Игра Хаоса. Спуск к вершине. Книга девятая (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович. Страница 61

Маг, поняв, что дело плохо, громко заорал, вскинув жезл над головой, и я увидел, как по цепям, уходившим в воду, начали струиться вверх красные ручейки, воздух наполнился запахом крови, а вода в бассейне заходила волнами, словно нечто большое под ней начало активно дергаться. Жезл, что сжимал колдун, явно получив подпитку, ярко засветился, и барьер крови, почти продавленный Полярным духом, загустел, став более плотным. В следующий миг Бореалиса окутало темно-красное облако, вспыхнувшее жидким огнем. Мой помощник яростно загудел, а снежинки и куски льда, кружившиеся вокруг него, резко разлетелись в стороны, унося вслед за собой и пламя, покрывавшее их.

«Он использует магию крови, — шепнула Тайвари, — и подпитывает свою силу из внешнего источника».

«Я уже догадался», — ответил я, думая, что делать.

— Бореалис, Черный вихрь, — скомандовал я, прекратив на время стрелять из арбалета, чтобы не привлекать к себе внимания. Вихрь не Затмение, это заклинание дух сможет создать быстро.

Сейчас, когда у меня не осталось ни магического доспеха, ни защитных аур, я уязвим как никогда. Один удар заклятьем — и Игра для меня закончится навсегда, а мне еще хотелось пожить.

Черные снежинки закружились вокруг колдуна, закрывая обзор. И тот, почуяв неладное, почти сразу отреагировал, усилив кровавую пелену…

Здесь, рядом с пленником, он практически непобедим, ибо способен в любой момент подпитать свои силы. Пусть даже приходится обходиться примитивной магией крови, потому что нет времени извлекать чистую ману, чтобы задействовать что-то более сложное. И пусть великий дух истощен, обессилен от беспрерывного выкачивания из него магии и жизненных сил — Меланоху на это плевать. Если он умрет, то какая разница, что будет с остальными?

Прикоснувшись к управляющему кристаллу, он потянул на себя нити крови. Поворот рун на рукояти посоха, выстроить нужную комбинацию, пара секунд — и очищающее пламя уничтожает созданную духом завесу, вновь открывая обзор.

Меланох торжествующе улыбнулся, увидев, как в зал через разломанную дверь вплывает голем, с которым его жрецы сражались наверху. Израненный в предыдущей схватке, еле летящий, но по-прежнему сжимающий цепь с крюком и остро заточенный меч. Пальцы скользят, выстраивая диски с рунами в нужный порядок, сила течет, повинуясь символам. Готово! Копье крови, пролетев через зал, пробило жалкий огненный щит и пронзило насквозь пародию на Погонщика мертвых, пришпилив его к двери, через которую тот только что пролетел.

Теперь ты! Меланох направил свой жезл на духа Холода, мельком глянув на грудь, из которой черные жгуты в прошлый раз вырвали куски плоти. Восстановление шло вовсю: мышечная ткань постепенно нарастала, уже скоро покроется кожей.

Силы опять не хватает. Ну же, еще! Прикосновение рукой к управляющему кристаллу, кровь скудным ручейком течет вверх, измученный пленник бьется в чаше бассейна. Над водой показывается уродливая голова, и под сводами зала разносится крик боли, заставив всех окружающих прочувствовать страдания, что испытывает великий дух.

Зло сбросив мешающее наваждение, Меланох продолжил бой. Получай! Жезл ярко засверкал, и Первожрец выпустил накопленную силу. Пламя погибели! Он уже успел понять, что дух, с которым он вел бой, наиболее уязвим к Огню. Еще пара атак, и с ним будет покончено, а потом придет очередь недобитого человека.

Дух задергался в багряных потоках пламени, ледяной щит, созданный им на пути огня, практически мгновенно исчез, и сейчас заклятье терзало самого духа, пожирая эфирную плоть. Почувствовав движение, Меланох, глянул в сторону. Там на время упущенный им из вида подранок склонялся над лежащим на земле молотом и зачем-то прижимал к нему руку. Оружие сначала не реагировало, затем пропало, а в руках у юноши возникли два топора, которые тот быстро соединил между собой. Через миг по залу пронесся рев, и вместо человека возник разъяренный циклоп с огромным молотом в руках, не уступавшим ему в размерах.

Гигант, яростно взревев, шагнул к Меланоху и с размаху опустил молот вниз. Кровавый барьер, не в силах сдержать удар, брызнул в стороны, а тело колдуна буквально раздавило в лепешку, разлетевшуюся ошметками вместе с куском пола, на котором тот стоял.

Бой завершен. Но еще не все дела закончены.

Чуть примерившись, великан крутанул в руках молот и с силой вдарил по уходящей в воду цепи. Та сумела выдержать. Но он бил еще и еще, до тех пор, пока массивные, покрытые рунами звенья, не лопнули. Конец цепи змеей юркнул в воду, а циклоп перешел к следующей.

Я не знал, кем было то существо, над которым измывался колдун, выкачивая силу вместе с кровью, но кем бы оно ни было, такой участи не заслуживал никто. А огромная морская черепаха, чью голову я видел над бассейном, явно была живой, настоящей — подозрений в иллюзорности происходящего после ее крика у меня больше не осталось.

Когда лопнула четвертая цепь, с шумом упав вниз, над водой вновь показалась голова черепахи. Из ее больших синих глаз вместе со слезами вытекали капли крови. Как же тебе досталось, бедолага! На краткий миг я даже почувствовал с ней сродство, вспомнив время, когда из меня дома пытались создать Зеркало для двоюродного брата.

На шее зверя я заметил тяжелый ошейник, покрытый вязью рун, похожих на те, что укрепляли цепи. Черепаха с надеждой смотрела на меня, высоко вытянув над водой шею с ошейником: кажется, ей было все равно, что я могу одним ударом свернуть ей голову, она готова принять даже смерть, если это принесет освобождение…

Массивное тело циклопа склонилось над водой и доверчиво подставленным горлом, большие руки ухватились за ошейник, камнем висящий на шее. Пальцы, не уступающие размером небольшому дереву, осторожно ухватились за прочный металл и с натугой начали его разжимать. Ошейник заскрипел, руны засверкали, и из-под пальцев пошел дым. Металл начал нагреваться, обжигая руки, но циклоп, яростно сопя, только усиливал напор. Боль подстегивала, придавала сил, и сначала одно, а затем второе и третье крепления с громким хрустом лопнули, и ошейник, наконец, раскрылся, чтобы быть тут же выброшенным в дальний конец зала. А по телу циклопа пробежала рябь, и через пару секунд на земле уже стоял юноша, подошедший ближе к черепахе, что так и не сумела выбраться из воды. Она лишь обессилено положила свою большую голову на бортик бассейна…

Он умирал, я это почувствовал, едва прикоснулся к дряблой морщинистой коже. Соддо тяжело дышал, с трудом втягивая большими ноздрями воздух. Его имя — это первое, что дух рассказал о себе. Он уходил, но не хотел умирать в тишине, и, подрагивая от боли, начал рассказывать мне историю своей короткой жизни.

Перед моими глазами летели мыслеобразы океана-эфира: он огромен, словно вечность, истинная обитель богов и духов, где нет ни времени, ни пространства, а бесконечные потоки энергии кружатся, завихряясь и распадаясь на тонкие ручейки, чтобы вернуться вновь полноводными реками. Там зародилась искра жизни Соддо. Крохотный дух веками блуждал среди себе подобных, пока не сумел осознать себя. Он внимал знаниям мудрых древних богов, уснувших на дне потоков эфира, чьи сны блуждали среди рек чистой энергии. Он рос, учился, постигал, прошел через цепь перерождений, чтобы обрести сначала имя, потом форму. Последним стало обретение плоти, позволившей вынырнуть из океана эфира в реальный мир.

Измученный переходом, оглушенный новизной ощущений и чувств, он с радостью встретил людей. До этого юный дух еще не знал, насколько они бывают коварны и опасны. Его обманули, предали, внезапно напав, сумели на время блокировать потоки энергии, а затем пленили. Но перед тем как на нем застегнули ошейник, обрезавший его связь с тонким миром, он успел послать весть с призывом о помощи. И был услышан — другие духи, подобные ему, пришли. Им потребовалось время, чтобы найти мир, в котором его пленили, но когда наконец отыскали… смертные тот день назвали Бедой, а он — Воздаянием.