Её зовут Молли - Де Вита Шэрон. Страница 30

— Оно и видно, парень. — Наклонив голову набок, Па пристально изучал его. Эти внуки бывают жутко упрямыми. — Ты в большом порядке, я вижу. Три дня не брился, еще дольше не мылся. Рычишь из-за двери, словно раненый зверь.

— Па…

— Малыш Дэнни, позволь мне рассказать тебе одну историю. — Па помолчал, тщательно подбирая слова. — Мы, мужчины, иногда завариваем такую кашу, которую трудно бывает расхлебать. Особенно, если дело касается женщин… — Он задумчиво потер щеку. — И тут уж ничего не поделаешь — наверно, такова наша природа. Мы думаем, что стыдно проявлять чувства, показывать, что нам не все равно, или что мы любим, или что мы боимся. — Он засмеялся, взглянув на лицо Дэнни. — Да не смотри ты на меня так, будто я рехнулся, — я знаю, о чем говорю. В свое время я и сам пару раз ломанул дровишек. Но твоя дорогая бабушка перед тем, как покинула меня навсегда, сказала мне кое-что очень важное.

При упоминании о бабушке Дэнни поднял голову и с интересом посмотрел на деда, уловив боль в голосе старика.

— Что это было, Па?

Убедившись, что завладел наконец вниманием внука, тот продолжал:

— Когда я впервые увидел твою дорогую бабушку, Малыш Дэнни, она была миниатюрная и хорошенькая, как картинка. Помилуй Бог, у меня пересыхало во рту от одного взгляда на нее. — Глаза у него затуманились, а голос стал нежно-задумчивым. — Когда она бывала поблизости, у меня появлялось такое чувство, будто кто-то завязал узлом мой язык. А все оттого, что она и мои чувства к ней вызывали во мне какой-то благоговейный страх. — Он невольно вздрогнул, заново переживая остроту ощущений тех лет. — Она думала, что безразлична мне, сынок, потому что я никогда не высказывал своих чувств. Никогда не говорил ей, как она волнует меня, или что я чувствую, когда она на меня смотрит, или как сильно хочу обнять ее. Я боялся, сынок, боялся показаться дураком, боялся, что она посмеется надо мной; но больше всего боялся, что она не ответит на мои чувства. — Па вздохнул, обнял Дэнни одной рукой и притянул к себе. — Она кое-что сказала мне перед тем, как переселилась в лучший мир, и это навсегда осталось у меня в памяти.

— Что она сказала, Па?

Тот усмехнулся; глаза у него были по-прежнему задумчивы.

— Она сказала мне, что женщина любит ушами, сынок. Ей надо слышать слова о том, что у мужчины на сердце. Как иначе она узнает, если он никогда об этом не говорит? Сказала, если мужчина боится своих чувств, это значит, что его чувства гораздо глубже, чем страх.

— И все? — озадаченно спросил Дэнни. Старик засмеялся.

— Вот видишь, сынок. Мы, мужчины, иногда бываем беспросветными тупицами. Что может быть страшнее, чем потерять женщину, которую любишь? Женщину, которая волнует твое сердце и поднимает твой дух? Такая женщина встречается только раз в жизни, Малыш Дэнни, и умный мужчина не упускает ее.

— С Кэти я все испортил, — неохотно признался Дэнни.

— Ну, это не секрет, сынок, — с усмешкой проговорил Па. — Об этом знает вся семья. Мы любим вас обоих. Трудно было бы не заметить, какие у вас натянутые отношения.

— Она сказала, что не выйдет за меня замуж.

— А что, есть какая-то особенная причина, почему она должна выйти за тебя? — с улыбкой спросил Па, приведя этим Дэнни в замешательство.

— Потому что я люблю ее. — Он запустил пятерню в свои взъерошенные волосы. — Люблю уже давно. Наверно, я просто… просто боялся признаться в этом.

— Понятно. — Лицо Па приняло задумчивое выражение. — А ей ты об этом сказал, сынок?

Дэнни отрицательно покачал головой.

— Нет, не сказал.

— Ясно, — со вздохом сказал Па и возвел глаза к небу. — И парень еще удивляется, почему она не хочет выходить за него? — Он удрученно покачал головой.

— Она не хочет видеть меня и разговаривать со мной, если дело не касается Молли.

— Чепуха, парень! Мы, мужчины из рода Салливанов, сражались за любимых женщин с незапамятных времен. И чтобы мой внук боялся признаться женщине в любви? — Да ни за что, если он знает своего внука. Гордость тоже кое на что годится, подумал он, улыбаясь про себя. Как и он сам, Дэнни наделен ею в изобилии.

— Па, как ты думаешь…

Тот ткнул его пальцем в грудь.

— То-то и беда, Малыш Дэнни, что ты слишком много думаешь. А в этом деле, парень, нужно действовать. — Дед покачался на пятках, наблюдая за внуком. — Конечно, если ты не… трусишь. — Это были резкие слова, но сейчас как раз нужно было что-то подобное.

Дальнейших слов не понадобилось. Дэнни повернулся и направился к двери, но старик остановил его, мягко придержав за руку.

— Сынок. — Поблескивая глазами, он наморщил нос. — Все-таки три дня, парень. Думаю, неплохо бы сначала принять душ и побриться. Переодеться в чистое тоже бы не помешало. — Он засмеялся и покачал головой, глядя на кинувшегося в ванную Дэнни. Слава Богу, оставалось женить одного Патрика.

Хотя, конечно… Дед уселся на стул и начал думать о будущем. Трое мальчишек, так сказала Джоанна. Трое крепеньких правнуков, которые понесут дальше имя и традиции Салливанов. Его сердце переполнилось гордостью. Новое поколение, еще трое братьев по фамилии Салливан, которых он будет любить, смотреть, как они растут и мужают. Ну, а если уж совсем повезет, то он увидит, как к ним придет любовь.

Да, замечательное время будет впереди.

Кэти чувствовала себя несчастной. Не в силах оставаться в четырех стенах, она ушла в детский сад, собираясь найти себе занятие и избавиться от мыслей о Дэнни.

Вздохнув, она откинула со лба прядь волос и начала выгружать купленные на предстоящую неделю продукты. Она уже дважды убрала и протерла каждый уголок, оставалось лишь загрузить холодильник.

Уже почти стемнело, а Кэти трудилась сегодня весь день. Физическая работа утомила, так что ночью можно будет немного поспать. Ночи были хуже всего: ей снились мучительные сны, и она просыпалась в слезах.

Если бы не Молли, она не знала, как справилась бы. Интересно, знает ли Дэнни, что у Молли режется первый зуб. Эта мысль вызвала новый поток слез — он должен быть здесь, подумала она, рядом с ней, с ней и Молли.

Негромкий стук в заднюю дверь заставил ее нахмуриться — почти семь часов. Кто может стучаться в это время?

Оставив продукты, Кэти подошла к задней двери и заглянула в глазок. Никого. Она повернулась и направилась было обратно, когда стук повторился. Начиная сердиться, Кэти снова посмотрела в глазок и опять никого не увидела.

Может, это шалят соседские ребятишки? Она отодвинула засов и вышла за дверь, чтобы расправиться с озорниками.

В переулке ни души.

Был конец июня; горячий и тяжелый воздух давил, словно толстое, влажное одеяло. Вокруг ее ног закрутились бумажки и мусор, поднятые слабым намеком на ветерок, которому удалось пробиться сквозь жаркую воздушную подушку. Еще не совсем стемнело, но небо было окрашено в странный оттенок оранжевого, придававший всему какую-то туманную белесость.

Несмотря на жаркий день, Кэти почувствовала дрожь. Если не считать нескольких брошенных автомобилей, переулок был безлюден. Чувствуя непонятную тревогу, она оглянулась…

Сердясь на себя за свой испуг, Кэти уже собралась вернуться в дом, как вдруг чья-то рука тяжело легла на плечо, заставив ее вскрикнуть.

Дальше ею руководил инстинкт. Она резко развернулась, руки сжались в кулаки, и один из них пришел в соприкосновение с чем-то массивным и твердым.

— Ч-черт! — Дэнни согнулся пополам.

— Дэнни? — Сердце у нее почти остановилось. Она нерешительно подошла ближе и положила руку ему на спину. — Это ты, Дэнни? — переспросила она. Ей показалось, что у нее вот-вот подогнутся колени.

— Боже милостивый, Кэт, — еле выговорил он, с трудом переводя дыхание и пытаясь унять боль в животе. — Этак нам скоро придется зарегистрировать тебя как профессионала.

Кэти нервно вытерла ладони о джинсы.

— Что ты здесь делаешь, Дэнни? — Она старалась, чтобы ее голос звучал холодно и равнодушно, но попытка бесславно провалилась. Так приятно было его видеть! Даже когда с трудом восстанавливал дыхание и стоял, согнувшись в три погибели, выглядел он потрясающе. Сердце у нее снова заныло.