Вот так история, или Драконьи порядки (СИ) - Колибри Клара. Страница 47

– Да? Но почему же ты замолчал? Мне же стало интересно, разве не почувствовал?

– Разумеется, почувствовал. Но ничего теперь не расскажу. И бесполезно гневаться, дорогая. А надо было на лекции ходить!

– Пф!

– А сейчас смотри вперед. Вон за тем пиком появится мое гнездо. Видишь?

– О! Красота какая! Но это же замок?..

– Да уж, не куча веток!

Зрелище Мотю впечатлило очень. Но она сдерживала эмоции, чтобы не выглядеть восторженной малолеткой. Только дракон, похоже, и так считал перемену в ней, вот и хмыкал самодовольно все время до посадки на специальной площадке.

– Постой! Астор, я не вижу подъездной дороги к твоему дому!..

– Нашему дому, – монстр аккуратно поставил ее на ноги на древние замковые камни, а поддерживал под локоть, чтобы не качалась на слегка затекших ногах, уже мужчина. – И она не нужна. Ты забыла, что на острове живут одни драконы. От мала до велика. И у всех имеются крылья.

Они оба стояли теперь на посадочной площадке и были одеты в национальные костюмы рода Ренезас. Возможно, поэтому на лицах начавших выходить им навстречу слуг читалось такое удивление. Еще бы, вместо строгой, хоть и украшенной аксельбантом, формы их генерал был теперь наряжен в цветастые сине-зеленые одежды. К тому же костюм имел вдоль рукава камзола еще и кисточки из бордового шелка, которым была сделана нарядная такая вышивка на груди. Но, похоже, его внешний вид самого дракона ничуть не напрягал. А легкомыслие наряда тот вполне компенсировал строгим выражением лица. Или у встречавших их обитателей замка так округлились глаза из-за того, что господин принес в дом человеческую женщину? Тоже было возможно.

И еще слова о крыльях дошли до Мотиного сознания, вот она и покосилась за край площадки, где стояла. А там была глубочайшая пропасть и острые камни-пики на дне. Невольно поежилась, и тут же мужская рука обхватила ее за плечи и слегка прижала к боку Астора.

– Не беспокойся, дарэ, тебе не угрожает разбиться, за тобой будут и днем и ночью присматривать. И я сам, и приставлю охрану.

Похоже, встречающие расслышали произнесенное эрлом «дарэ», от этого с их стороны раздалось перешептывание. А вот Матильда услышала лишь слово «охрана». Поэтому она еще раз покосилась в пропасть, потом обвела взглядом окрест, подмечая и цепи горных пиков, и летающих в небе орлов, и неистовый ветер, треплющий подол ее юбки.

– Это что же… я здесь как в заключении? Ни шагу ступить, ни пообщаться с людьми…

– Вовсе нет. Это не тюрьма, это наш дом. Если он тебя будет угнетать, то можем поселиться в одном из городов в долине. В каждом у меня имеются поместья, как и на других Драконьих островах тоже.

– А может, сразу так и сделаем? – сказала, и в голосе прозвучали просительные нотки.

– Хорошо. Эту твою просьбу исполню. Для своей дарэ вообще готов на многое. Но всех наших детей ты будешь вынашивать и рожать именно здесь, в полной безопасности и под присмотром преданных слуг.

Это высказывание Астора взволновало девушку сильно. Еще бы! И сама тема будущих детей была для нее волнительно-тревожной, да к тому же быстро произвела простейший арифметический подсчет: вычла напрочь из своей жизни целых два года. Или надо было больше, если дракон уже успел высказаться за двоих сыновей?

– Так… так может, мы сразу и полетим… в долину?

– Полетим. Но сначала представлю тебя слугам замка. Это обязательно. Это традиция. Дальше отдохнешь с дороги и после перенесенного стресса…

– Да вроде бы я ничего так себя ощущаю. Можем и сразу…

– А потом, ближе к вечеру, сюда слетятся представители семейств рода. Им тоже надо познакомиться с хозяйкой моего гнезда. И после этого ты считай уже окажешься под опекой рода Платиновых.

– Не торопишься ли ты?..

Ей очень хотелось донести до дракона эту свою мысль, да он не слушал. Уже шагнул и ее за собой мягко, но настойчиво, потянул на ступени, чтобы спуститься на замковую площадь, где выстроились в две шеренги его служащие.

– Знакомьтесь, – произнес громко и властно уже через минуту. – Моя пара. Моя дарэ. Хозяйка моего дома и моей жизни. Матильда Аделаида Селина эр Хогон, фон Ренезас.

Наверное, она должна была его поправить, что рано ее так называть, да язык не поднялся, когда взглянула на лица собравшихся. Все были очень серьезны. И в полной тишине Астор эр Хогон опустился перед ней на одно колено и, поцеловав правую руку, надел на безымянный палец свой перстень. Это что, он уже назвал ее своей женой? Вот в тот момент и пришло осознание, что все было, серьезнее некуда, и что путь назад оказался отрезан. Невольно подняла выше лицо, чтобы взглянуть в синь вольного неба, да в этот момент мужчина поднялся, взял в крепкие объятья и продемонстрировал свою власть над ней поцелуем.

Глава 17. Открытия и потрясения

Он целовал ее так же властно, как перед этим разговаривал со своим народом. И там и здесь продемонстрировал силу, волю, решимость. Обитатели замка приняли слова и действия хозяина как должное. А что Матильда? Была потрясена, конечно. Все, что случилось с ней, оно произошло так быстро, всего-то за одни сутки. Вчера в это же время только готовилась к балу в академии. Звалась Матильдой Ренезас, не считалась ни чьей невестой, основной проблемой был сбой настроек пространственных перемещений. А теперь? Ее окружали чужие горы, не такие пологие, как в родном Ренезас. Отцовская фамилия была отодвинута непривычным эр Хогон. Стояла на высоте… какой-то немыслимой высоте над уровнем моря на камнях площади замка, прозванного гнездом, была заключена в жесткие объятия мужчины, но не человека, а дракона, которого знала всего ничего. Он еще не был мужем, но уже говорил о детях. Или она ошибалась? Возможно ли, что то, как Астор встал на колено и надел на ее палец перстень, было драконьей брачной церемонией? Может, им не нужны храмы и супружеские клятвы у алтаря, а достаточно одного слова «дарэ»?

От нахлынувших перемен, шквала тревожных вопросов и собственной слабости голова шла кругом. Да, абсолютно все кружилось перед глазами: события, картинка горной местности, небо над головой. Даже ее чувства принялись в темпе водить хоровод. Хотела бы взять себя в руки, но ничего не получалось. Так еще и этот поцелуй. Он совсем выбивал почву из-под ног. Сначала жесткий, даже болезненный для губ, но потом в нем откуда-то взялась ласка. Или ей это только показалось? О, нет, мужские губы точно смягчились, язык стал не таким настырным, а руки на ее спине совершенно неожиданно начали так приятно поглаживать, что почти успокоили случившийся в позвоночнике пожар.

А ведь точно, что-то там случилось со спиной, как только эрл углубил поцелуй и с силой вжал ее дрожащее тело в свое чуть ни каменное. Хотя нет, дракон тоже весь горел. Матильда чувствовала его жар даже через плотную ткань национального наряда, своего и его. Ее грудь, живот, бедра были очень плотно к нему прижаты и, казалось, начали вплавляться в мужчину. Глупые ощущения? Но других не было, до тех пор, пока Астор не смягчил хватку. Вот его руки перестали быть стальными обручами, ожили и принялись перемещаться по спине. Они начали отвлекать от горячей боли и смятения, дарить ласку, рассеивать жар в позвоночнике, делать его терпимее, а в итоге превратили в приятные ощущения. Как такое было возможным? Один и тот же мужчина творил с ней такие разные вещи.

Но как оказалось, его возможности на этом совсем не закончились. Как только отошла в сторону боль, утих жар в спине, так появились новые ощущения. Не могла сразу разобрать во благо ли. Вроде и не больно, но так сильно, резко и тревожно что-то сжалось внизу живота. То неизведанное ранее ощущение проявилось тянущей схваткой. Остро, непонятно… сладко. Разве такое может быть? Чуть ни ойкнула, как только сжалась та пружинка в ней, а отпустило, так хотелось захныкать и попросить продолжения. Что происходило? Девушка сама себя не понимала.

А дракон уже совсем перестал демонстрировать власть и терзать ее губы. Или нет, все же то действие творил именно он. Астор был ведущим в их паре. Пусть ласкал теперь ее губы и рот, не сжимал сильными руками, а обнимал и гладил, но все равно был во власти. Теперь брал Мотю нежностью. Как пригласил на чувственный танец, вел в нем, а она плыла вся такая расслабленная, полагаясь на его добрую волю и опытность. Опытность? Бесспорно. У нее все было впервые. А вот у него?..