Целитель душ 1. Огородница. Часть 1 (СИ) - Русинова Анна. Страница 81

— Ты чего шепчешь? Мамы нет дома, она в школе на родительском собрании, — ехидно произнёс папа.

— Да? То-то Кирюхи даже не слышно, — мы с отцом понимающе заулыбались друг другу. — Как думаешь, у него с оценками всё совсем плохо? — Я уже заранее предвкушала как будет развиваться наша семейная драма. Весь вопрос лишь в том, какой она будет по десятибалльной шкале?

— Ну, судя по тому, — папа провёл рукой вокруг себя, — что я как пришёл с работы, его ещё не видел, сегодня шоу будет полноценное, советую покушать заранее. Малец, у нас ушлый, чтобы пятый угол не искать, он где-то затихарился. И надеюсь это не платяной шкаф!!! Потому как мама уже давно засекла этот схрон! — Громко крикнул папа в пустой коридор. Мы прислушались, в тишине квартиры послышался тихий шорох упавшей одежды. Заговорщики перемигнулись, и демонстративно заговорили громче, чтобы у парня было пространство для манёвра.

Обычно, после собраний в школе, наступало время репрессий со стороны родителей, поскольку мой братец, оказался ещё тот тунеядец. Его не интересовала учёба, он всеми фибрами своей души старался делать вид, что учёбы не существует, но при этом он не был заядлым прогульщиком, но сделать домашнюю работу или учить что-то, было для него нереальным делом. Про себя я частенько называла его мелким наглым засранцем. Когда он был маленьким и пухлым младенцем, мы все его любили без памяти, и он возомнил себя пупом земли, вокруг которого весь мир крутится. Когда наступила пора идти в школу, он был искренне разочарован тем, что это предприятие затянется на долгие годы и тем, что оценки здесь ставятся не за красивые глаза, а добываются трудом и упорством. Меня всегда приводили ему в пример, что не могло не отразится на наших с ним отношениях. Он частенько меня называл меня отсталой ботаничкой, и как правило делал он это отнюдь не про себя, что служило поводом обращаться с ним без излишнего трепета, и я ему частенько отвешивала пинков, когда его наглость и хамство переходила все разумные границы.

Пока я переодевалась, отец подогрел мне ужин, и мы засели на кухне пока не началось шоу.

— Денег я тебе не займу, тебе отдавать все равно нечем. — Накладывая макароны в мою тарелку сказал папа. — Но на обувь денег дам, — шёпотом добавил он.

— Спасибо! Мне немного надо… — облегчённо вырвалось у меня.

— Ну уж нет, — усмехнулся отец и подмигнул. — Обувь должна быть отличной, ты же знаешь. — Обувь — это наш семейный фетиш! Обувь должна быть отличной. Не то, чтобы дорогой, но хорошей.

Почившие в бозе ботинки я носила со старшей школы. У нас даже Кирюха выбирал обувь как профессионал. Выбор летней пары сандалий мог затянутся на полдня.

— Читал про твою сферу, это нечто! — быстро сменил он тему, пока я торопливо проглатывала макароны. — Недавно понаблюдал как ты болталась в шарике. Сначала сидела, потом побежала, а потом толи прыгала, толи приседала и при этом ты не сдвинулась ни на сантиметр с места, и при этом ты не касалась основания. Я сначала подумал внутри просто гравитация уменьшена, но это не совсем верно. Пока читал в инете выдержки о примерном устройстве сферы, чуть умом не тронулся, заумная жуть. Ты в курсе, что выдвигают реальные теории, что это инопланетная разработка, поскольку это сверхтехнологичная штука, противоречит ряду физических законов? — на что я прыснула в кулак, и сказала:

— Пап, я просто пользуюсь этой классной штукой! Как она работает меня волнует меньше всего.

— Какая ты не любопытная… — попенял мне папа.

И тут мы услышали, как открывается входная дверь и на пороге возникает мама с таким лицом, что мне сразу захотелось самой спрятаться от неё подальше. я быстро подхватилась и проходя мимо неё, сказала ей, как можно более бодрым голосом:

— Привет, мам! — и попыталась ускользнуть в свою комнату.

— Стоять! Не так быстро, моя дорогая… — в голосе мамы была слышна угроза. Мне сразу вспомнилось, как однажды я получила нагоняй за четвёрку в четверти по литературе. Скандал был выше крыши.

От этого воспоминания я невольно поёжилась.

— Пора бы и тебе поучаствовать в делах семьи, а не убегать в свою комнату, будто тебя это не касается, — произнесла мама, усевшись на тумбочку и с каким-то остервенением снимая сапожки с ног.

— Разве я не участвую в делах семьи, внося часть платы за квартиру и готовя в один из выходных? — недовольно повела бровью я.

— Да уж, смотрю, ты перенапрягаешься чрезмерно, — она бросила на меня недовольный взгляд. — Запираясь в комнате и бесконечно играя в свои игрушки. Спросить даже как у нас с отцом дела, у тебя времени не находится. Поэтому, я решила, что тебя нужно всё же вовлечь в семейные дела. Надо над Кириллом постоять и настоять, чтобы он домашку делать начал… хотя бы.

— Странно! Вроде плохо учится он, а страдать должна я! — тут же взвилась я. — Я своё я уже отрубила от звонка до звонка! Ты что издеваешься?

— Сейчас переговорила со школьным психологом, она сказала, что у нас есть ещё год-два чтобы переломить ситуацию с учёбой, дальше будет только хуже…

— И причём же здесь я?

— При том, что ты старшая, и отлично учившаяся сестра, кто как не ты можешь повлиять на этого… — дальше мама не смогла подобрать нужного слова, поэтому только тихо сплюнула.

— Чтобы чему-то научить, нужно чтобы у человека было желание учится, а как раз этого он не желает делать. Ему абсолютно наплевать, что он самый тупой в классе…

— Че сразу самый тупой? — послышался возмущённый вопль и зала, а затем возникла какая-то возня, и из дверного проёма появилась лопоухая Кирюхина голова. — Мишка Копысов ещё хуже!

— У Мишки твоего, отставание в речевом развитии, а у тебя какая причина так учится? — рявкнула маман, и потом уже тише добавила: — Вы двое, договоритесь как-нибудь и делайте уже чёртово домашнее задание! Иначе я за себя не ручаюсь, честное слово!

И тут я пошла в ва-банк, и с некоторым азартом спросила:

— А что мне за это будет?

— Радуйся, что ничего тебе за это не будет, — пригрозила мама.

— Знаешь мама, не понимаю я твоего жлобства! Если репетитора для этой, бестолочи, нанимать надо платить будет. А ты скинула на меня свои проблемы, так и ещё и замотивировать как следует не хочешь.

— Сама бестолочь! — заорал на меня Кирюха, и все на него шикнули.

— И правда, Люд, надо бы хоть как-то подмазать дочурку, у неё как раз ботинки прохудились.

— Что с обувью? — разом переменила тон мама.

— Приказали долго жить, — нейтрально заметил он.

— Да уж, — только и сказала мама, кинув беглый взгляд на мою потрёпанную обувку. — Что и говорить, для молодой девушки они впрямь ужасно заношены. Хорошо, как предоплату за будущие достижения, купим тебе обувь, — постановила она.

— А ещё мне нужны новые туфли и пара летних платьев, — начала перечислять я.

— Не торопись, если средний бал до конца четверти дотяните до 3,5, будут у тебя обновки.

— 3,5⁈ — я посмотрела на братца. — Ты в школу спать что ли ходишь? Я боюсь спросить какой средний бал у тебя сейчас?

Кирюха молчал, как сыч, опустив голову, лишь уши предательски покраснели.

— 2,8… — замогильным голосом произнесла мама. Папа присвистнул, а я зверски на него посмотрела и заорала на братца:

— Бестолочь! Да ты на второй год останешься!!

— Дошло, наконец! — всплеснула руками мама. — Я сделала всё, что смогла. Поэтому я умываю руки, но, если он на второй год останется, будет вам всем небо в ананасах!

— Почему в ананасах? — удивилась я.

— Потому, что ананас фрукт тяжёлый, как шарахнет по голове, мало не покажется.

Я кисло посмотрела на братца. Вот что с ним делать? То, что мама сказала мне им заняться, это просто акт отчаянья с её стороны. На самом деле она просто не знает, что ещё предпринять. Ведь если нанимать репетиторов, то тут дело одним учителем не кончится… Ещё одна проблема на мою голову, я и так ничего не успеваю, даже отдохнуть некогда. Ладно, хоть обувью разживусь…

Я открыла Кирюхин дневник. Э-ге-гей…