КРЫсавица (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна. Страница 8

Окружающие меня крысы замерли, яростно принюхиваясь и перепискиваясь:

— Человек! Она пахнет человеком! Я тоже чувствую! Эта крыса пахнет человеком! Невероятно, человек в крысином теле!

Ой, девочки, вы не поверите, я сама в шоке.

— Ты не крыса, ты человек, — тоном пророка, изрекающего неоспоримые истины, провозгласила эта, ну, которая тут самая крутая. — Человек в теле крысы. А значит, ты наш враг вдвойне.

У меня как-то нехорошо ёкнуло сердце и сильно зачесалось под хвостом в предчувствии больших, очень больших неприятностей. И предчувствие меня, увы и ах, не обмануло.

— Девочки, — пафосно провозгласила эта большеухая стерва, — выгоним прочь эту подлую мерзкую тварь, пока она не погубила всех нас!

Ну вот, как говорится, что и требовалось доказать. Я попыталась сбежать, не дожидаясь обещанной расправы, и не успела. Крысы бросились на меня со всех сторон, кусались, царапались и пищали так, что уши закладывало. Я отчаянно отбивалась, но их было больше. Сама не знаю, как мне удалось сбросить двух злючек со своей спины и пробиться к дырке в двери, а затем, оставив кончик хвоста в зубах мерзкой большеухой твари, я протиснулась в дырку и что есть духу бросилась прочь. Сердце колючим комком замерло в горле, всё тело горело от боли, лапки подгибались и запинались одна за другую, но я продолжала бежать. Быстрее, ещё быстрее! Только когда от недостатка воздуха занялось дыхание и глаза заволок густой туман, я остановилась, прижавшись к стене и дрожа всем телом. Страшно хотелось пить, ещё больше лечь и не просыпаться до тех пор, пока не развеется этот кошмар, но я прекрасно понимала: этот кошмар реален. Я действительно стала крысой и попала на какое-то занюханное гнилое корыто, какими в нашей стране лет сто минимум как никто не пользуется. И самое страшное, я понятия не имею, что мне теперь делать.

Я досадливо дёрнула носиком и замерла, ожесточённо принюхиваясь. Неужели? Этого просто не может быть! Нет, я не ошибаюсь, действительно пахнет едой. При мысли о еде живот скрутило голодной судорогой, сопровождавшейся громкой и совершенно немузыкальной трелью. Господи, да я сейчас всех крыс готова слопать, такая голодная! Позабыв обо всём на свете, я словно кобра за заклинателем двинулась на запах, сама не заметила, как попала в помещение (судя по кровати и сундуку, в которые я врезалась по дороге, это была каюта), с третьей попытки вскарабкалась на стол, дрожащими лапками схватила с тарелки виноградинку и буквально проглотила её. До чего тут виноград мелкий, просто изюм какой-то! Только после четвёртой ягодки я поняла, что виноград не так уж и мелок, а ещё просто божественно сладок на вкус! Я потянулась к ещё одной ягодке, но в этот момент раздался удивлённый возглас, и меня крепко схватили поперёк моего и так уже изрядно истерзанного тельца.

— Смотри-ка, Бернардо, до чего крысы дерзкие! — в прозвучавшем восклицании насмешка смешалась с удивлением. — И что мне с тобой делать, безрассудное создание?

Я испуганно вытаращилась на схватившего меня мужчину, который держал мою скорбную тушку прямо перед своим лицом. Даже перед лицом скорой и лютой (а чего ещё ожидать крысе от человека?) смерти я не могла не заметить, что мужчина очень красив. Черты лица чёткие, но лишённые женственной смазливости, свойственной киношным красавчикам. На золотистом от загара лице ярко блестят большие глаза моего любимого тёмно-карего цвета, а белозубость улыбки выгодно подчёркивает тонкая нитка усов над верхней губой. Хм-м-м, кого-то мне этот парень напоминает, только вот кого? Я задумчиво потянулась к подбородку, есть у меня такая привычка, потирать подбородок, когда что-то вспоминаю, и замерла, заметив, с каким нездоровым вниманием смотрит на меня мужчина. Чёрт, он меня что, сожрать собрался?

— Бернардо, — голос у моего пленителя прозвучал несколько напряжённо, — иди сюда.

Чёрт, чёрт, чёрт!!! Кто-нибудь, может мне сказать, что здесь происходит?! Я испугалась и принялась отчаянно выдираться. Что значит, как? Упёрлась лапками в цепко держащие меня пальцы и попыталась вылезти из этой ловушки, как толстушка из кринолина! Да знаю я, что животные всем телом извиваются, знаю, только в тот момент это бесценное знание у меня начисто из головы вылетело!

— А ну, не вертись, — сурово приказал мне кареглазый парень и для большей убедительности так крепко сжал мою тушку в руке, что я реально услышала хруст собственных рёбер.

Гад! Гад и сволочь!!!

— Ты разумна, — красавчик не столько спрашивал, сколько утверждал, не сводя с меня тяжёлого изучающего взгляда.

Ой, что-то мне как-то нехорошо, словно в лапы инквизиции угодила. Я повисла безвольной тряпочкой, стараясь придать своему лицу максимально идиотское выражение. Но везение, похоже, не только повернулось ко мне задом, но и вообще вычеркнуло меня изо всех своих списков. Мне не поверили.

— Ты разумна, — ещё раз повторил красавчик и задумчиво усмехнулся. — Забавно…

***

Диего

Отец всегда говорит, что любовь, приключения и неприятности начинаются без видимых внешних причин. Вроде бы всё тихо, спокойно, а потом р-раз, и такая каша заварится, только успевай расхлёбывать. И отец точно знает, о чём говорит, в нашей семье такие каши завариваются регулярно. Мои предки по отцовской линии древнего испанского рода, влиятельные настолько, что даже Святая Инквизиция не смела обращать на них свой строгий взор и повышать против них свой обличающий глас, укрывали от этой самой Инквизиции своих друзей, знакомых, а прадед даже кровному врагу помог спастись, после чего кровная вражда моментально переросла в крепкую дружбу. Именно благодаря этому прадедову кровнику мой дед и перебрался в Калифорнию, где приобрёл себе гасиенду, а потом прибрал к рукам и окружающие её земли. Мой отец после трёхлетней учёбы в Испании вернулся в родной Лос-Анхелес и как раз успел принять участие в укрощении индейского мятежа, в результате которого индейцы были окончательно вытеснены в резервации, старик-губернатор лишился скальпа, а мой отец познакомился с отважной Быстроногой Ланью, которая и стала моей мамой. Далеко не сразу, разумеется, ради права стать супругом Быстроногой Лани, принявшей при крещении имя Марии, отец победил в ритуальном поединке её прежнего жениха, выходил тяжело раненного во время восстания шамана племени, усыновил немого мальчишку-сироту из племени и даже стал губернатором Лос-Анхелеса. Как говорится, на что только не пойдёшь ради любимой женщины!

Мама отвечала отцу искренней любовью и святой убеждённость, что он самый лучший мужчина на свете, практически земное воплощение господа бога. Через девять месяцев после торжественного венчания, на котором без всяких преувеличений присутствовали все жители города, родился я, оглушительным воплем оповестив о столь замечательном событии всю округу. Усыновлённый отцом Бернардо стал моим другом, наставником, поверенным всех секретов и самым незаменимым после родителей человеком.

Когда мне исполнилось десять, мама провела над нами с Бернардо обряд Посвящения, после которого мы обрели право называться мужчинами, носить оружие и получили защиту от своих тотемных животных. У Бернардо тотемом оказался орёл: мудрый, зоркий, готовый защищать своих птенцов до последней капли крови. Моим же тотемным животным духи назвали лиса, да ещё и чёрного, символизирующего хитрость, ловкость и невидимость. Согласитесь, не самый завидный вариант для десятилетнего мальчишки, с кровью отца перенявшего сказания о неустрашимых героях, готовых в одиночку, в честном поединке сражаться с самыми могущественными злодеями! Я готов был обидеться на бестолковость духов, но отец посадил меня к себе на колени и рассказал о прадеде, который без помощи оружия, исключительно с помощью ловкости и хитрости спасал людей из лап Инквизиции! Я слушал с открытым ртом, а потом спрыгнул с коленей отца и звонким, прерывающимся от волнения голосом поклялся, что буду защищать слабых и неправедно угнетаемых, стану их тотемом, их Зорро, который всегда придёт на помощь в трудную минуту. В знак нерушимости клятвы мама порезала мне ладонь, вытекшая из ранки кровь не дала легковесным словам раствориться в воздухе, связала их своей силой и передала предкам. Долгие годы я не вспоминал об этой клятве, перестал замечать белёсую нитку шрама на ладони. Многое за это время изменилось: мы с Бернардо повзрослели и возмужали, отец ушёл с поста губернатора, чтобы было больше времени ухаживать за всё чаще и чаще болеющей мамой. Мамочка ни на что не жаловалась, только с каждым днём всё больше таяла, сохла, пока в один несчастный день не легла в обед подремать и больше не просыпалась. Мы похоронили маму по двум обычаям: канонам католической церкви, с торжественной заупокойной службой, траурной процессией и морем цветов, и индейскому, выпустив из плетеной клетки десяток маленьких певчих птиц.