Зона поражения (СИ) - "Хелен". Страница 17

— Кирилл Борисович!

Да что ж они все такие внезапные! Кирилл едва удержался и не гаркнул на подкравшуюся сзади девицу.

— Дарья!

— Здравствуйте, Кирилл Борисович.

— Ты что тут делаешь?

— На праздник посмотреть приехала.

Их бухгалтер, на вид — типичнейшая отличница: высокая, худая, со светлыми косичками, радостно ему улыбалась и хлопала ресницами.

— Тебе дома делать нечего?

— Так интересно же! — Она оглянулась и повела руками, приглашая его рассмотреть осточертевший монастырский двор с облезлым забором. — Мне и Руслан Анатольевич говорил, что вы здесь. Я смотрела-смотрела, а тут вдруг наткнулась. Подержите пожалуйста.

Дарья сунула в руки Кириллу сумочку и принялась перевязывать платок.

— За вами из дверей подглядывают, — тихо сказала она. — Начальству что-нибудь передать?

— Пока нечего. Ехала б ты отсюда.

— Я еще исповедуюсь пойду. И на праздник посмотрю, зря, что ли приезжала. — Она прибавила громкости. — Спасибо! Кирилл Борисович, а вам тут нравится?

Кирилл чуть не передразнил этот дебильный пионерский голос, но сдержался:

— Нравится.

— Мне тоже! Так все интересно! Я до завтра останусь.

— Ну и дура! — тихо буркнул Кирилл. — Зачем ко мне подошла? Что, теперь и тебя охранять?

Дарья хмыкнула и пошла к церкви. Кирилл шел сзади. Костик посторонился в дверях и смерил Дарью заинтересованным мужским взглядом.

— Знакомая?

— Коллега.

— Ничего так. Наташку напоминает.

Кирилл чуть не подавился. Дарья напоминала балерину, то есть ничего выпуклого в ней не было.

— Да в каком месте? Ростом, разве что?

— Блондинка. Добрая?

— Тупая.

— Так даже лучше.

— Что, Саня уже наскучил?

— Саня прекрасен, но я повыше люблю. Вот примерно с тебя.

— Что ты несешь? — разозлился Кирилл. Даже не разозлился, а испугался за Дарью. — В святом месте!

— А вот сейчас и покаюсь. Ты как, не решился еще?

— Нет! — рявкнул Кирилл в ухмыляющуюся морду.

— А что такой злой? Для себя девушку бережешь?

— Жрать хочу!

Костик перестал лыбиться, похлопал руками по бедрам и задрал подол подрясника.

— Ты чего?

— Где-то у меня тут… На!

Кирилл развернул шоколадку и благодарно пробубнил полным ртом:

— Спасибо. А сам?

— Доедай, — отмахнулся Костик, прислушался и нырнул в дверь.

Кирилл вошел следом, увидел где-то у загородки платочек Дарьи и недовольного Костика уже на клиросе. Видимо, что-то они не так спели, и господин солист разбушевался. Вон, даже Александр съежился и покаянно кивает. Вера молча улыбается. Забавно как.

До конца Кирилл все равно не достоял, смылся в скит, рассудив, что там сейчас пусто. Как раз позвонит.

Разумеется, у Кирилла был второй телефон, с которого он и набрал начальство. Начальство что-то жевало.

— Рус!

— Ну наконец-то. Я уж думал, ты там пропал или просветился.

— Ты на кой сюда Дашку отправил? — рявкнул Кирилл.

— По твоим рассказам — там цветник. Вот и подумал, может Дарья старцу больше тебя понравится. Ладно, шучу. У нас новости: Крылов, который с торпедой, оказывается, работал в одной школе с Вайсом. У тебя что-нибудь есть?

— Нового нет. А Дарью отзови. Мне за ней смотреть некогда, мало ли что. Лешка тебя убьет.

— Она сама кого хочешь убьет, — хмыкнул Руслан. — Ладно, не пропадай.

Кирилл спрятал телефон и задумался. Значит, Костик на допросе врал: не мог он не узнать бывшего учителя. И старец ведь тоже ограничился «видел, разговаривал». И вообще, Крылов работал со старцем, бухгалтер Петров — с Верой. У них тут что, клуб отлова бывших коллег? Интересно, третий тоже с кем-то работал? Или его случайно на камни с лесенки уронили?

Если первые два случая готовились закрыть за «отсутствием состава», то третьему, бармену Иванову, точно помогли. Ну, или просто не удержали. В руках трупа остался кусок тряпки, эксперты написали: «предположительно часть верхней одежды из хлопка с добавлением полиэстра», но поврежденную одежду типа кофты или кардигана не нашли ни в монастыре, ни в скиту.

Рус как-то пожаловался, что ему очень намекают отстать от монастыря. Официально продолжали работать только по последнему делу. Собственно, поэтому Кирилл и торчал тут, как цветок в проруби. Ну и немножко — китайским предупреждением: мол, не зарывайтесь, товарищи сектанты, вы под колпаком.

Утром всех подняли ни свет, ни заря, и уже полным составом потащились в монастырь. Старец для праздника приоделся в светлый подрясник с расшитым поясом, Костик и «апостолы» остались в черных, остальные были кто в чем, девушки в одинаковых белых платочках.

Ну, посмотрим на их долгожданный праздник.

Народ уже ожидал в церкви и вокруг, их колонну опять пропустили с почтеньем. Старец залез на свое место, хор выстроился, все затихли. После возгласа «Помолимся Господу!» снова запел Костик.

Кирилл никогда не был меломаном, но когда слушал Костика, ловил себя на каком-то подобии транса. Становилось легко, спокойно, мысли какие-то неуставные появлялись, мечты… Как будто обещание, что все будет хорошо. В общем, состояние, типа: «все стало вокруг голубым и зеленым». Он сам себя стебал, вспоминал модус «нечисти», и все равно от этого голоса не удавалось отвлечься. Остальным тоже не удавалось: толпень вокруг перестала толкаться и сопеть, и внимала с просветленными лицами. Кажется, он вообще мог что угодно сейчас запеть, «Прекрасное далеко» или попсу какую-нибудь, а все бы так и слушали, раскрыв рты. Кирилл в экстрасенсов не верил, а тут задумался, не попросить ли Руслана проверить, нет ли чего за Костиком по этой части. Может быть, где-то в сводках мелькал?

Потом вступил Александр. Кирилл его раньше не слышал, оценил голос, но в голубое-зеленое не улетел, значит, ничего интересного тут в кадилах не жгут, а он уже заподозревал. Остальные сопровождали артистов-солистов хором, и вроде ничего особенного не было на этом великом молении. Ну, поют, ну, взялись чего-то читать. Старец сказал речь.

Этот тоже умел: многие плакали. Говорил про спасение, про отречение от грехов, о мире, который лежит во зле. О любви тоже поговорил. «Бегите от мира! Не поддавайтесь его соблазнам! Не касайтесь его скверны и будете очищены от греха! Соберу верных своих со всех концов земли! Всякая слеза отрется, и смерти больше не будет! Спасу вас, если вы будете мне верны!»

Рядом всхлипнули. Какая-то женщина приподняла ребенка, пока старец благословлял толпу. Кирилла замутило и он полез к выходу. Оно, конечно, дежурный набор проповедника старец применял умело и с выдумкой, но отчего тут рыдать и плющиться, совершенно непонятно. Детей еще притащили, идиотки безмозглые. Денег опять насуют, целые очереди у трех ящиков.

Он как раз успел выйти, как из церкви повалила толпа. Ответственные за паломников направляли их в сторону трапезной. Рядом на улице были расставлены столы и скамьи, на столах — тазики с салатами, овощи, какая-то нарезка. Людей рассаживали, те, кто не уместились, стояли с тарелками наготове. Старец подошел к главному столу, запели молитву, благословили еду и начался пир.

Кирилл стоял поодаль и наблюдал, как народ метет со столов все, что не приколочено, прерываясь на бодрое пение чего-нибудь короткого, типа «Благодарим Господа», и принимаясь жевать опять.

Старец почти не ел. Апостолы рядом с ним вполне бодро питались, не забывая поглядывать по сторонам, остальные ближние — кто как. Костик притулился сбоку и жевал какую-то ветку, наблюдая за собратьями по вере не слишком добрым взглядом. Но вдруг оживился и подсел к одному столу.

Кирилл присмотрелся, увидел знакомый платочек — и рванул туда. Не то, чтобы он не доверял Дарье. Как-то она приволокла свернутого в дугу пьяного мужика, сдала дежурным, поправила волосы и процокала к себе в кабинет. Но после Александра он точно не доверял Костику, да и с мужем Дарьи они дружили, так что Кирилл чувствовал себя ответственным за девушку. А Костик так на нее пялился, что хотелось подбить восторженно поблескивающие глаза.