Человек: откуда, как и куда - Безант Анни. Страница 23

Алкион, возродившийся около ста двадцати жизней назад, был сыном человека, который являлся последователем этого тёмного культа. Однако он держался в стороне, избегая диких оргий чувственности, которые привлекали большую часть культистов. Но как это часто бывает, он попался на удочку женской красоты, и его постигла печальная участь. Эту историю следует изложить, поскольку она проливает свет на обстоятельства, которые впоследствии обрушили на Атлантиду тяжёлый приговор, объявленный оккультной Иерархией.

Глава IX. Чёрная магия в Атлантиде (эпизод)

Алкион лежал в полусне на заросшем травой берегу, спускающемся к журчащему ручью. Его лицо выражало озадаченность, даже тревожность, что было следствием беспокойных мыслей. Он был членом богатой и могущественной семьи, принадлежавшей к касте «жрецов полуночного солнца», призванной служить богам преисподней, которых эти жрецы искали во мраке ночи и в тёмных пещерах, ведущих вниз, в неизведанные глубины.

В это время великие цивилизованные народы Атлантиды разделились на два противоборствующих лагеря. Первый, рассматривавший древний Город Златых Врат как свою священную столицу, сохранил традиционное поклонение своей расы — поклонение солнцу. Солнцу — в красоте его восхода, облачённому в яркие цвета зари, окружённому лучезарными юношами и девами его королевского двора. Солнцу — в зените его славы, силы, пылающей с середины неба, отправляющей во все стороны свои сверкающие лучи, несущие жизнь и тепло. Солнцу — на его великолепном ложе из самых мягких облаков, которые он оставил как обещание своего возвращения. Люди выражали своё поклонение хороводами, благовониями и цветами, радостными песнями и подношением золота и драгоценных камней, смехом и стихами менестрелей, весёлыми играми и забавами. И вот этими детьми пылающего солнца правил Белый император, и его раса на протяжении долгих тысячелетий имела неоспоримую власть. Но постепенно периферийные королевства, которыми правили его наместники, получив независимость, объединились в федерацию и сплотились вокруг неожиданно появившегося среди них человека — выдающейся, но зловещей личности.

Этот человек по имени Одуарпа, честолюбивый и хитрый по натуре, понял, что для придания стабильности федерации и противостояния Белому императору необходимо призвать на помощь ресурсы чёрной магии. Это было нужно для того, чтобы заключить договор с обитателями преисподней и основать культ, который мог бы привлечь людей своими чувственными удовольствиями и загадочными нечестивыми силами, доступными для его адептов. Сам же он, благодаря такому соглашению, продлил свою жизнь на невообразимое время и получил для себя неуязвимость от ударов копья или меча, материализовав на своём теле металлическое покрытие, которое защищало его, наподобие кольчуги. Он стремился к высшей власти и уже был на полпути к ней, видя себя сидящим на троне во дворце Города Златых Врат.

Отец нашего юноши был одним из самых близких его друзей и был посвящён во все его тайные замыслы. Они оба надеялись, что Алкион так же будет способствовать продвижению их амбиций. Но у него были свои мечты и надежды, которые он хранил в своём сердце. Он видел в своих снах величавую фигуру Марса, генерала Белого императора Короны, и всматривался в его проницательные глаза, когда слышал, как бы издалека, его слова:

— Алкион, ты нужен мне и моему народу, и ты непременно придёшь ко мне и будешь со мной. Не делай ничего для врагов моих, потому что ты — мой.

И тогда он дал клятву, что будет служить ему так же, как служит вассал своему господину.

Именно об этом думал Алкион, лёжа в полусне у ручья. Но было и другое влияние, что заставляло его кровь быстрее течь в жилах. Недовольные его равнодушием к культу — более того, его стремлением уклониться даже от внешних ритуалов: жертвоприношения животных и причащения крепкими напитками — отец и Одуарпа задумали план вовлечения юноши в тайные мистерии. Помочь им должна была девица по имени Сигнус, тёмная и прекрасная, как небо в полночь, усеянное звёздами, которая давно полюбила его, но никак не могла завоевать своим очарованием его юное сердце. Между её чёрными сверкающими очами и его полузачарованным взором проплывало прекрасное лицо из его сна, и он снова слышал волнующий шёпот:

— Ты — мой.

В конце концов, она его победила — подстрекаемая своей матерью, настоящей каргой и ведьмой — и получила его обещание сопроводить её в подземные пещеры, где будет проведён магический ритуал, который вызовет обитателей преисподней из их убежищ для того, чтобы те передали им запретное знание, как превратить человека в животное, позволив тем самым безопасно разжигать скрытые в человеке тёмные страсти, связанные с похотью и садизмом. Сигнус играла его сердцем с ловкостью, которой научила её собственная страсть, и смогла разжечь в нём огонь желания, правда, недолговечный, но достаточно обжигающий. И сегодня в нём пылала страсть, и сила её соблазна поколебала его. Она только что ушла, уговорив его встретиться с ней после захода солнца возле пещеры, где совершались мистерии, и он разрывался между своим стремлением следовать за ней и отвращением к тем сценам, в которых он должен был принять участие. Солнце скрылось за горизонтом, и небо потемнело, а он всё ещё лежал в раздумье. Наконец, Алкион принял решение, поднялся и направился к месту свидания.

К его удивлению, здесь собралась значительная компания. Его отец был со своими друзьями-жрецами, Сигнус же с полумесяцем на голове, символом невесты, была в окружении группы девиц. На них были прозрачные, усыпанные звёздами одежды, сквозь которые просвечивали гибкие смуглые тела. Несколько юношей его возраста, среди которых он узнал своих ближайших друзей, также ждали его, одетые в пятнистые шкуры животных. В руках у них были лёгкие кимвалы, которыми они издавали звон, танцуя вокруг него, как фавны.

— Привет, Алкион! — закричали они. — Любимец тёмного солнца, дитя ночи! Посмотри на свою Луну с её звёздами, они ждут тебя. Но сначала тебе надо отобрать её у нас — её защитников.

Внезапно она унеслась в толпу танцующих и исчезла во тьме пещеры. Алкиона схватили и сорвали с него одежду. Затем набросили на него шкуру, такую же, как у всех, и чем-то напоили. И тогда он бросился за ней в погоню под смех и возгласы:

— Эй, юный охотник! Поспеши, а то гончие загрызут твою лань!

Через несколько минут Алкион, преследуемый кричащей толпой, промчался через внешние пещеры и оказался в огромном зале, освещённом тёмно-красным светом. Посреди возвышался огромный балдахин красного цвета, усеянный крупными рубинами, которые отбрасывали свет так, как будто разбрызгивали горящую кровь. Под балдахином стоял медный трон, инкрустированный золотом, а перед ним зияла бездна, из которой с рёвом вырывались зловещие языки пламени. Тяжёлые облака странных благовоний наполняли воздух, опьяняя и сводя с ума.

В спешке он пробежал вперёд и оказался в безумном вихре танцоров. Они подпрыгивали, словно дикари, бегая вокруг трона под балдахином, и громко скандировали:

— Одуарпа! Одуарпа! Приди, мы хотим видеть тебя!

Низкий раскат грома пронёсся по пещере, становясь всё громче и громче, и закончился оглушительным ударом прямо над головой. Вспыхнуло пламя, и среди них выросла могучая фигура Одуарпы, закованного в свою заколдованную оболочку серо-стального цвета. Он стоял суровый, величественный, с лицом серьёзным, даже печальным, как у падшего архангела, но выражающим силу, непреклонную гордость и железную решимость. Он занял своё место на троне, где и оставался всё последующее время, молчаливый и мрачный, не принимая участия в буйстве. Он взмахнул рукой, и безумная оргия возобновилась. Наиболее обезумевшие танцоры купались в пламени, которое вырывалось из пропасти и поднималось высоко вверх. Алкион заметил среди юношей и девушек Сигнус, и обезумев от возбуждения, бросился к ней. Она ускользнула от него, так как помешала её свита, наконец, он прикоснулся к ней только для того, чтобы увидеть, как она кружится вне досягаемости. В конце концов, он сделал отчаянный рывок, её конвоиры, громко хохоча, убежали — каждый юноша со своей девушкой, а он бросился к Сигнус и схватил её в свои объятия.