Повесть моей жизни. Воспоминания. 1880 - 1909 - Богданович Татьяна Александровна. Страница 4

Николай Федорович был выше среднего роста, носил, как почти все мужчины тех лет, бороду и зачесанные назад довольно длинные волосы. Его отличал сангвинический красноватый цвет лица. И при такой мало выдающейся внешности его запоминали все, кому так или иначе приходилось с ним общаться. «Какая-то особая привлекательная беззаботность веяла от этого замечательного человека, окружая его как бы светящейся и освещающей атмосферой», — написал о нем В. Г. Короленко. «Это был один из самых жизнерадостных и мудро беззаботных людей, каких я когда-либо знал», — вторил писателю К. И. Чуковский. «Он был кадет, писец канцелярии губернатора (еще в Омске до отъезда семьи в Петербург), студент, чиновник в Госконтроле, чиновник в Министерстве путей сообщения, арестант, ссыльный, земский статистик, писатель, журналист, председатель разных обществ. И всюду его блестящие способности выдвигали его в первые ряды. Всегда он был больше, разностороннее, шире всякого данного дела, всегда обаяние человека покрывало в его лице значение профессионального работника, как бы ни велико было это последнее», — написала о нем жена. И в романе И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» есть упоминание о Н. Ф. Анненском. Вот эта цитата: «…разговор за нашим столом шел все о чем-то совсем неизвестном, а меж тем казавшемся чрезвычайно интересным мне: о знаменитом статистике Анненском, имя которого произносилось с неизменным восхищением». — «Научными трудами его создана целая школа, с именем его связана целая эпоха в истории русской статистики», — говорилось в посвященном Николаю Федоровичу некрологе.

В 1881 году семья Анненских поселилась в Казани. Царские власти разрешили Николаю Федоровичу после ссылки в сибирский городок Тару жить в любом российском городе, за исключением столиц. В Казани Николаю Федоровичу предложили возглавить статистическое обследование губернии. Итогом этой огромной работы была публикация нескольких фолиантов с подробной картиной экономической жизни каждого уезда Казанской губернии. Не удивительно, что после обследования Казанской губернии Николая Федоровича пригласили организовать такое же в губернии Нижегородской. Переезд в Нижний Новгород тем более привлекал его, что там после отбытия якутской ссылки решил поселиться В. Г. Короленко. Семьи Анненских и Короленок связывала близкая дружба. К слову сказать, Владимир Галактионович называл себя «содядюшкой» Тани, горячо любившей и своих приемных родителей, и своего «содядюшку».

В 1895 году состоялся переезд семьи Анненских в Петербург. Николай Федорович принял приглашение Н. К. Михайловского войти в состав редакции журнала «Русское богатство». Редактировать журнал пригласили и В. Г. Короленко. Многие годы Николай Федорович вел в журнале колонку внутреннего обозрения. Совместная работа еще теснее сблизила Анненского и Короленко. Иногда статьи, написанные совместно, они публиковали в «Русском богатстве» за подписью «Оба».

Активное участие в общественной деятельности было одной из самых важных сторон жизни Анненского. Осенью 1905 года Николай Федорович вошел в состав правления Союза Союзов, организации, объединявшей и направлявшей деятельность многочисленных профессиональных союзов — от прачек до чиновников государственных учреждений. Профсоюзы эти возникли в Санкт-Петербурге после событий 9 января 1905 года. Правление Союза Союзов часто заседало на квартире Николая Федоровича. Решения Союза Союзов ежедневно доводились до всей массы членов профсоюзов через их представителей. На решение объявить всеобщую забастовку в Петербурге ответом стало издание Царского Манифеста от 17 октября 1905 года, объявляющее о новой российской конституции, созыве в начале 1906 года первой Государственной Думы, избираемой всеобщим, равным и тайным голосованием, о немедленном введении свободы совести, печати, слова и союзов.

Ликование народа было всеобщим.

Но что последовало за этим народным торжеством?

Все четыре Государственных Думы были царем разогнаны. С разрешения царского правительства повсеместно организовались отделения «Союза русского народа» — «черной сотни». По России прокатилась мощная волна еврейских погромов, начались убийства из-за угла людей, заподозренных в революционном образе мысли. Нарушения конституции происходили постоянно. Можно представить, какое впечатление на Николая Федоровича производила цепь этих трагических событий. Наверное, тогда и начала развиваться сердечная болезнь, сведшая его, в конце концов, в могилу.

Нельзя не сказать об отношении Н. Ф. Анненского к политике. Политической жизнью он увлекся буквально с момента поступления в университет. Недовольство существующим порядком проявлялось тогда во всех слоях общества. Приведу здесь слова А. Н. Анненской: «Николай не принадлежал к числу революционеров в тесном значении этого слова. Он был одним из представителей той революционно настроенной среды, без существования которой едва ли возможна деятельность настоящих революционеров. Он не принимал ни непосредственного, ни косвенного участия ни в одном террористическом акте, но он не мог отказать себе в уважении к самоотверженным виновникам этих актов, не мог не признавать их героического мужества, их беззаветной преданности делу и употреблял все усилия, чтобы спасти их от трагических последствий сделанного ими». Таким было тогда отношение к терроризму в России, в среде самой просвещенной, гуманной и либеральной.

Довольно оригинальным был отзыв Николая Федоровича на политическую ситуацию в пореформенной России. Вместе с философом В. В. Лесевичем он в 1872 году создал нелегальную, но не имеющую никакого отношения к политике, организацию — «Общество трезвых философов». Молодые люди собирались поочередно друг у друга и читали подготовленные ими статьи для различных журналов или специально написанные рефераты на философские, экономические или политические темы. Этот кружок был очень популярен в среде студенческой молодежи. Интересно, что В. Г. Короленко познакомился с Николаем Федоровичем именно на таком собрании. После неудачного покушения на Александра II, совершенного А. К. Соловьевым 2 апреля 1879 года, волна арестов прокатилась по всей России. Она накрыла и «трезвых философов». При обыске у Николая Федоровича нашли фотографии участников международного конгресса статистиков в Будапеште с надписью «internacionale». На фото был и Николай Федорович. Чиновники Третьего отделения слово «internacionale» восприняли по-своему. Анненский был водворен в дом предварительного заключения, состоялся суд, закончившийся характерным для того времени постановлением: «ожидать поступков». А 28 февраля 1880 года Анненского выслали в Западную Сибирь — в Тару. Ни следствия по делу, ни постановления суда. Все решилось росчерком пера «либерала», министра внутренних дел Лорис-Меликова, посчитавшего, с одобрения царя, что пора уже выслать из двух столиц всех «неблагонадежных».

За участие в мирной манифестации студентов у Казанского собора в 1901 году Николая Федоровича выслали на дачу в поселке Куоккала. На манифестации Николая Федоровича жестоко избили конные городовые. Литературное общество Петербурга выступило в защиту Николая Федоровича с так называемым «Протестом сорока четырех», но это Анненскому не помогло.

И через три года уже пожилого и больного Николая Федоровича Третье отделение не обошло вниманием. В 1904 году по личному приказу министра внутренних дел Плеве его выслали в Ревель (Таллин). На этот раз причина была вовсе смехотворная: «за непроизнесение речи на могиле Н. К. Михайловского». Редактор «Русского богатства» в 1904 году внезапно умер. Николай Федорович был так потрясен смертью близкого ему человека, что слег в постель с сильнейшим сердечным приступом. Естественно, на похоронах редактора «Русского богатства» он не смог быть, шпики, присутствовавшие на погребении, спутали Анненского с другим сотрудником «Русского Богатства» В. И. Семевским, действительно выступавшим на похоронах. Показания свидетелей не помогли. Только в июле 1904 года, когда Плеве был убит террористом Сазоновым, новый министр внутренних дел П. Святополк-Мирский позволил Анненскому вернуться в Петербург.