Винки - Чейз Клиффорд. Страница 3

Вертолет качало из стороны в сторону, и ему удавалось увидеть лишь деревья.

— Держи ровнее, — выкрикнул он.

Вот уже семнадцать лет главный следователь выслеживал сумасшедшего террориста. Наконец-то он напал на след, приведший к этой хижине. Они были уверены. И вот он взят. Описания преступника были весьма скудны и противоречивы. Однако чего он не ожидал, так это сумасшедшего размером с грудного ребенка. Он поразмыслил и решил, что преступник, вероятно, мастер перевоплощения: носил маску, разгуливал на ходулях или на чем-нибудь еще, чтобы казаться выше; может, он прошел специальную подготовку на Ближнем или Дальнем Востоке, в Африке — не важно, там, откуда берутся террористы. Но как только детектив взглянул на лицо этого малыша из окна кабины, его переполнило необычное чувство… Чувство чего? Сострадания, непреодолимого сострадания. Словно он знал историю преступника от начала до конца. Будто он сам был этим волосатым ушастым карликом, пристально вглядывающимся в свет, пойманным и при этом удивляющимся, запуганным, но еще не потерявшим надежду…

— Приземляемся! — отдал он команду.

Вертолет повернулся, и верхушки деревьев успокаивающе закачались. «Этого типа я преследовал слишком долго», — подумал детектив.

— Уже достал меня, — проворчал он.

Как правило, такие ремарки успокаивали его, но сейчас на его глаза наворачивались слезы. Может, ребята использовали слезоточивый газ? В этот момент вертолет сел на небольшую опушку. Он спрыгнул. Еще никогда он не благодарил небеса за то, что наконец ощущает под ногами твердую землю.

Его мгновенно окружили журналисты. Они требовали разрешения приблизиться к хижине.

— Без комментариев, — сказал он с важным видом и тут же увидел, как к нему бежит один из офицеров и машет каской.

— Шеф, шеф! — Молодой офицер практически наскочил на него.

— Спокойно, — ответил следователь строго, но офицер не обратил на эти слова никакого внимания. Последний тяжело дышал и нес вздор про «говорящего медведя». Следователь взволнованно обвел взглядом журналистов, которые тем временем снимали происходящее на видео, фотографировали, что-то писали в блокнотах. Прогнать их сейчас означало бы все испортить.

— И тут это маленькое живое существо моргнуло, — рассказывал молодой офицер. Ему следовало бы перевести дыхание, но он продолжал тараторить, и я подумал: «Какого черта?» Жужжали камеры. Взгляд следователя задержался на лысой макушке юноши, бритой и уже потемневшей. — …Сначала нам показалось, что он мертв…

«Теперь все бреют головы, — думал детектив, — чтобы казаться «крутыми». Но в переломный момент они сами ломаются. Они несут полную чепуху».

— Вот я и говорю, что случайно выстрелил, когда услышал, как заскрежетал этот тонкий голосок… Смотрю, а это медведь… И тут он говорит… Я даже не знаю… Он говорит, что прощает меня…

На самом же деле Винки не простил его. Медвежонок скорее сказал: «Хорошо, хорошо» — и то для того, чтобы человек успокоился. Очевидно, слова все-таки сработали, поскольку офицер убежал прочь. Туловище Винки было повреждено. Он догадался, что это были пулевые ранения. Он не мог понять: или он был не в состоянии двигаться, или ему просто не хотелось. Он не знал, то ли испытывает жуткую боль, то он ли жутко раздражен.

Похоже, офицеры были в полной растерянности. Чего они только не делали. Один сказал:

— Больше не корчишь из себя великого террориста, ты, урод?

Винки совершенно не понимал, о чем идет речь. Другие призывали смельчака «закрыть рот». У людей вопили рации.

— Шеф идет, — заметил кто-то. Эта фраза прозвучала наполовину предупреждением, наполовину утешением.

Послышались тяжелые шаги, шепот команды. Толпа раздвинулась, и следователь прошагал к месту. Он застыл на мгновенье, глядя на Винки. Следователь был красивым человеком с большой квадратной седой головой, которая сразу понравилась Винки. Следователь резко повернулся к своим подчиненным:

— Ну и чем вы тут занимаетесь? Просто стоите? — Это был голос из вертолета. Звучал он, как и прежде, поразительно властно, будто с высоты.

По дороге к хижине следователю опять пришлось «взять» себя в руки. Он отчетливо произнес очередные слова:

— Этот подозреваемый ничем не отличается от любого другого преступника.

Толпа полицейских вдруг начала разговаривать и вести себя с полной уверенностью, будто кто-то специально нажал для этого на кнопку. Каждый знал свою обязанность. «У вас есть право хранить молчание», — начал один. Другой грубо взял обе лапы Винки и надел на них наручники, совершенно не обратив внимания на то, что серебристые кольца наручников были задержанному велики. Винки решил не показывать виду и держал лапы вместе. Несколько человек двинулись к хижине, с криками и с оружием наизготовку. После того как шарканье ног прекратилось и крики утихли, голос сообщил: «Здесь все чисто». Винки закатил глаза. Другой голос проговорил с немалой долей профессионализма: «Не прикасайтесь ни к чему». А в это время другие полицейские подходили все ближе к хижине, направляя на нее свои фонари, и от этого стало светло как днем. Приехали и другие люди, в костюмах и с огромными портфелями. «Мы заходим», — сказали они. Надев белые перчатки и синие бумажные бахилы, они вошли в лачугу. Никто теперь уже и не смотрел на медведя. Вскоре в лес прибыла «скорая помощь», и к месту задержания подбежали два человека внушительных размеров с носилками. «Пулевое ранение, — сказал один из тех, что охранял Винки. — Мы думаем, в брюхо». По этому профессионально спокойному поведению работники «скорой помощи» также осознали свои роли во всем действе.

— Пульс — нулевой, — сказал один из них, выпуская из рук матерчатую лапу.

— Кровяное давление — ноль на ноль, — сказал другой, когда раздувшаяся черная манжета тонометра со свистом выпустила воздух.

Первый посветил маленьким фонариком сначала в один, потом в другой стеклянный глаз Винки, каждый из которых в свою очередь щелкнул.

— Зрачки расширены, но на свет реагируют. Как тебя зовут?

— Винки, — невольно вымолвил медведь. Он чуть не добавил «Мари», но в этом случае пришлось бы долго объяснять происхождение такого странного имени.

— Пол? — спросил второй медбрат.

Этот феномен тоже не поддавался объяснению. Винки промолчал.

— Пол? — переспросил человек раздраженно.

Первый грубо убрал лапы в наручниках с того места, где у медведя сходились ноги: на потертом меху виднелся ровный шов.

— Женский, — последовал окончательный и бесповоротный ответ.

Если бы Винки был способен краснеть, он непременно бы покраснел с головы до ног.

— Подпишите здесь, — проговорил второй, передавая Винки ручку и бумагу. Медведь нацарапал заглавную букву «В».

— Нет, вот здесь. — Сотрудник указал пальцем место для подписи.

Винки написал еще одну «В».

На «раз, два, три» люди подняли его с земли и опустили на носилки, туго привязав ремнями. «Хорошо». Теперь носилки подняли и понесли по заросшей тропинке. Спереди и сзади быстрым шагом шли полицейские. Винки даже понравилось такое движение рывками, но оно вскоре прекратилось. Когда носилки помещали в машину «скорой помощи», медведь повернул голову и увидел, как огромный желтый грузоподъемник подъезжал к хижине с противоположной стороны. Послышался скрип металла, и бедную лачугу подняли прямо с земли. Люди в бахилах стали выпрыгивать из домика один за другим.

В большой больнице серого цвета люди лишь делали вид, будто лечат Винки. Они совещались по поводу результатов рентгена, показавшего лишь его металлические составляющие — глазницы, шарниры, пружину. Они обменивались длинными замысловатыми фразами. Медсестры притворялись, что забирают у пациента кровь на анализ, на самом же деле они забирали воздух. Людям в белых халатах было приятно вспомнить годы учебы, когда они могли упражняться лишь на манекенах и трупах, не рискуя ничьей жизнью. Медведя катали по больнице на коляске, подсоединяли к различным трубочкам и аппаратам. По крайней мере один раз в день, после очередного доклада о том, что пульс и дыхание отсутствуют, они привозили его в отделение реанимации.