, не отказывается от своего друга. Кажется, когда до меня дошла эта простая истина, я полюбила своего драного кота еще больше.

Закинув рюкзак на заднее сиденье, сажусь за руль.

Громов наконец вернул в мое пользование машину. И я запретила ему прикасаться к ее рулю, пока не восстановит права.

— Куда едем? — спрашиваю, косясь на пристегивающегося рядом парня.

— Домой.

Такое простое слово, а сердце замирает, словно он признался мне в любви.

В квартире Матвея разложен диван, на нем валяются смятый плед и включенный ноутбук, на кухне стоит недопитый им с утра кофе. Мою чашку и убираю в шкаф. Открываю холодильник. Прикусив подушечку большого пальца, рассматриваю полки.

— Посмотрим сериал?

— Давай, — слышу голос Матвея где-то в районе ванной.

— Ты голоден? Хочешь омлет с помидорами? — кричу, повернув голову в ту сторону.

— Не-а, — вдруг раздается сзади.

Оборачиваюсь на Громова, на секунду теряясь в его голодном взгляде.

— А что хочешь? — спрашиваю хрипло, голос вдруг подводит, колени становятся слабыми, а в мозгу пульсирует лишь одна мысль.

Здесь. Сегодня. Сейчас.

— Я хочу тебя, Лера Ясная. Пиздец как хочу тебя… — бормочет Матвей, делает шаг вперед и толкает дверцу холодильника.

Она с тихим хлопком закрывается.

Ничего не происходит. Мы зависаем, хаотично бегая глазами по лицам друг друга.

Внутри взрыв, пожар, агония. Мое сердце так быстро колотится, что кажется, Громов тоже его слышит.

— Так возьми.

В следующую секунду Матвей подхватывает меня под бедра, заставляя обвить ногами его торс, и толкается в мой рот языком. Дико, жадно, без прелюдий углубляя поцелуй и делая его головокружительно порочным.

Громов куда-то меня несет, не разрывая поцелуя. Царапаю его затылок, тяну за отросшие недавно волосы и кайфую от того, как он стонет.

Мы падаем на диван… Матвей скидывает с него все лишнее и стаскивает с себя толстовку сразу вместе с футболкой, оставаясь по пояс голым.

Для меня это не новое открытие, но именно сейчас я как-то по-другому на него смотрю. На своего мужчину. Его кожа покрыта мурашками, мышцы под ней в нетерпении подрагивают, когда он одним движением расстегивает свой ремень и ширинку. Откидывает джинсы в сторону и опускается коленями на матрас, накрывая рукой свой возбужденный член.

Сглотнув, вытягиваю руку и касаюсь темной дорожки из волос, убегающей под резинку боксеров. И замираю, когда мои пальцы касаются твердой головки, спрятанной под тканью.

Отдергиваю руку и вскидываю глаза. Матвей в ответ пожирает меня, распластанную под ним, безумным взглядом. Смачивает губы языком и цепляется за край моей толстовки.

Подтягиваюсь на локтях, помогая ему меня раздевать. Перед тем как с меня слетает футболка, я получаю еще один глубокий поцелуй. Наши языки танцуют сальсу, трутся друг о друга, посылая по телу импульсы тепла и подпитывая возбуждение.

Белье на мне спортивное, обычное, которое я ношу в повседневной жизни, состоящее из белого топа на бретельках и хлопковых трусиков. Если бы я знала, что наш первый раз случится сегодня, то, может быть, и оделась как-то иначе.

Но… я тоже не пытаюсь быть кем-то другим для Матвея. Я это я.

И, когда он смотрит на мои выделяющиеся под белым хлопком соски, я понимаю: ему все равно, что на мне надето, его больше интересует все это с меня содрать.

Он раздевает меня полностью. Покрывая поцелуями тело, пока я не начинаю дрожать в его руках.

Мне немного страшно, это мой первый раз. Не только мой. Наш.

Пытаюсь свести колени.

— Не передумала? — тихо интересуется Матвей, опускаясь на меня сверху.

Он уже успел надеть презерватив, но все равно интересуется, не сдам ли я назад.

— Нет. Я хочу тебя… хочу с тобой.

— А я люблю тебя, Ясная, — вдруг произносит четко, глядя мне в глаза. — Ничего не бойся.

Не нахожусь с ответом сразу, потому что на мои губы обрушивается новый поцелуй.

Матвей аккуратно трогает меня между ног, заставляя забыть о стыдливости. Вообще обо всем на свете забыть. Расслабляет так сильно, что я дезориентировано вскрикиваю и цепляюсь за его плечи, когда он проникает в меня.

— Больно, малыш? Потерпишь? Или кончаем?

— Нет-нет… — Прижимаю его к себе сильнее. — Все хорошо.

И я не вру. Мне не больно. Уже нет. Незнакомое чувство давления внутри кажется непривычным и доставляет легкий дискомфорт, но больше не пугает.

Матвей начинает медленно двигать бедрами, устроив локти по бокам от моей головы.

Мы смотрим друг на друга. И ничего интимнее в моей жизни до этого не было.

— Я тоже тебя люблю… — шепчу тихо.

Слезы стекают из уголков глаз, и Матвей собирает их губами.

Тянусь к нему, покрывая поцелуями любимое и родное лицо. Несколько раз промазываю, не попадая в губы, и глупо смеюсь. Наверное, это нервное.

Матвей хмыкает, а потом меняет свои движения на более частые, глубокие и чувственные, и мне становится совсем не до смеха.

Спустя час Громов сам готовит нам омлет, ловко взбивая яйца на своей кухне, дефилируя по ней в одних трусах.

Я выползаю из душа на подрагивающих ногах. Закутавшись в плед, сажусь на стул в ожидании еды.

— Ты как? — интересуется парень, расставляя тарелки.

— Если спросишь еще раз, я заколю тебя вилкой и обставлю все как несчастный случай. Ты же не шампуром меня проткнул! Это просто секс, Матвей! Физиологический процесс, доставляющий удовольствие. От него еще никто не умер, — выдаю на одном вдохе.

— Удовольствие было на сотню баллов, Ясная.

— А что будет потом, Матвей? Долго и счастливо?

— Потом… увидим. Сейчас ты делаешь меня чертовски счастливым, Коротышка. После встречи с тобой моя катящаяся в преисподнюю жизнь обрела смысл, — говорит Матвей и смачно целует в меня в лоб. Хохоча уворачиваюсь. А потом он произносит следующие слова, так просто и легко выбивая из меня меня весь дух веселья: — Я люблю тебя, Лера Ясная. Смирись с этим и ешь свой омлет.

— А я люблю тебя, — вновь признаюсь, чувствуя невероятную легкость в теле. — Ты хорошо вписался в мою жизнь и, кажется, находишься на своем месте. По крайней мере, сейчас. Мне комфортно с тобой, Матвей, и очень хорошо рядом.

— Это в какое такое место я хорошо вписался? Оно находится в тебе? Мне тоже показалось, что мы идеально совпали пропорциями.

— Придурок! Рядом со мной!