Темный (СИ) - Лескова Алина. Страница 36

— Мне отлично, — хватаю ее за запястье и прикладываюсь щекой к ее открытой ладони.

— Почему ты красный? — она вырывает свою руку и укладывает ладошки мне на плечи, сжимает их и непонимающе хмурится, — И большой.

Только сейчас замечаю, что Анабель стала ещё меньше. И так чуть в пупок не дышала, так теперь так точно еще ниже. Я поднимаю свои ладони и рассматриваю красноватую кожу с черными венами. Вместо обычных ногтевых пластин когти, а если провести языком по зубам у меня не только клыки острые, а все зубы. Такими только глотки рвать.

— А рога-то, рога. Что с ними?

— Что?

Я трогаю свои почти обычные рога, которые стали немного шире и длиннее.

— Они как крылья, с красными прожилками теперь и из них огонь идёт. А твои глаза не просто черные, там, где должен быть зрачок тоже огонь.

Это что получается, я обрёл истинную ипостась демона? Как в старые, добрые времена?

Вдохнув, наконец-то, полной грудью, я сосредоточился на внутренних ощущениях. Сила плескалась во мне до краев, она курсировала по каналам без остановки, на огромной скорости. Ее было много и если раньше я уже либо её выплеснул, либо просто взорвался от ее количества, то теперь она прекрасно уживается в моем теле. Каналы стали шире и толще, а резерв больше.

Подумав о своем человеческом обличии, я стал уменьшатся. На голову точно стал вырастать в своем новом виде.

А как же Бель?..

— Тебе не больно? — я имело ввиду не навредил ли я ей в таком виде.

— Нет. Совсем, даже залечивать ничего не надо. Как будто мне нельзя навредить.

— Как это?

— Помнишь рука болела? Она в итоге сама прошла, но обычно я бы залечила ее с помощью другой руки, а тут сначала там, — она стрельнула глазами вниз, — все само зажило. А теперь мне даже стараться не надо. Я даже не обожглась о твой огонь.

Она говорила взахлёб, делилась своими эмоциями радости и восхищения. А я впитывал, точно губка и любовался ее светящимся лицом и лучезарной улыбкой.

— Одевайся и надо убираться от сюда, — пришлось напомнить ей и себе.

Надо и вправду найти отца и уходить. Мы обрели силы, значит, желание исполнилось. Значит, можно уходить.

Нам крупно повезло, что наши истинные желания оказались вполне выполнимыми. Но большинство идет сюда за силами, за властью, за территориями, здесь это не получить, поэтому они и не уходят от сюда живыми. Осталось показать Бель отцу и отправится во дворец.

Я поправил немного рваные штаны, скинул клочки футболки и отвернулся от мышки, что бы лишний раз не соблазниться ее прелестями. Подошёл к двери и со всей силой надавил на нее. По рукам заскользила холодная тьма вампира, но моя быстренько скинула ее. На двери остались приличные вмятины, но этого мало. Глянув через плечо на девочку, убедившись, что она одета, я развернулся и взял разбег. Выбить железную, крепкую дверь, подкрепленную магией, удалось со второго раза.

— Пойдем, — я крепко взял Бель за руку и пошел вперёд, заводя свою руку чуть назад и в сторону, что бы девочка шла за моей спиной.

Через десяток метров узкого коридора начиналась крутая лестница. В шахматном порядке на стенах висели догорающие факелы, а в конце был железный люк в потолке.

Люк удалось выбить с первого раза, он был гораздо легче, чем дверь.

Мы оказались в той же самой темнице, куда прибыли с отцом.

В другом конце стоял вампир и посылал тьму в одну из камер. Всюду стояла кромешная тишина, так что упырь давно знал, что мы идём.

Он улыбнулся во всю ширину издевательской улыбки и послал черных, всех в дыму, змей. Они заскользили по полу в нашу сторону, но разбились о молниеносно выстроенную мной защитную стену. Одной рукой я проверил на месте ли Бель, за моей спиной.

— Ох, ваши желания исполнились, — присвистнул вампир и полетел в стену от моего атакующего черного шара. Настолько быстрого, что его почти не было видно, только серую линию от моей руки до его груди.

Придется волку попотеть, на нем буду испытывать новые силы. Нужно будет составить планы тренировок. Уже общих тренировок, с Бель, мной и нашей парочкой волков.

— Где отец?

Вампир на это только рассмеялся и отряхнул брюки. Чертов показушник.

— В камере, — кивнул он в ту сторону, куда пускал тьму до нашего прихода, — До встречи, — подмигнул и растворился.

Неприятный холодок прошел по спине, когда я взглянул на покорёженную дверь камеры. В грудь будто напихали камней и стало тяжело не то, что идти, даже дышать. Хреновое предчувствие сковало мое тело. Но надо было двигаться.

Кое-как сделав шаг на ватных ногах, я почувствовал в своей ладони маленькие пальчики, что сжали мои в поддержке. Я посмотрел на мышку, в глазах читалось беспокойство. Она тоже посчитала такой быстрый уход вампира странным. И то, что мой отец ещё не вышел, тоже наводит не на самые радужные мысли.

— Пойдем быстрее, может ему требуется помощь, — Анабель вздернула подбородок, показывая всем своим видом, что не стоит раньше времени переживать, — Может он там без сознания, — и потянула в сторону нужной камеры.

Я остановил ее, поцеловал в висок, вдохнул любимый запах волос и, задвинув девочку за спину, пошел вперёд.

С каждым шагом холод расползался по всему телу, заставляя ежиться. И только когда до камеры оставалось меньше метра, я понял, что не так. Я слышу только два сердца — свое и Бель.

Заходил в камеру уже понимая, что там увижу. Будь у нас с ним дом не увидел бы, а так… Ведь мертвых отправляют домой, а у отца была только казарма. Его домом можно было бы считать меня, как единственного близкого и родного.

Отец парил над землёй на расстоянии полуметра. Он лежал с закрытыми глазами, весь перепачканный каменной пылью и кровью. Глаза были закрыты, а руки лежали по швам.

Мои ноги ослабли, колени покосились и я упал. Бель подбежала к моему отцу и стала водить ладонями над ним, они светились и посылали такие же светящиеся шарики в его тело. Она делала это снова и снова, ее руки начали дрожать, а она стала психовать и ругаться. Но никакой реакции от моего отца не следовало.

Анабель подняла полные слез глаза на меня.

Его сердце не билось. Лёгкие не работали. Кровь не бежала по венам.

Мой папа умер.

Глава 17. Похороны и свидание

Бель.

Хоронили отца Алларика во дворе заброшенного, небольшого, одноэтажного домика. Рядом с могилой его матери. Здесь было много народу, его сослуживцы, друзья из академии, дальние родственники, императорская семья и мы с Аней. Но это была только малая часть людей, что хотели прийти. Остальные остались на границе.

Могила пестрилась цветами. Все подходили по очереди и, по традиции, оставляли на память свои небольшие вещи. Они молча прощались, подходили к Алларику, сжимали его плечо и давали следующему попрощаться и выразить свои соболезнования. Рядом стоял император, ему тоже приносили соболезнования, как второму по родству.

С того момента в камере темницы я не отходила ни на шаг от демона, а он и не отпускал. Конечно, отпустил бы, если бы я попросила, но я не делала этого. Он все время держал меня за руку, сажал на колени, обнимал. А я обнимала в ответ и посылала ему импульсы поддержки.

Со своим отцом, Аней и остальными я виделась лишь мельком. Все понимали, что я нужна Алларику и без нужды не подходили. Даже отец просто крепко сжал меня в объятиях и отпустил к демону.

Во дворце не открывали шторы, стояла полутьма. Разговоров почти не было, никто почти не ел и в основном проводили время в одиночестве или парами.

Я жила в комнате демона, спала с ним в одной кровати и мы ходили вместе в купальню. За прошедшую неделю мы почти не расставались. Я услышала много историй из детства, все они были связаны с отцом, хотя я подозреваю, что у него намного больше историй из казарм и тренировок с солдатами, то есть боевиками.

— Я оторвал доску от стены в хозяйственной постройке, где временно располагалась кухня. Из нее попытался сделать свой первый меч. Конечно, у меня ничего не получилось, мне тогда было всего двенадцать лет, — рассказывал он, а я в удивлении поднимала брови, — Не смейся, у нас дети взрослеют позже, — улыбался он, — Это у вас там переростки какие-то, — а я щипала его за бок, — Ауч, — он притворно кривился от боли, а потом смеялся, — Так вот, у меня получился кривой меч, похожий на повисший писюн.