Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма - Терри Мори. Страница 8

Летом 1977-го мне был почти тридцать один год. Девять лет после колледжа я проработал в подразделении компании IBM в округе Вестчестер, расположенном в северном пригороде Нью-Йорка: писал и редактировал тексты для корпоративного журнала. Хорошая, достойная работа, за которую неплохо платили, однако я постоянно ощущал смутное беспокойство – как своенравный ветер, скользящий над землей в погоне за чем-то новым, чем-то бо́льшим.

Сколько себя помню, я вечно искал себя. Порой меня это беспокоило, поскольку я чувствовал, что должен стремиться к некоторому постоянству. Многие мои сверстники обзавелись стабильной должностью и семьей. Довольствовались офисной работой с девяти до пяти. Меня же такое не прельщало. Почему, я бы и сам не смог сказать. Но эта необычная черта характера вскоре подарила мне самый странный, изматывающий и в то же время ценный опыт, что мне довелось когда-либо пережить. В кратчайшие сроки моя жизнь и карьера изменились навсегда.

В IBM я пришел после того, как завязал с газетами Вестчестера. Будучи игроком университетской бейсбольной команды с опытом игры в гольф, футбол и баскетбол, я еще во время учебы устроился на подработку в отдел спортивных репортажей. Работа разочаровала меня в апреле 1968 года, после убийства Мартина Лютера Кинга  [16].

Тем вечером я по заданию газеты «Дейли айтем» собирал материалы для статьи о баскетбольном турнире в Порт-Честере, штат Нью-Йорк, и внезапно обнаружил, что два квартала в центре города охвачены беспорядками. На улицах вовсю бушевали пожары, бунтовщики и мародеры. Вынужденные уворачиваться от кирпичей, бутылок и мусора, летящих в них с крыш и из окон многоквартирных домов, полиция и пожарные казались беспомощными. Ту ночь я, едва достигший совершеннолетия, провел с ними на улице, после чего вернулся в редакцию, чтобы написать статью.

«Дейли айтем» тогда была небольшой вечерней газетой, и ночью офис почти всегда пустовал. Поэтому, войдя в полутемное здание, я сделал статью такой, какой я считал нужной.

Беспорядки причинили значительный материальный ущерб и повлекли примерно девятнадцать арестов, не считая пары десятков сопутствующих обвинений. Однако редакторы убили мою историю, переписав ее по-своему, после чего похоронили ее на десятой странице под эффектным, в их понимании, заголовком: «Спорадическое насилие обрушивается на город».

На следующий день я вместе со своей девушкой проехал двадцать миль до Йонкерса только для того, чтобы купить экземпляр газеты, которая не стала печатать мою историю. Потом я провел подругу по улицам, ставшим полем боя, чтобы доказать, что мне ничего не привиделось. Она была потрясена, и мы оба крепко усвоили урок. Я понял правила игры и потому с радостью принял предложение IBM. Позднее вестчестерские газеты перешли в собственность корпорации «Ганнетт», и стандарты журналистики там изменились к лучшему. Однако для меня этот поезд ушел. По крайней мере, я так думал.

В корпоративном мире мне удалось не просто выжить, но и преуспеть, и, оставаясь жертвой собственного стремления исследовать новые горизонты, все же оказываться в выигрыше. Параллельно я в качестве фрилансера подрабатывал в музыкальном и туристическом бизнесе, а также участвовал в одном разоблачительном телепроекте в области спорта, который почти – но не совсем – вышел в эфир.

У штатной должности были свои преимущества, например, оплачиваемый отпуск. Именно его я и использовал на Огненном острове в субботу, 30 июля 1977 года, когда наслаждался двумя последними из десяти ленивых дней, проведенных в пляжном домике друга.

– Есть что-то новое о Сэме? – спросил Джордж Остин, знавший о моем увлечении сенсационной серией убийств, парализовавшей Нью-Йорк.

Отличное начало разговора в любой компании. Я был далеко не единственным, кого захватила эта драма. За историей внимательно следили буквально все, включая Джорджа «Макклауда» Остина, прозванного так из-за сходства с телевизионным детективом в исполнении Денниса Уивера.

У меня не было каких-то особых сведений относительно этого дела. Тогда я еще не обзавелся связями ни среди журналистов, ни в братстве правоохранителей. Я был профаном, который просто читал газеты, смотрел телевизор и слушал радио в попытке узнать о Сыне Сэма как можно больше. Как и тысячи других людей, я лишь хотел понять, кем – или чем – он являлся и где скрывался.

Это было невероятное время, ибо никогда прежде затянувшееся уголовное расследование не привлекало столько внимания и не захватывало мысли жителей целого столичного региона  [17] так, как убийства Сына Сэма гипнотизировали и пугали Нью-Йорк.

Бросив взгляд на запад через Большой Южный залив, в сторону далекого, невидимого отсюда города, Джордж продолжил:

– Солнце сядет через несколько часов. Прошлой ночью ничего не случилось, хотя многие ждали каких-то событий. Может, сегодня?..

– Понятия не имею. Будь у меня ответ, я бы сейчас не играл в «Морскую охоту». Но ты прав, почему бы не сегодня ночью? Может, вчера этот ублюдок подцепил простуду или струсил. А может, сдох. Или… Черт, не знаю. По правде, я не завидую копам. Дьявольски запутанное дело.

– Ага, – кивнул Джордж. – День годовщины прошел. Может, он и не рискнет объявиться сегодня ночью. Но он точно где-то там, на материке… До тех пор, пока не сядет на паром досюда, – сухо добавил он.

С Огненного острова казалось, что обуявший Нью-Йорк ужас находится от нас на гораздо большем расстоянии, чем длина паромной переправы. Город представлялся континентом, отделенным отсюда целой жизнью, а не какими-то сорока пятью или около того милями, которые в действительности пролегли между островом и отдаленными районами мегаполиса. На протяжении последних пяти месяцев, с марта, город знал, что по его улицам свободно разгуливает психопат, который стреляет в юных девушек и парочки, обжимающиеся в автомобилях, припаркованных в уединенных местах или возле дискотек, а также в тех, кто стоит на крыльце или гуляет по ночным улицам. Число жертв уже достигло одиннадцати: пятеро убитых, шестеро раненых.

С 29 июля 1976 года, момента первого появления Сына Сэма, или Убийцы с 44-м калибром, прошли уже год и один день. Однако Департаменту полиции Нью-Йорка потребовалось более семи месяцев и пять нападений, чтобы понять, что эти случаи стрельбы связаны. По мере роста интереса к делу усиливался и страх. Газеты, особенно таблоиды вроде «Ньюс» и «Пост», всячески раздували эту историю, а в годовщину первого нападения и вовсе превзошли самих себя.

Годовщина была вчера, и убийца не объявился, хотя и намекал на подобную возможность в жутком послании, отправленном в июне колумнисту «Дейли ньюс» Джимми Бреслину. «Что ждет тебя двадцать девятого июля?» – с издевкой спрашивалось в письме.

Готовившийся к переизбранию мэр Нью-Йорка Абрахам Бим точно знал, что ждет лично его – величайшая облава в истории города, планировавшая раскинуть сети по всему Квинсу и Бронксу, превратившимся в личные охотничьи угодья Сына Сэма. Хорошая задумка, но Бим решил объявить о ней публично, под бдительным оком телекамер, что, по мнению некоторых, должно было бросить убийце вызов и побудить его нанести удар в эту ночь.

Если так, они просчитались: Сын Сэма на провокацию не повелся, и 29 июля прошло без происшествий.

Впрочем, одна спокойная ночь не ослабила призрак смерти, витавший над городом и на протяжении нескольких месяцев доводивший его чуть ли не до массовой истерии. Тысячи девушек с прежде длинными волосами по-прежнему предпочитали стричься коротко – потому что все жертвы были длинноволосыми. И раз уж волосы жертв были каштановыми, во всех магазинах от Флорал-Парка в Квинсе до Ван-Кортланд-Парка в Бронксе светлые парики шли нарасхват. Телевизионщики тем временем не переставали рыскать по салонам красоты в надежде заснять для вечернего выпуска новостей очередную стрижку или осветление волос.