Дом Властвующей (СИ) - Кочерова Ирина "Ирина". Страница 17

Откуда столько дерзости взялось, не иначе как алкогольный дурман повлиял на её рассудок. Шемс подскочила и, схватив Лльюэллина за руку, настырно потянула к незаправленной с утра постели. Огонёк удивления воззрел в его глазах и, будто чувствуя себя не до конца уверенным, Лльюэллин всё же уступил нелепой прихоти. Правда и здесь не забыл по пути погасить свет.

Они устроились на кровати: она, забравшись под одеяло, он поверх, и оба замерли неподвижно, не разрывая сцепленных рук.

И снова тьма и тишина, но сердце бьётся уже не так тревожно. Если бы ещё избавиться от неприятного ощущения в желудке, было бы совсем замечательно. Шемс закрыла глаза и почувствовала выступившую на лбу испарину. Поёрзала — не помогло, шум в ушах только усилился.

— Меня тошнит, — прошептала она то ли Лльюэллину, то ли самой себе, а может просто вслух констатируя положение дел. — Ой-ой-ой, как же мне плохо.

Ей понадобилась помощь, чтобы подняться и добраться до ванной, а дальше всё происходило как в тумане, в тяжёлом похмельном бреду. Запомнились глаза, прозрачные, смотрящие будто сквозь тебя и тугие струи холодной воды из душевой лейки. Склонившись над унитазом, Шемс проклинала собственную дурость и пыталась припомнить количество выпитого коньяка, но при одной мысли об алкоголе сразу накатывала новая волна тошноты. Как же это унизительно, стыдно быть настолько недееспособной, утратить контроль над собственным телом. Яркий свет бил в глаза, стены и пол качались, всё двигалось, танцевало вокруг и кружилось, словно карусель, набирая обороты. Но тёплые руки мягко направляли её, придерживали волосы, вытирали слёзы, потом несли в спальню, заворачивали в чистое, сухое одеяло.

— Рассвет, — почти беззвучно просипела Шемс, обессиленно опуская голову на подушку.

— Что? — не понял Лльюэллин.

— На моём Дивном острове наступает рассвет, — чуть громче пояснила девушка. — Я придумала остров, а Дом нарисовал его по моему описанию. Ведь правда выглядит, как настоящий?

— Он и есть настоящий, — на редкость мягко прозвучал голос Лльюэллина, и Шемс с закрытыми глазами представила, как снисходительная улыбка блуждает на его отрешённом лице, — Дом всегда показывает лишь реальные места. Ты озвучила свою фантазию, он нашёл максимально близкое её воплощение, возможно существующее в каком-то другом мире, но непременно существующее. Как говоришь, твой остров называется?

— Дивный. Там обитают дикие животные, птицы и всякие растения. Там над морем полыхают завораживающие закаты, ночью вся округа озарена чистым небесным светом, а по утрам лучистые потоки золотят небеса и землю… — успела пробормотать Шемс, прежде чем окончательно провалилась в сон.

Глава 12

Если сегодня и грезилась во сне какая чертовщина — в памяти о том следа не осталось.

Когда Шемс проснулась, на часах было уже далеко за полдень. Расплата за вчерашнюю авантюру со спиртным продолжалась, и тяжёлую голову, словно налитую свинцом, от подушки удалось оторвать, конечно, ни сразу. Не нашлось и того, кто предложил бы стакан воды с таблеткой аспирина. Лежать и страдать приходилось в одиночестве. Однако жизнь в окружении бездушных людей побуждает приспосабливаться к обстоятельствам и привыкать заботиться о себе самостоятельно, поэтому, через слабость и спутанность сознания, преодолевая жажду и резкую головную боль, Шемс кое-как привела себя в порядок и потащилась на кухню.

Необычное сборище поклоняющихся в пересечении коридоров, заставило насторожиться. Намеренно не став встречаться взглядом с Тибботом, Шемс обошла стороной его, Иону, секунду поколебалась, выбирая между бесстрастным лицом Лльюэллина и флегматично позёвывающим Дареллем. В итоге, остановив свой выбор на последнем, подошла и непочтительно подёргала его за рукав, привлекая к себе внимание.

— Эй, что происходит?

— А-а, — вяло отреагировал Даррель, — очередная попытка отключить магическую блокировку. Ах, ну да, ты же ещё не в курсе. В общем, у нас тут случилась занятная история: много лет назад одну из дверей заклинило, ну и, ясное дело, Властвующую подобная неприятность изрядно нервирует. Тем более внутри остались ценные артефакты и разные колдовские атрибуты. Мы, конечно, делаем, что можем, вот только все предыдущие попытки устранить эту аномалию устрашающе легко провалились. Что ж поглядим, чего там эдакого на этот раз придумала Иона.

Упомянутая Иона, тем временем, сосредоточенно выкручивала металлическую конструкцию, свисающую с потолка, пытаясь развернуть и установить её таким образом, чтобы плоская сторона оказалась повёрнутой по направлению к убежищу Евгении.

— Ой, — Шемс растерянно выдохнула. — Думаешь, у неё получится?

Откровенный скепсис и зубастая ухмылка, отразившиеся на вечно молодом лице Дарреля, немного успокоили, но на всякий случай Шемс решила быть настороже и заранее себя не обнадёживать, потому что никто не знает, как всё сложится на самом деле.

Соображалось туго. И пусть страха не было, путаница в голове всё усиливалась, притом сдаваться Шемс не собиралась. Как сказал Ремарк: «Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы». Шемс помассировала виски, стремясь унять пульсирующую боль и повнимательнее присмотрелась к фундаментальной конструкции.

— А что именно Иона собирается делать?

— Колдовать конечно, — пожал плечами Даррель. — Вон видишь, алтарь настраивает, хочет таким образом перенаправить магические потоки. Затем нам предстоит продолжить настойчивые попытки объединить усилия обычным арсеналом атакующих заклинаний. Если щит падёт, Властвующая проявит к Ионе особую милость. А вот за очередной провал ей уж точно грозит что-то оч-чень неприятное.

Всё это время, зорко наблюдавший за их общением Тиббот, решился-таки вмешаться, с тем чтобы выяснить в каком расположении духа сегодня пребывает девушка.

— Шемс, можно с тобой поговорить?

— Вообще-то… — она задумчиво на него посмотрела, — мне действительно есть, что тебе сказать.

Лицо парня напряглось, словно неприятное предчувствие говорило ему о готовящейся подставе.

Они вернулись в основной коридор, быстро прошли мимо чьей-то закрытой комнаты и остановились под картиной с двумя желтоглазыми химерами, взвившимися на задние лапы.

Тиббот решил с ходу высказаться:

— Шемс, я допустил непростительную оплошность, пошёл на поводу своих потребностей, совершенно не думая о возможных последствиях.

— Меня не касается твоя личная жизнь, — Шемс довольно резко оборвала парня. Только лицо вдруг сразу заалело румянцем, выдавая смущение.

Её трепет перед ним не ускользнул от внимания Тиббота. Он покаянно улыбнулся, взял её руки в свои, и вот голос его становится вкрадчивым, а глаза сияют и глядят с нахальной дерзостью.

— Мне важно сохранить твоё доверие, Шемс. А то после случившегося стало как-то уж совсем тошно. Хочу, чтобы ты не сомневалась — я на твоей стороне.

— Я тебе доверяю, — Шемс невольно потупилась под его острым взглядом, но тут же вновь вскинула глаза и посмотрела на собеседника в упор. — Поэтому и решилась обсудить вероятность вскрытия склепа Евгении.

— Откуда ты знаешь?! — изумился Тиббот, но тут же сообразил: — Ах да, дневник Уланы… Шемс, может с моей стороны, это нахальство просить тебя дать мне взглянуть на него?

— Там рассказываются и очень личные вещи.

— Понимаю. Ты ведь не думаешь, что я вознамерился глумиться или высмеивать… Мне для другого нужно. Поверь! Твоя мама жила здесь больше двух месяцев. Я хочу попробовать разобраться в вариантах выбора, увидеть всё происходящее её глазами.

— Хорошо, Тиббот, я покажу тебе мамин дневник. Только потом, сейчас есть кое-что поважнее. Открою маленький секрет, вчера я была внутри той самой комнаты, — Шемс с удовольствием наблюдала, как вежливый интерес на лице парня сменяет замешательство, перерастающее в неподдельное изумление. — Я видела тело в гробу и говорила с Евгенией. С привидением.

— Говорила с призраком Евгении? Ты не шутишь?