"Фантастика 2023-111", Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Алейников Кирилл. Страница 356

Хм. Ничего удивительного. Было бы странным, будь оно наоборот. Скорее всего, эта группа детей сплотится, после пережитого.

— Дерека и Офелию фон Тризер арестовали, — продолжил рассказывать Веррес, вырывая из размышлений.

— Офелия? — тут же переспросила, это имя было мне незнакомо.

— Это настоящее имя Матильды, — прояснил ситуацию дядя Эмилии, и тут же продолжил рассказ. — Если коротко, то дела обстоят так: эти двое под следствием, расследование уже на текущий момент выявило связь с несколькими очень влиятельными людьми, так что быстрым оно не будет. Но на этот раз дело замять не получится, и все виновные предстанут перед законом.

— Это хорошо. А что с Дереком?

— Что именно тебя интересует?

— Мне показалось, что он… как бы это сказать… не совсем здоров психически.

— Ах, это. Ты правильно подметила. С ним сейчас работают менталисты. А дальше… дар запечатают и, скорее всего, отправят в специальное закрытое учреждение. Он уже никому не сможет навредить, в том числе и себе.

Веррес дал мне немного времени на обдумывание информации. Я чувствовала, что с каждым его словом внутри ослабевает скрутившее кишки напряжение. Неужели этот кошмар позади? И старая сутенёрша, и сумасшедший Дерек, который хотел сделать из меня идиотку. И никто…

— А где Мейала? — отступившее на миг волнение ударило под дых. Матильда планировала уйти, прихватив с собой ценный товар.

— Спит.

Я растерялась от противоречивых эмоций. Ещё секунду назад дышать было сложно от переживаний, а сейчас, после ответа мужчины, захлестнула волна радости, не давая рассуждать трезво. Всё действительно закончилось.

— Спасибо, — произнесла на выдохе.

— За что?

— За то, что спасли нас. Это ведь ваш голос я услышала в доме?

Мужчина молчал некоторое время, пристально вглядываясь в мои глаза. А я, в свою очередь, рассматривала его, и то, что я видела, мне нравилось. Импозантный мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения. На лице печать застарелой усталости. Как даётся хорошая карьера, я знала из собственного опыта. Это непрерывный изматывающий труд. Такую усталость никаким аристократизмом не прикроешь. Волосы, что называется, соль с перцем, несолидно кудрявились и жили собственной жизнью. Зато глаза хоть и были просто серыми, но несли в себе «всю печаль еврейского народа». Впрочем, эти развеселые искорки в глазах и едва заметная улыбка давали понять, что мои мысли ему известны. И его, видимо, это весьма забавляет. Сплошь и рядом одни менталисты, вот ведь!

Странное чувство, когда твои мысли тебе не принадлежат. Ты словно под колпаком. Надо бы озаботиться каким-нибудь закрывающим амулетом или артефактом. А то я так и чихнуть не успею, а все мои знания и идеи разлетятся со скоростью света, и останусь я ни с чем.

— Да, это я вас вытащил из разрушающегося дома. Не думал, что ты вспомнишь. Когда я вас нашел, ты была уже без сознания.

Очевидно, мозг не выдержал нагрузки и отключился. В тот момент меня, как волны цунами, захлестывали воспоминания из жизни моей предшественницы, путаясь с картинами моего собственного прошлого. А сейчас осталась всего лишь головная боль, которая правда, сильно мешала думать. Не верится, что такое вообще возможно.

— А сколько времени прошло?

— Три дня.

— Сколько? — я подорвалась с места и тут же взвыла: организм напомнил, что лучше соблюдать постельный режим. — Нам домой нужно!

— И ещё столько же проведешь под присмотром специалистов, — припечатал несостоявшийся родственник. — Но не переживай, в приюте всё в порядке. Воспитателей предупредили, что вас нашли и всё хорошо, а ваше отсутствие им объяснили тем, что вы тут нужны для расследования, как свидетели и потерпевшие. К тому же я отправил в приют своих парней, для охраны. Правда, твои воспитанники придумали себе забаву и следят за силовиками, устраивают каверзы и всеми способами раздражают командира.

Веррес тихо смеялся.

— Позвонить-то им хотя бы можно?

— Не сейчас. А позднее, когда Флин разрешит, пожалуйста.

До меня только в этот момент дошло, почему на протяжении всего разговора он шептал, и даже сейчас, когда его одолевал смех, он прикрывал ладонями рот, заглушая звуки. Зная, что от любого громкого звука я буду испытывать болевые ощущения, он таки образом заботился?

— Я хочу объяснить, почему тогда сорвался и не принял тебя. Дело ведь совсем не в тебе, это я себя повел как дурак, — Веррес завел разговор, которого я искренне желала бы избежать. Не готова я сейчас к задушевным беседам, выворачивающим души наизнанку. — Знаешь, Эмилия мне была не просто племянницей. Я любил эту девочку, как родную дочь, которой у меня никогда не было. Она незаконнорождённый ребенок, дочка моего сводного младшего брата, которой лишь по требованию главы семейства дали имя рода. Её растили в имении как урожденную Риштар, вот только относились совсем иначе. Её мачеха, та ещё мерзавка, считала, что всё, что перепадает девчушке, обездоливает законных отпрысков. И, конечно, для неё Эмилия была живым напоминанием о неверности супруга. Так что материнской любви моя племянница в своей жизни не видела. Лишь наши родители принимали девочку как родную внучку, дали ей хорошее воспитание и магическое образование, несмотря на то, что резерв был мизерным. В общем, привязался я к ней за эти годы. Она была доброй и тянулась ко мне своей светлой душой. Боль утраты затмила мне разум. Твое появление настолько выбило меня из колеи, что я даже не мог нормально работать. Видеть её тело и понимать, что это совсем другая личность невероятно сложно. Мы ведь даже не попрощались. А сейчас мне остаётся лишь верить, что боги уготовили ей хорошую судьбу в твоём мире.

— Мой мир прекрасен, хотя он совершенно другой. Совсем непохож на мир Араш. Там нет королей, и на незаконнорожденность всем плевать с высокой колокольни, — я положила свою ладонь на стиснутые в замок мужские руки, желая утешить. — И у нас нет магии, так что Эмилия не будет чувствовать себя неполноценной, а если она не дурочка, то обладая моими знаниями, устроится очень хорошо. К тому же я была очень обеспеченной женщиной. И пусть я старше её по возрасту, но моё тело, здоровое и ухоженное, не уступает телу Эмилии. Думаю, ей будет комфортно.

Веррес молчал, обдумывая мои слова. А я вдруг впервые осознала, что очень скучаю по своему родному миру.

Уставившись в белый потолок, я вспоминала свою налаженную жизнь, где у меня была успешная карьера, хорошие друзья и высокое положение. Где не нужно в авральном режиме решать кучу проблем, в которых я не разбираюсь, просто тыкаюсь как кошка в каждый угол надеясь, что повезет. Там у меня был лишь Димка, а сейчас за спиной четыре десятка детей со сложной судьбой. Прошло так мало времени с момента моего появления в этом мире, а я уже невероятно устала, была пару раз на волоске от смерти, столкнулась с местной преступностью, коррупцией и жестокостью людей. Ни семьи, ни друзей…

Никакой поддержки и рассчитывать я могу только на себя.

— Лизавета, давай попробуем построить наши отношения заново. Я виноват перед тобой, но очень хочу все исправить. Ты умная, понимаешь, что это полезно не только мне. Не готов я вот так просто отпустить Эми. Всё понимаю, но это как предать и её и себя, а на это я пойти не могу.

В голове бился вопрос: это личная идея Верреса или она навеяна подслушанными размышлениями с моей стороны?

— Мне бы очень этого хотелось, очень. Но вы же понимаете, что я не ваша племянница? И вы будете видеть это в каждом моём жесте, повороте головы, словах… Сомневаюсь, что вам полегчает от этого. И да, мне эти отношения выгодны, тут вы правы. Я и мои воспитанники нуждаемся в помощи и поддержке. Иметь рядом человека, которому я бы со временем смогла доверять, в моей ситуации — редкая удача, такими вещами не разбрасываются. В этом мире единицы знают о том, кто я на самом деле, так что мне иной раз даже обратится за советом не к кому.

— Легче может и не станет, но я хотя бы привыкну к этой мысли и примирюсь со сложившейся ситуацией. Да и мне бы хотелось больше узнать о твоём родном мире, в котором оказалась Эмилия…