Лишний маг (СИ) - "Cyberdawn". Страница 61

В общем — разговоров и прикидок масса. Потом — Ранис к нам присоединилась, в обсуждении-решении. Почти не говорила, только глазами лупала и слушала, хотя на вопросы о позиции отвечала. Ну и ей «переводить» анасову мыслеречь приходилось, по понятной причине. В общем, всякого нарешали-надумали, но семейной жизнью я полз заниматься с тяжёлой головой напреревес: очень уж нагрузил думалку. Впрочем, у женатого доны Педры Куклачёвского в процессе семейной жизни задействуется несколько иная голова, что и к лучшему, так что осуществить я её смог в полной мере.

24. Привет с островов

На следующий день я заявился в гриб Тель Фир. Вечерние обсуждения и беглый утренний разговор с супругой привёл к удивительным результатам:

Что и как делать-оформлять — мы ни хрена, как понятно, толкового не решили: надо ещё думать. Ранис с магами поговорить, организационные вопросы провентилировать, с традициями Дома и Родов свериться — просто как бы у нас чуть ли не уникальный прецедент выходит, ну и фиг библиотечные знания помогают… Вообще — вероятность сохранить «Фиртрис» как организационную единицу есть, фактически — создать младший род Фиров, с нами во главе. Вопрос, насколько на это готовы пойти маги: вроде и ничего для них не меняется, но ключевое слово «вроде». Да и завихрения всяческие в головах разумных такие случаются, что их разумными-то не назовёшь.

Это не говоря о том, что две клоночки Фира вроде как помирать не собираются. И с ними что-то тоже надо делать, а вариант по заветам Его Похотливой Дохлости «ТРАХАТЬ!» мне как-то не слишком нравится. Я и так этим трахать с избытком обеспечен, а клоны Дивайта у меня вызывают некоторую иррациональную брезгливость. Впрочем, с брезгливостью будем разбираться, тут я скорее подсознательно воспринимаю клоних (не без помощи Анаса, между прочим!) как этакие маструбационные приспособления Дивайта. Ну и пребывание этих «приспособленией» не в укромном месте, а перед носом, вызывает естественный афиг. При этом, отношение-то довольно дурацкое, да и вообще — не помешает разобраться.

Собственно, с этого я и начал опрос Альфы Фир. Данная старушенция встретила меня на пороге грибца и тоном повелительницы всего повелела задавать вопросы. Ну а я, как нормальный и приличный данмер, стал их в неё задавать, переспрашивать ответы и изредка сурдопереводить, а точнее — наоборот, для Анаса.

Выходила с ентими клонами-клонихами довольно занятная история. Причём началось всё с важного и пафосного (прерываемого моими ехидными и остроумными замечаниями) насчёт природы Нирна. Очень даже интересным, к слову говоря.

Итак, в Нирне был закон мироздания (точнее — прописанное даэриком правило, но это детали, да и не факт, что Альфа это знала, а я промолчал): всё рождённое умирает. Казалось бы — глупость, так везде, но не совсем так. Например, в моём «безумном даэдрическом мире» есть существа, какие-то там миедузии или что-то типо того, у которых механизма умирания не прикручено как факта. И не только они, то есть «умирание» — распространённый, но не «обязательный» атрибут болезни под названием «жизнь».

В Нирне же был именно Закон, ентого самого нирноздания. То есть, берём мага, владеющего Восстановлением, всячески о своей бренной оболочке заботящемся — и он помрёт, причём от старости. Никак физических причин этому помиранию нет и не будет. Магических — фактически тоже, как и душевных. Но Нирн и близлежащие планы (насчёт вдальлежащих Альфа была не в курсе) приводили такого здорового и сильного мага к физической смерти, хоть плачь.

Дивайт, уже снабжённый лорханщиной, которая «совершало невозможное», не магию, а чуда уровня нарушения Законов Мироздания, продлевая телесную жизнь — понимал ещё чёрти сколько времени назад, что всё это «ненадёжно». Да и Альфа не говорила, но то, что это Сота делился «бессмертием» с ученичком, мы знали. Что тоже не самое успокаивающее дело: ну вот разозлится Сота и не подкинет лорханщины на бедность? И помирать Дивайт не хотел. При этом, «бессмертные» типа упырей или там оборотней — бессмертными не были. Упыри вообще методологически дохлые, для Закона Нирна вроде как тоже. А с оборотнями Хрисин сделал такой изящные выверт: человек и зверь в оборотне ведут «бесконечную охоту» друг за другом, причём в момент оборота… успешную, вот такой выверт. То есть, они УМИРАЮТ каждый раз, оборачиваясь, сбрасывая «законный таймер». Для психики это умирание — не самое хорошее дело (ну на то они и ёпнутые психи, насколько мне известно). Для физики — тоже. И оборотень, не жрущий разумных (и не делящейся сожратым с Хирсином) — умирает. Не от старости, а от «истощения», вроде бы одно и то же, но методологически — большая разница.

Ну да не суть, а суть в том, что не умереть рождённый на Нирне просто не может, чудо — вещь эфемерная, и надеяться на него глупо. И стал Дивайт изучать возможности не «не умереть» — с невозможностью этого избежать без чуда он не то, чтобы смирился. Просто знал, что так и есть.

И, что логично, путь, по которому он решил пойти был путём как раз клонирования. Создания своего же тела, в которое душа перейдёт после смерти первого. Собственно клонихи — результат этой попытки, точнее, Альфа и Бэта. Дельта и Уупса (странно, сам Фир называл Гамма, да и по алфавиту так выходит — видно, какой-то сбой чего-то) — именно «девочки для развлечения и помощницы. Потому что в бессмысленности клонирования Дивайт убедился на практике. А именно: Альфа сформирована из выношенной женщиной яйцеклетки. И в общем — мер как мер, с душой и не годящаяся для вселения. А вот дальше происходит Бэта. Посчитав, что 'сбой» с душой, да и полом, связан с «естественной беременностью», Дивайт решил сделать эту беременность искусственной.

И тут Альфа рассказала про вычещенный Лепрозориум под Тель Фиром. Раньше там содержались всяческие больные пепельными болезнями и корпрусом, но после сваливания Ворина корпрус «пошёл вразнос». И без того не самая приятная болезнь с не самыми приятными носителями превращала их в магических тварей запредельной гадостности, немалой мощи и агрессивности. Так что на текущий момент Лепрозориум пуст. И мои воспоминания о живом, но вроде как чем-то больном двемере — бесполезны. Если и был — то помер, потому что по Лепрозориуму прошлись магией до полной девитализации.

— Итак, мы имеем фактическое доказательство, что корпрус — не только атрибут Ворина, — мысленно обратился я к Анасу. — Но и прямое следствие его взаимодействия и контроля лорханщины. Без него — всё пошло вразнос.

— Как и члены Дома Дагот, — отметил некрохрыч. — Тоже «пошли вразнос».

— Там — сознательное воздействие, а корпрус, получается, некий атрибут. Действующий органически, неосознанно.

— Учитывая избирательность действия — скорее магия желаний. Ворин, насколько я понимаю, был активным видистом, — уточнил Анас.

— Все, кроме данмеров — болеют. Это да, — признал я. — Ну, в общем — во всём виноват Дьявол Ур, — хмыкнул я.

— Без него — хуже, собственно, сейчас пепельные болезни — крайне неприятная штука, похуже, чем раньше, — занудствовал мертвечина.

Это, кстати, да. «Вирулентность» пепельных болезней снизилась, да и Красная Гора была редкостно спокойна. Подозреваю — из-за заключения Сердца в Акулахана. В ОНМРе оно не могло хулиганить. Но, при этом, уже больные пепельными болезнями — помирали с устрашающей силой, или мутировали во всякую неудобоваримую гадость. И вообще — предлагали «познать их любовь», паразиты такие!

А Альфа, тем временем, продолжала. Так вот, одним из «побочек» корпруса была совершенно невозможная для живого регенерация, причём не «магическая», а чудесатая, лорханистая. Так вот, Дивайт вырастил Бэту (а потом Дельту и Уупсу) из своего материала. Но в качестве вынашивателя выступала то ли заражённая корпрусом плоть, то ли плоть которой придали часть свойств заражённой.

Данмеров «болезнь бога» не брала, то есть родились клонихи здоровыми и всё такое. Но — с душой, и пол был принципиально женским. И есть у меня подозрение, что это не столько «шутка сердца», сколько ещё один выкрутас нирноздания: невозможность существования одинаковых биологических единиц. То есть клонихи — отличались, что Альфа подтвердила. В мелочах, но так. А Гамма, которой нет — попытка Дивайта сделать «клона клона», из чего ничего хорошего не получилось.