Князь Барятинский 3. Чёрный город - Криптонов Василий. Страница 5

Даже стойка Жоржу не помогла – он опять рухнул на пол, прямо под ноги Кристине.

– Вставай! – сказала та ледяным тоном. – Ты – чёрный маг, Жорж! Мы не проигрываем белым на полях сражений!

То ли застонав, то ли зарычав, Жорж поднялся. Его явно вело – голова кружилась. Может, я вообще у него в глазах двоился. По-хорошему – прекратить бы этот балаган, да только кто меня теперь послушает…

Глава 3. Белоручки

Ситуация изменилась в считанные секунды. Если поначалу я просто учил уму-разуму зарвавшегося мажора, то теперь против меня стоял боец, готовый буквально умереть на поле битвы. Ну как – стоял… Шатался. Но ноги пока держали.

В мои планы не входило ни убивать Жоржа, ни отправлять его на больничную койку – хотя он, возможно, заслуживает и того, и другого. По крайней мере, расправляться с ним прилюдно – однозначно плохая идея. Но и протянуть ему сейчас руку для пожатия – идея ничуть не лучше. Сам получу прямой в голову, и поделом.

Взяв себя в руки, Жорж тряхнул головой, взгляд его прояснился, и он тут же снова попёр на меня. Вместо того, чтобы занять оборонительную позицию, что в его ситуации было бы полностью оправдано.

Атаки Жоржа сделались вялыми и легко предсказуемыми, хотя он, безусловно, старался. Я ушёл раз, другой. Потом сделал вид, что хочу контратаковать и «допустил ошибку». В результате мы с Жоржем вошли в клинч. Я услышал его нездоровое поверхностное дыхание.

– Падай, – прошипел я ему на ухо. – Падай и не вставай, или хуже будет!

Вместо ответа он высвободил правую руку и ударил мне в живот. Мышцы пресса были напряжены, и такая смешная атака ничего не могла им предложить. Я, мысленно выругавшись, оттолкнул Жоржа и махнул ему вслед кулаком. Удар скользнул по скуле. Собственно, это был даже не удар, я едва обозначил касание. Но голова Жоржа внезапно дёрнулась, он картинно взмахнул руками и повалился на спину. Глаза закатились, на лице появилось отсутствующее выражение.

У меня же, судя по ощущениям, за время этой схватки пульс даже к сотне не приблизился. И всё же я наклонился вперёд, опираясь руками на колени, и тяжело задышал. Ни к чему демонстрировать всем сто процентов от своих возможностей. Пусть останется место для интересных сюрпризов.

Неожиданно приятное ощущение возникло в груди. Вернее, не «в», а «на». Жемчужина белела?..

– Раз, – послышался чей-то робкий голос. – Два. Три…

Я нашёл взглядом взволнованную физиономию Мишеля. Тот, кажется, не мог поверить в волшебную сказку, что произошла у него на глазах. И продолжал считать.

– Восемь! Девять!! Десять!!!

Хором завопили в восторге белые маги. Меня окружили. Обнимали, жали руку, что-то говорили, хлопали по плечу.

Чёрные маги хранили похоронное молчание. Но своего они не бросили. Кристина первой опустилась на колено рядом с Жоржем. И через несколько секунд раздался её низковатый голос, в котором отчётливо слышалось презрение:

– Эй, белоручки! Никто не хочет оказать помощь человеку? Или быть белым магом означает только радоваться победам?

Полли, которая только что буквально висела на мне, тут же обернулась. Фыркнула:

– Белоручек ищите среди своих горничных, госпожа Алмазова! Ваш надменный тон я прощаю лишь потому, что вашему товарищу, возомнившему о себе слишком много, и в самом деле нужна помощь. Каковую сами вы, сколь ни прискорбно, оказать не в состоянии.

Полли подошла к Жоржу с Кристиной. Присела, вытянула руку.

– Я не целительница. Но попробую сделать что могу.

– Главное, чтобы слух об этом инциденте не дошёл до наставников, – сквозь зубы проговорила покрасневшая от злости Кристина. – Сами понимаете, госпожа Нарышкина. Вашему… жениху тоже ни к чему огласка.

Жорж открыл глаза и вяло запротестовал. Мы-то с ним знали, что нокаут был фальшивым. Но Полли строго шикнула и коснулась пальцами его лба. Появилось слабое свечение.

Полли работала не как Клавдия, которая вытягивала проекцию энергетического тела пациента и «чинила» там всё, что было не в порядке. Как мне витиевато объясняла сама Полли, она просто направляла свою энергию к повреждённым участкам и как бы ускоряла там процессы регенерации. В плане синяков и ссадин – то, что надо, а вот сотрясение мозга – уже задачка посложнее.

И всё-таки взгляд Жоржа явно просветлел. Ну и слава богу. Может, обойдёмся без…

И тут я увидел Всеволода Аркадьевича. Он стоял за спинами чёрных магов, которые наклонились над Жоржем, и с грустным видом наблюдал за происходящим. Поняв, что обнаружен, повелительно кивнул мне в сторону и двинулся назад по коридору. Вскоре свернул на лестницу.

Я огляделся. Присутствие преподавателя никто как будто не заметил.

– Костя, ты куда? – окликнул меня Анатоль.

Столовая была в другой стороне.

– Идите без меня, догоню позже, – отозвался я и поспешил свернуть на лестницу, где скрылся Белозеров.

Он ждал меня пролётом выше.

– Всеволод Аркадьевич, – поклонился я.

– Константин Александрович, – кивнул Белозеров. – Украду у вас пять минут?

– Конечно.

– Идёмте за мной.

Мы двинулись к кабинету Белозерова.

– Как вы это сделали? – спросил я.

– Что именно? – грустно спросил Белозеров.

– Вы были там, но вас никто, кроме меня, не видел.

– О, это очень просто. Я не хотел, чтобы меня увидели – вот они и не хотели меня видеть. Эту технику вам ещё предстоит изучить… Прошу, господин Барятинский.

Белозеров распахнул передо мной дверь своего кабинета.

Усевшись на стул, я дождался, пока Белозеров устроится в своём стареньком кресле и вытащит сигару, после чего спросил:

– Я отправлюсь в карцер?

– Не думаю, что в этом есть смысл, – невнятно пробормотал Белозеров, раскуривая сигару. – Видите ли, господин Барятинский, – он выпустил изо рта клуб дыма в потолок, – вы производите впечатление взрослого человека, который прекрасно владеет собой и контролирует свои поступки. Я готов спорить на последний грош, что эта драка не была случайностью. Вы отлично знали, что делаете. И завершили поединок весьма благородным образом – не только избавив своего противника от увечий, но и не унизив его. Сколько я на вас смотрю – столько удивляюсь. На каждый ваш чёрный поступок непременно наслаивается белый. Хотя, увидев сегодня вашу жемчужину, я удивился ещё сильнее. Предполагал, что такое может быть, но… Черноты в жемчужине – около пятидесяти процентов, полагаю?

– Меньше, – буркнул я. – Тридцать, где-то так.

– А больше бывало?

– Бывало и больше…

– Больше пятидесяти?

Помолчав, я кивнул. Какой смысл скрывать? Наверняка существуют способы выяснить это с точностью до доли процента.

– Не буду спрашивать, как вам удалось очистить энергетику, – вздохнул Белозеров. – Могу только догадываться. Но, на самом деле, важно не это. Важно то, что вы стараетесь её очищать. У большинства ваших сокурсников чернота в жемчужинах тоже присутствует, однако в количествах совсем незначительных. От пяти до десяти процентов. Это нормально. Каждый маг – прежде всего человек, а у любого человека есть слабости, которым он потакает. Если же черноты становится больше – как правило, это путь в один конец. Возникает иллюзия, что совершать чёрные поступки необходимо, что другого выхода просто-напросто нет. – Белозеров снова тяжело вздохнул. – Принято считать, что каждый такой поступок поднимает человека по какой-то очень важной для него лестнице. Однако с вами – не так. Вы находите в себе силы бороться с чернотой. Контролируете себя.

– Спасибо за комплимент, – грустно усмехнулся я.

– Это, господин Барятинский, не комплимент. – Белозеров попыхтел сигарой. – Это – объяснение, почему я не планирую докладывать педагогическому совету о том, что наблюдал в коридоре пять минут назад. Нарушая, к слову, тем самым свои прямые обязанности… Но я просто не вижу смысла в докладе. Уверен, что господин Калиновский согласится со мной: несмотря на формальное нарушение режима, по сути, наказывать вас не за что. Вы вышли из сложившейся ситуации наиболее разумным способом. Кроме того, вы – возможно, самый сильный белый маг из всех, что переступали порог Академии за последние пару десятков лет. И говоря о силе, я имею в виду не только число, обозначающее уровень. Я говорю о чём-то большем. Ну, и последнее – по порядку, но отнюдь не по значимости. В вас лично заинтересован государь. Поступили вы сюда, несомненно, благодаря собственным талантам. Однако Его величество просил докладывать ему о вашей академической жизни. А это, как вы понимаете, не только протекция, но и своего рода ответственность. Я, разумеется, не рискну строить предположения, откуда такая заинтересованность. Хотя мысли, безусловно, есть…