Темные воды Венеции - Евдокимова Юлия. Страница 5
– И вдруг Олессия сообщила вам, что передумала, собирается жить со своим Стефано, да еще вы узнали, что у нее был роман с Альфонсо Террановой, а значит она и сейчас могла передавать журналисту информацию о вас и вашем окружении за деньги.
– Что вы хотите сказать? – Кардуччи занервничал, убрал руку со спинки дивана.
– Вы не догадываетесь?
– Офицер Маркон…
– Капитан.
– Капитан, послушайте меня. На вашем месте я направил бы свои усилия на поиск преступников. По-моему, в этом состоит ваша работа. А вы тратите время. Свое и мое. И государственные деньги. Если я узнаю, кто убил Альфонсо, я не скажу вам б этом. Я пожму этому человеку руку. Он избавил наш мир от грязи.
– А Олессия?
– Прощайте, капитан. Надеюсь, мы не скоро встретимся.
Глава 4.
Сонька привезла платье для бала. Вернее, не так – Платье, с большой буквы. Когда она примерила его перед зеркалом, Саша ахнула. Сочный яркий цвет фуксии, летящий шелк, открытые загорелые плечи – Сонька была прекрасна и вряд ли кто-то на балу сможет с ней сравнится.
Саша нехотя натянула платье, упакованное в качестве вечернего, и поняла, что с подругой рядом лучше не вставать, придется прятаться в углу зала. Поняла и Сонька, вздохнула, скомандовала:
– Снимай это… платье. Щас! – и засела в интернет. Потом долго рисовала что-то на карте Венеции и скомандовала снова:
– Пошли.
– Куда?
– Увидишь.
Грустная Саша кивнула и поплелась за подругой, даже не глядя по сторонам.
Ни мосты, ни каналы, ни дворцы ее совершенно не интересовали. Что может быть ужаснее для женщины, чем понять, что на балу ты будешь смотреться бедной прислугой своей лучшей подруги!
Сонька затащила Сашу в какой-то подвальчик, где на вешалках висело море разнообразных платьев всех цветов и размеров.
– У меня денег таких нет, ты что!
– Не бойся, это прокат.
– Надевать после кого-то? Ни за что.
– Все продезинфицировано. Не бойся, вперед!
Саша вяло мерила маленькие черные и длинные красные платья, каждый раз вздыхала, глядя в зеркало:
– В лучшем случае я похожа на эскортницу!
– Не похожа. Губы.
– Что губы?
– Не уточкой.
Девушки расхохотались, стали строить зеркалу рожицы, но тут же погрустнели. Не судьба, все, что не меряла Саша, абсолютно ей не подходило.
Неожиданно женщина за стойкой продавца, или как там называются служащие проката, вышла в зал, оглядела девушек, потом долго искала что-то в глубине и наконец вытащила совсем не платье на плечиках, а какой-то маленький сверток, вручила его Саше и кивнула на примерочную.
– Меряй!
Саша вытащила лоскут синей ткани, со вздохом натянула на себя, глянула в зеркало и ахнула. Перед ней стояла русалка. Нет, королева русалок! Платье полностью облегало фигуру, струилось по полу, никаких украшений на нем не было, просто одно полностью открытое плечо, но сама ткань… И пусть не шелк, а какая-то синтетика, глубокого и в то же время не кричащего синего цвета. Внутри вспыхивали золотые искры, не заметные, пока не наденешь платье. При каждом движении искры вспыхивали, словно золотая пыльца вылетала из ткани, окутывала Сашу и рассыпалась вокруг.
– Ну, ты чего там? – Сонька сгорала от нетерпения.
А Саша боялась выйти, словно шагни она за порог примерочной кабинки, и волшебство исчезнет.
– Ты чего там застряла? – подруга уже заволновалась.
Саша откинула портьеру и вышла. Сонька и женщина застыли с открытыми ртами. Потом выдохнули.
– Bellissima! Stupenda! Splendida! – неизвестно сколько еще превосходных эпитетов подобрала бы женщина к описанию Саши в этом платье, но ее не надо было уговаривать, девушка готова была отдать все имевшиеся деньги за один вечер в этом платье. Такое случается раз в жизни и, в конце концов, она, Саша, достойна бала, о котором будет вспоминать всю жизнь.
– Сколько? – просипела она.
– Нисколько. – ответила женщина. – Оно не из прокатных. Это я дочке давно купила, уж лет десять назад, но не пригодилось. Так и лежит. Дочка уехала, занята семьей и детьми, вечерние платья ей без надобности. Забирай. Видимо, оно тебя ждало.
Не веря своему счастью, Саша медленно пошла к дверям, боясь, что ее окликнут и скажут, что все это шутка.
И ее окликнули.
– Куда вы в таком платье? Идите, переоденьтесь, синьорина.
Они были настолько разными, что ни одна не затмевала другую. Яркая темноволосая красавица Соня взрывалась сочной фуксией, нежная светловолосая фея Саша вспыхивала золотыми искрами. Конечно, никакой катер-такси им бы не подошел, хотя Саша готова были идти на бал в этом платье пешком, через всю Венецию, и обязательно через площадь Сан Марко, и чтобы все, все, все, приехавшие со всего мира, ее видели и ахали.
Но в Венеции не приходят пешком на бал, приглашенных доставляют частные лодки, и Соня с Сашей, естественно за счет последней, сняли гондолу.
Гондольер обалдело смотрел на двух принцесс, каким-то чудом свалившихся ему на борт, вел гондолу осторожно, и даже шикнул на коллегу, вопящего что-то неаполитанское для четырех толстых туристов. Коллега хотел возмутиться, но остолбенел, открыв рот, а туристы чуть не опрокинули свою гондолу, свесившись на один бок, опомнились, защелкали фотокамерами. Девушки встали во весь рост и позировали, а мимо плыли дворцы и опускались сумерки, в которых два экзотических цветка распускались еще ярче.
Гондола пристала к небольшому причалу у стен огромного светлого дворца. Служащие во фраках помогли девушкам выйти, проверили приглашения, неземная красота прибывших не отвлекла их от выполнения своего долга. И вот уже подруги оказались в саду, где вилась, уходя к небесам, лестница самого необычного венецианского дворца.
– Нам… туда? – Несмотря на красоту лестницы Саша вряд ли вскарабкалась на шпильке на верхний этаж по всем ее ступеням с винтовыми поворотами.
– Слава Богу, нет, – Соня показала на распахнутые во двор-кортильо двери в палаццо. – Знаешь, что означает его название – Боволо? Это венецианский диалект: лестница-улитка.
– Не хотела бы я переть свой домик на самый верх, – тут Саша вспомнила, что она прекрасная фея на балу, и исправилась, – ну, то есть, нести.
– Это палаццо построила одна из самых известных семей Венеции, Контарини, давшая немало дожей и сенаторов венецианской республики. Ты не представляешь, какие там внутри сокровища, любой музей позавидует!
– И они до сих пор здесь живут?
– Нет, лет двести назад здание по завещанию было передано приходу Святого Луки и стало резиденцией Конгрегации милосердия (Congregazione di Сarità).
– И так до сих пор?
– Практически. Сегодня здесь учреждение детских приютов и образования. Которое получит нехилые денежки от аренды для бала.
– И кто за это платит?
– Богатые семьи города. Конкретно этот бал – в честь винного бьеннале, и одно из знаковых светских мероприятий города. Кстати, вот, это обязательно. – И Соня протянула Саше тонкую золотую маску, надев такую же.
– Типа все между собой не знакомы. Ага, так и не поймешь, кто под маской.
– Мы-то с тобой и без масок ни с кем не знакомы, ну, разве что чуть-чуть. Я же не просто так получила сюда приглашение, – горделиво расправила плечи Соня. – Наши вина…
– Так, ты сейчас надолго заведешься. Пошли, пора начинать светскую жизнь. Не знаю, как ты – с вашими винами – съехидничала Саша, – а я больше никогда в жизни сюда не попаду. Дай насладиться! – и тут же замерла, как вкопанная.
– Ты чего?
Саша невежливо ткнула пальцем вглубь зала, где мужчина и женщина разговаривали с другой парой. И в масках, и без Саша в любом месте планеты узнала бы эти две фигуры.