Шанс для рода Шустовых. Том 2 (СИ) - Кун Антон. Страница 9

Пока я стоял погруженный в воспоминания ко мне подбежал мужик и сбивающимся голосом сказал, что меня ищет староста.

Еще раз окинув взглядом военный склад, я порадовался, как удачно выбрано место. С любой точки деревни сюда было легко попасть, а значит в случае опасности можно будет быстро вооружить людей.

Мужичок топтался рядом, ожидая пока я последую за ним.

Сначала я не сообразил, куда мы идем, но потом выяснилось, что мы идем в обратную сторону в соседний дом с тем, где я расположился.

Избушка была совсем маленькая, в ней была только дверь. Ни одного окна, ни даже продуха. Ровные бревенчатые стены с четырех сторон. Хранилище? Интересно, что тут можно хранить?

— Сюда, Никита Васильевич, — поторапливал меня мужик. — Идите за мной!

Я огляделся, свет заходящего солнца красил деревянные деревенские дома в розовый цвет с золотистым отливом. Ничто не говорило о том, что совсем недавно за стенами деревни шел бой.

Мальчишки лет пяти носились по улице друг за другом с гибкими ивовыми прутками, изображая сражение. Кто-то кричал, что так нечестно, что у него щит и никакая сабля врага его не пробьет. Эх, если бы это было так!

Детвора, заметив меня приутихла и, обойдя сторонкой, куда-то унеслась.

Я подошел к распахнутой двери избушки и обратил внимание, что полотно сделано из мощного массива. На двери был мощный засов, а снаружи на толстых кованных дужках висел огромный навесной замок. Дужки были прибиты к двери четырьмя кованными гвоздями каждая. Гвозди прошили полотно насквозь, были загнуты и вколочены концами в дверное полотно. Такой замок можно было снять только вместе с дверью. Проще было спалить избушку, чем попасть в нее, если дверь окажется закрытой.

Я шагнул в тёмное нутро избушки. После дневного света, глаза не сразу привыкли к полумраку, озаряемому светом единственной, хоть и толстой, свечи.

За высоким столом, расположенном по центру помещения стоял староста.

— Что случилось Роман Дмитриевич?

Глава 5

— Проходите, Никита Васильевич, — приветливо произнес староста.

Я вошел внутрь. Роман Дмитриевич тут был один.

— Всех наемников мёртвых и раненых обыскали. Удалось собрать некоторую сумму денег, — произнес Роман Дмитриевич и указал на небольшой деревянный сундучок в центре стола.

— Сколько там? — спросил я, кивнув на сундук.

— Двадцать рублей и тридцать три копейки медью и четыре рубля серебром. Куда прикажете поместить?

Я понимал, что где-то должны быть деньги моего рода. Но пока не представлял, где они хранятся. С учетом того, что ни одного банка в городе я не видел, а ходил я по улицам и переулкам прилично, то, видимо, либо деньги были в имении, и тогда их наверняка нашли и забрали при обыске, либо хранились где-то в другом месте.

Я решил спросить об этом Романа Дмитриевича, надеясь выкрутиться так, чтобы не стало понятным, что я совершенно не сведущ в этом вопросе.

— А как обычно мой отец распределял трофейные деньги?

Староста взглянул на меня чуть удивленно, но ответил:

— Обычно четверть отдавалась тем, кто участвовал в битве, четверть шла на нужды поселений, а половину ваш батюшка забирал в свою казну. Часть этой казны распределялась по таким вот хранилищам, как у нас. Такие есть еще в нескольких деревнях, где живут верные вашему дому люди.

Черт! Как я мог подумать, что такая деревня только одна. Мне же говорили, что в Гришино тоже есть наши люди. Почему не подумал, что есть и еще деревни подобные Красилову? И еще один момент, который до меня не сразу дошел. По таким вот хранилищам! Значит, здесь есть часть денег, принадлежащих моему роду.

Я осмотрел помещение. В неверном свете свечи, было бы сложно разобрать, что стоит вдоль стен, но моё новое зрение от Шанса легко позволило увидеть три небольших сундука одинаковой формы и размера. Что-то внутри меня ёкнуло.

Так происходит, когда находишь клад или выигрываешь в лотерею. И снова я почувствовал, как какое-то мелкое животное где-то глубоко в моей груди довольно потирает лапки в надежде запустить их в сундуки с богатством.

Кроме трех этих сундуков у противоположной стены стоял еще один, значительно меньшей вместимости.

— Роман Дмитриевич, — произнес я и почувствовал, как голос едва заметно дрогнул. — Я не собираюсь ломать устоев, сложившихся за долгие годы. Но в этот раз хочу немного иначе распределить трофейные деньги. Отдайте треть добычи воинам и всем тем, кто стоял на стенах и защищал деревню. Треть оставьте на нужды поселения. Нам предстоит много работы по укреплению деревни, так что лишними не будут. Остаток поместите в мою казну в этом хранилище.

Староста понимающе и с благодарностью кивнул.

— Я все посчитаю, Никита Васильевич и сегодня же раздам причитающееся.

— И еще, я бы хотел позже попасть сюда и осмотреть состояние своей казны.

— Конечно, Никита Васильевич. В любой момент, как пожелаете.

— Это все, о чем вы хотели со мной переговорить?

— Да.

— Отлично! — произнес я. — И не забудьте про военный совет! Есть вопросы какие нужно обсудить.

Что ж, похоже бедность нам не грозит. Не позднее, чем завтра я собирался выяснить, как много у меня средств. Да и вообще стоило бы разобраться с бухгалтерией. Наверняка тут не все так просто и есть всяческие необходимые регулярные платежи, и прочая морока, которую так обожают счетоводы.

Кроме того, следует в ближайшее время выяснить, какие еще деревни входят в круг интересов рода Шустовых. Как я понял, Красиловцы работали в имении. Но ведь должны быть кто-то еще? Откуда-то же мой род брал деньги? Нужно все это выяснять и вливаться. Нельзя запускать такие дела иначе будет сложно вернуть их в колею.

Было ещё одно важное дело. Нужно заглянуть в лазарет. Для меня всегда было тяжело смотреть на больных и увечных, но сейчас не было возможности отмазаться. Да и будь она, такая возможность, я бы не стал.

Это не просто увечные, это мои люди. Люди едва не лишившиеся ради меня жизни. Они шли в бой, зная, что я их прикрываю. Рубили врага, понимая, что я вместе с ними сражаюсь в первых рядах. И пусть в этом бою мне не довелось помахать саблей, я выступал в роли мага. А на этом поприще тоже легко не было. На одно надеюсь, что справился я со своей задачей достойно.

В какой-то степени я боялся услышать страшную статистику потерь. Для меня каждый человек был на вес золота. Именно поэтому я потребовал от старосты переписать всех погибших поименно. За каждого из них я собирался мстить.

Войдя в помещение, где остро пахло спиртом и уксусом я увидел снующих туда-сюда женщин. Они перевязывали раны, вправляли кости, промывали порезы. Одним словом, занимались тем, что необходимо.

Меня заметили и принялись здороваться. Кто-то из раненых пытался встать.

Я поприветствовал всех попросил не беспокоиться.

— Примите мои поздравления с победой в бою, — произнес я. — Я глубоко признателен вам, что вы сражались вместе со мной и мне жаль, что вам пришлось терпеть эту боль. Знайте, вся деревня благодарна вам за проявленную отвагу и смелость. Если что-то будет нужно, вы все получите. Главное поправляйтесь!

Я выслушал нестройные возгласы благодарности, кивнул и пошел дальше.

В отдельной комнате лежали раненые наемники. Я понял это сразу по отношению к ним женщин. Понять женщин я мог легко. Лечить тех, кто совсем недавно убивал твоих мужчин, казалось верхом глупости. Но это было мое распоряжение.

Не знаю под давлением моей совести я его принял или же я на что-то рассчитывал, но решение принято и должно быть исполнено.

Я нашел старшую по лазарету, ей оказалась та самая невысокая женщина, что размещала нас в день прибытия. Ей я и объяснил, как нужно вести себя с ранеными, пусть и не нашими.

Мне кажется, она поняла. Потому, что прошла в комнату и сделала нагоняй молодым девчонкам, занимающимся перевязкой.

Я прошел в комнату за ней следом.