Сердце потерянное в горах (СИ) - Сарк Анна. Страница 40

Оно остается лежать там, как скорченное болью тело. Кусок чьей-то плоти. Я смотрю на него.

Может это я лежу там? Съежившаяся от груды обломков внутри себя и не способная подняться из-за их тяжести? Или чувство вины так давит на меня?

- Забирайся, - на этот раз, я не спрашиваю, что она имеет в виду. Я переставляю ставшими ватными ноги. Обнаженная и униженная. Похотливые взгляды стражников кромсают меня. Убивают еще раз. И еще. Вокруг меня нет опоры. Мне не на кого опереться. Нечем защититься. На мне нет даже одежды.

Я беспомощна.

Невыносимое чувство стыда снедает меня и я жалею, что не могла раствориться в пространстве. Стать невидимой. Превратится в сферу и улететь отсюда. Но ради Самары я должна быть готова на жертвы. Это ничто, по сравнению с ее потерей.

Они отняли у меня всё. Мое достоинство. Надежду.

Но кое-что у меня еще остается.

Ненависть. Лютая ненависть.

Я молча забираюсь на смотровое кресло и закрываю глаза. Ее холодные пальцы касаются внутренней стороны моих бедер. Двигаются выше. Я смыкаю челюсть. Но всё равно вздрагиваю от боли, когда она вставляет в меня что-то холодное и скользкое. Я почти слышу треск своего крестца, когда с силой вжимаюсь в кресло. Вся моя поза выражает протест.

Я не хочу, чтобы она трогала меня. Чтобы она была внутри меня.

- Расслабься, я должна знать, что ты полностью здорова, - недовольно рявкает на меня совершенная, ее ладонь ложится на моё колено, удерживая на месте.

Стискиваю зубы. Еще чуть-чуть и они сломаются у меня во рту. Белый забор из твердых и мягких тканей могут треснуть, как и моя решимость.

- Вставай, - она бросает перчатки в мусорное ведро, внизу живота что-то царапается. Мне кажется, ее скрюченные пальцы всё еще во мне.

Я выгляжу точь-в-точь, как тряпичная кукла, по которой проехался состав. С отсутствующим видом, я наблюдаю, как совершенная складывает на поднос какие-то стеклянные флаконы. Слышу, как открываются и закрываются дверцы шкафчиков. Через несколько минут она возвращается ко мне.

- Нужно позаботиться о твоей коже, - брезгливо окидывает меня взглядом и берет первый флакон. Я осторожно поднимаю на нее взгляд и смотрю на совершенного. Передо мной просто человек. Из плоти и крови. Женщина. И впервые, я не испытываю перед ними страха.

- Не надо на меня так смотреть, - она отрывается от моего лица, ее угроза была так же осязаема, как освежающий гель на моей коже и я помимо воли отвожу взгляд, - Зачем так заботиться о вас, не понимаю, – продолжает совершенная, на ее пальцах неприятно пахнущая мазь. Вся моя кожа зудит, словно по ней бегают усатые тараканы, цепляясь за волоски, - Если я уберу все шрамы с твоего тела, ты так и останешься – никем.

Я почти физически ощущаю ее глубокое отвращение ко мне. Но в тоже время… В тоже время, я улавливаю кое-что еще.

Беспокойство.

Оно исходит от нее и продирается вовнутрь меня. Сворачивается в глубине живым существом. Мне хочется сбежать из собственного тела, потому что оно уже во мне.

- Тогда почему ты сомневаешься? – я наклоняюсь к ней ближе, ощущая мускусный аромат ее кожи, - Может, потому что Бог всё видит и вы попадете в Ад после смерти? - мои слова ее по-настоящему пугают.

Совершенная отшатывается от меня, словно я ударила ее. Она задевает поднос рукой и все рассыпается по полу. Несколько баночек разбиваются вдребезги. Около одной секунды мы просто смотрим на месиво из стекла и слизи. Оно напоминает мне рвоту. Желудок сводит спазмами и неприятные ощущения только усиливается. К горлу опять подкатывает тошнота.

- Уведите ее! – верещит совершенная, я вздрагиваю, проглатывая ком, - Немедленно выведите ее отсюда!

Я успеваю схватить с пола мокрое полотенце и спрятаться за ним, когда высокий мужчина цепляется в меня хваткой питбуля и уводит прочь. Мои ноги едва касаются пола, стражник практически тащит меня по коридору, не говоря ни слова. Я боюсь, что он захочет меня убить, как только мы окажемся одни. Двери лифта закрываются и мощная рука стражника опускается мне на голову.

- Не вздумай бежать, - стражник похлопывает меня по макушке, словно я какой-то бездушный предмет мебели, а потом нажимает на кнопку и лифт начинает подниматься вверх.

Не знаю, что я ожидала увидеть наверху. Ещё одну пыточную, тёмную камеру или допросную с извращенными издевательствами. Но явно не покрытые ковром полы, приятно касающиеся моих босых ступней и огромные окна в пол, пропускающие достаточно дневного света.

Во всём этом есть что-то ненормальное. Это место… Оно неправильное. Ненатуральное, как сложенные в вазу искусственные фрукты в домах совершенных.

- Ваша комната здесь.

«Ваша, - к голове приливает кровь, - Может быть… Может быть, она здесь»?

Стражник открывает дверь пластиковой картой, раздается легкий щелчок и он толкает меня в полумрак комнаты.

- Пока не прозвенит звонок, вы будете сидеть здесь, - мой пульс бьется, как бешеный, звук запирающегося замка звучит, как выстрел. Какой-то силуэт двигается на постели. Мне не удается разглядеть, кто это.

- Самара? – неуверенно выдыхаю я едва слышно, боясь подойти ближе. Резь в груди превращается в жжение, словно кто-то выжигает ее имя на моем сердце. Комната начинает неистово вращаться и я зажмуриваю глаза, пытаясь задержать уплывающее сознание, - Это ты? – я задеваю что-то рукой, что-то твердое. Стена. Я медленно сползаю вниз.

- Какого черта, - грубо произносит женский голос.

Прежде чем отключится, я чувствую, как кто-то подхватывает меня, не давая упасть.

Глава 22

Макс

Служитель проводит меня в первую из трех полукруглых комнат. Свет от настенных бра тянется до ритуального кубка. Он стоит на пьедестале в окружении зажженных свечей. Его хрустальные грани ловят пламя и рисуют вокруг себя разноцветные блики. Я с трудом отрываю от него взгляд и смотрю на Эмму.

В золотистом платье из парчи, усыпанном кристаллами и золотой вышивкой, она похожа на богиню. Ее голову украшает бриллиантовая диадема, длинная вуаль спадает по спине шлейфом.

Она очень красива. Но я ничего к ней не чувствую.

- Снимите обувь, - просит служитель, прежде чем я успеваю вступить на ковер цвета паленого жемчуга, - И носки тоже оставьте здесь, вам потом все вернут, - позади меня появляется мальчик, он выхватывает из рук мои ботинки и тут же исчезает.

Я медленно двигаюсь к алтарю, мои босые ступни ласкает шелк. Всё вокруг переливается золотом. «Золотая кровь» не только внутри. Она здесь. Снаружи. В этих стенах. Всё кричит о нашей исключительности.

- Прекрасно выглядишь, - тихо говорю я, вставая рядом с Эммой, - Не смотря на обстоятельства.

- Ты тоже, - она медленно окидывает меня взглядом, - И я не понимаю, о каких обстоятельствах ты говоришь, - в ее льдисто-голубых глазах мелькает озорной огонек.

- Напомнить? - я наклоняюсь к ней, от ее волос пахнет дорогим парфюмом, - Мы не знаем друг друга и собираемся пожениться по настоянию наших родителей.

- Я не говорила, что не знаю тебя, - Эмма награждает меня улыбкой, - Мой отец наверняка тебе что-то об этом сказал, иначе ты бы не завел этот разговор. Да и мама не могла смолчать, в этом я тоже уверена.

- Не припомню, чтобы мы встречались, - наверное, я таращусь на нее с глупым видом, потому что Эмма смеется.

- Макс, неужели ты не помнишь с кем спишь?

Для меня девушки существовали только ради удовлетворения моего сексуального голода. Я не запоминал их лиц или имен. Исключение – Вэй. Но и с ней у меня не возникало желания ввязываться в серьезные отношения.

- Видимо тебе очень понравился секс со мной, - усмехаюсь я.

Эмма пододвигается ближе, ее платье издает едва слышный шорох.

- Было неплохо.

Я касаюсь губами ее уха.

- Какую бы ты игру не затеяла, я не собираюсь в ней участвовать.

- Ты уже в ней, - загадочно отвечает Эмма, - Просто еще не осознаешь этого.