Освоение времени (СИ) - Ананишнов Виктор Васильевич. Страница 63

Перечисление имён вошедших было бы бессмысленным делом. Тем более что пока все они для Ивана выглядели на одно лицо. Впрочем, их лиц он как раз и не увидел. Все гости были одеты в тёмную, похожую на длинные плащи, униформу, на голову наброшены капюшоны, перекрывающие переносицу.

Он не предполагал, о чём можно говорить с такой ватагой людей, и с недоумением посматривал на Напель. Она кого-то высматривала в тесных рядах приглашённых ею людей — и не видела.

Пришедшие молчали и практически не двигались — тёмная стена; но в пространстве небольшой комнаты стала подниматься температура, и становилось трудно дышать. И, несмотря на молчание всех, в комнате не было тишины, её перекрывал шум неизвестного происхождения — то ли от дыхания, то ли от стука сердец.

— Карос, ты здесь? — наконец властно спросила Напель.

От её изменившегося голоса Иван вздрогнул.

— Я здесь, госпожа, — ответил с приятным придыханием один из пришедших.

Он стоял среди них в третьем ряду.

— Хорошо. Ты останешься, когда все уйдут. — Напель сделала паузу. — Все увидели этого человека? — строго спросила она и повела рукой в сторону Ивана. — Посмотрите ещё раз внимательно и запомните его. Где бы он вам потом ни встретился, вы должны назвать своё имя и подчиниться его приказам, если это ему будет нужно. В случае опасности первыми должны умереть вы, спасая его!

Иван снова вздрогнул от её слов. Рабы и их повелительница!? Умри, подчиняясь… Как будто… в кино.

Точно, в кино. Во всяком случае, Ивану представилось, что всё происходит на сцене. Сейчас они, безумствуя, поговорят о жизни и смерти, поклянутся в вечной покорности госпоже, в лице Напель, потом с кем-нибудь немножко повоюют, и, может быть, кто-то из них, по ходу пьесы, умрёт красивой смертью, спасая главного героя — уже в его лице. А затем актёры — все живые, здоровые и равноправные — благополучно разъедутся по домам, а он снова останется с Напель и до следующего подобного спектакля позабудет всё, что здесь разыгрывалось с такой страстью.

Напель ещё что-то говорила им, они молча слушали её, а Иван отвлёкся и перестал воспринимать её слова.

Он думал о ней и о себе.

Так славно всё у них получилось. Без страхов первой близости и с радостной охотой с её стороны. Вероятно, здесь произошло воплощение его неосознанной мечты и дремлющих желаний. Именно те мгновения в его жизни, которые он будет вспоминать всегда как своеобразную вершину, куда вознёс его случай. Она останется теперь позади, а других таких вершин в будущем может никогда уже не быть…

Гости как пришли, так и ушли — кучно, друг за другом, без толкотни и шума, будто по раз и навсегда заведённому порядку. Остался лишь один из них.

— Ваня… Ва-ня!

Иван словно очнулся от дивного сна и огляделся.

— Я тебя слушаю, — поторопился сказать он и широко улыбнулся.

Она поджала губки.

— С тобой всё время будет Карос.

— Да, да, — кивнул Иван и всмотрелся в лицо предлагаемого напарника. — Ты можешь откинуть капюшон? — спросил он Кароса, но выжидательно посмотрел на Напель, подозревая, что Карос подчинится только её приказу.

Она разрешила коротким взмахом руки снизу вверх.

Карос, будто копируя её, левой рукой махнул над собой, и перед Иваном оказался молодой, с приятным, слегка полноватым овалом лица человек. Превращение его из мрачноватого видения стало для Ивана неожиданным, что навело его на мысль: не снял ли Карос вместе с капюшоном и маску? Его догадку тут же подтвердила Напель.

— Он будет всегда в маске. Чем дольше его не узнают, тем лучше для нас. Он когда-то работал в замке Пекты, и его там хорошо знают.

Её объяснения вполне удовлетворили Ивана, он подтвердил это кивком головы, но ему всё-таки почудилась в словах Напель какая-то недосказанность, царапнувшая его по нервам. Он вскинул на неё настороженный взгляд, увидел точёные линии лица и позабыл о своей тревоге — всё встревожившее его как будто проскользнуло мимо. Вокруг идёт игра… Неважно какая. Главное, чтобы Карос быстрее покинул бы их, сгинул, провалился, оставил бы одних…

Напель думала по иному. Она вылила на его разгорячённую голову холодную воду.

— Сейчас, Ваня, ты переместишь Кароса в замок. Надо там кое-что разведать, прежде чем мы туда сунемся все.

— И кое-что посмотреть и прикинуть, — добавил Карос, вновь надевая, вернее легко накидывая, маску.

Она обезобразила его. Капюшон прикрыл глаза.

— Но-о… Прямо сейчас?

Ивану так не хотелось пускаться в путь, что он непроизвольно сделал умоляющий жест, как если бы на него надвинулась какая-то беда.

— Может быть… — продолжил он, на ходу придумывая какую-нибудь зацепку, дабы остаться здесь хотя бы на час-другой.

Напель всех его ухищрений не захотела замечать.

— Мы не можем медлить, — сказала она, как отрубила. — С минуты на минуту Пояс может начать дрейф в прошлое… Я тебе уже говорила.

— И люди Прибоя…

— Да и да, Ваня. Их сомнут. Они исчезнут. Вот почему следует поторопиться. Надо успеть остановить Пояс. К дрейфу всё уже готово.

— Тогда, конечно. — Иван понял одно: с Напель наедине не остаться, Карос не уйдёт, и вообще, взялся за гуж, так и позабудь обо всё другом, кроме того, что надо тащить воз. — Карос сам пойдёт? Без моей помощи?

— Он человек Прибоя, — сказала Напель и продолжила холодно и официально: — И тебе придётся воспользоваться своей возможностью, чтобы довести его до замка.

— Понятно… Давай руку, Карос, и держись ко мне поближе.

Они крепко ухватились руками. Иван оглянулся на Напель. Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Не прощаемся. Идите!

Иван стал на дорогу времени и вывел на неё Кароса. Напарник охнул, рука его мелко задрожала и крепче вцепилась в руку ходока.

— Ты в порядке? — осведомился Иван, ставя себя на место Кароса, для которого выход в поле ходьбы не мог быть рядовым явлением.

— Да, господин.

Иван хотел возмутиться, мол, никакой он не господин, но оставил своё недовольство на будущее.

— Что видишь?

— Н-не знаю… — растерянно сказал Карос. — Зыбь какая-то и… пещера или туннель. Не могу определить…

— Гм… Ладно. Я пойду, а ты следуй за мной. Ну?

— Мы идём прямо на стену.

— Не обращай внимания. Это может быть иллюзией.

— Какая иллюзия? — заволновался Карос. — Она приближается. Скала!

Карос упёрся — и ни с места. Его сил хватило остановить Ивана.

— Вот что, Карос, — сказал ходок неприветливо. — Я хожу во времени куда хочу. И в моих силах протащить за собой любого. Так что, пока ты в эту пресловутую стену не упрёшься лбом и не расшибёшь его, до тех пор иди туда, куда я тебя веду. Понял?

— Да, — не слишком уверенно отозвался Карос. С сомнением и отчаянием разрешил, перестав упираться: — Веди!

Однако через пару шагов Иван вновь стал, так как Карос не пустил его.

— Всё! — натужено произнёс напарник.

— Что опять?

— Я упёрся лбом. Стена!

— Чёрт! — выругался Иван по-русски. — Этого нам ещё не хватало для полного счастья… А ну-ка! Вешайся мне на спину. Давай, давай!.. Ух ты!.. Ты что, кирпичи с собой прихватил? Сколько же ты весишь?

— Сто семь килькомов, — отозвался с сапом Карос.

— Кормят, однако, вас здесь… — неопределённо сказал Иван, поскольку никакого понятия о килькомах не имел и, как они соотносятся с килограммами, не знал. — Держись крепко!

Он сориентировался и шагнул вниз по склону прямой дорогой к причудливому, словно вырезанному из цветной бумаги, замку Пекты Великого. И тут же со страшной силой получил толчок назад. Пришлось поспешно отступать, чтобы удержаться на ногах. Карос во весь голос ахнул в самое ухо.

— Что там ещё? — пыхтя под тяжестью и выходя из себя, крикнул Иван.

— Стена… Нос разбил…

— И-эх… — Иван вышел в реальный мир.

Напель в комнате не было, но остался стойкий запах её духов.

Карос сполз с его спины, снял маску. Из его разбитого носа сочилась кровь, на лбу наливался синяк, от удара зарделся подбородок.