Древний ужас. Сборник - Коллектив авторов. Страница 40

Если это сообщение окажется правдивым, мы увидим параллель к резным изображениям мамонта, являющимся таким интересным памятником первобытного искусства.

Остаюсь Ваш и т. д.,

Вильям Э. А. Аксон,

Ферн-Банк, Хайер-Броутон, Манчестер.

Капитан Вильям Хиченс

ТАИНСТВЕННЫЕ ЗВЕРИ АФРИКИ [28]

Любой белый охотник, когда-либо преследовавший по тропам Африки крупную дичь, слышал рассказы о хищных животных, никак не перечисленных в его охотничьей лицензии; они, по словам туземцев, бродят по темным уголкам буша вокруг краалей или таятся в лесах и болотах. Во время сафари, сидя по вечерам у сложенного из сухих веток костра, носильщики делятся странными повествованиями об этих страшных зверях: о ндалауо, этом мрачном воющем людоеде лесов Уганды; о мбилинту, гигантском бегемото-слоне болот Конго; о жутком мнгва, мохнатом и беззвучно ступающем хищнике из кошачьих, обитающем в зарослях кокосовых пальм на берегу; о лау и луквата, чудовищных зверях, чьи жуткие голоса разносятся над озерами в серых сумеречных туманах. И кто-нибудь непременно заставит весь лагерь со страхом вглядываться во тьму, рассказав, как прожорливый и устрашающий керит напал в одну ужасную ночь на хижины спящего селения — под самым носом у белого человека — и утащил свою вопящую жертву. От частых пересказов истории эти ничего не теряют. Танцующее пламя лагерного костра высвечивает на фоне темной, таинственной стены окружающего буша крадущиеся тени; гиена, припадая к земле, жалобно воет либо же в рассказ вторгается внезапный резкий лай любопытного шакала, в то время как беспокойный маленький комба, галаго, вторит гогочущими безумными криками, прячась в ветвях дерева где-нибудь на краю лагеря. Носильщики теснее окружают костер, белый бросает успокоительный взгляд на винтовки и наливает себе стаканчик спиртного… в такие ночи на охоту выходит керит, дьявольское порождение тьмы!

Было бы нетрудно расценить эти истории как плоды воображения или ночных ужасов черного человека, вызванные к жизни невежественными суевериями — или, на худой конец, чистейшими фантазиями: мало ли что может померещиться, когда долго сидишь у костра так близко от котелка с теплым пивом нтулу! Но такое заключение было бы чересчур поспешным. Ибо эти «таинственные» звери, в том или ином виде, существуют: они рыскают в поисках добычи, завывают, таятся в засаде, набрасываются и убивают. Разумеется, можно сказать, что кошмарный мнгва, о котором рассказывают испуганные обитатели прибрежных рыбачьих краалей, не более чем миф, но трудно отмахнуться от действительности, когда к палатке приносят на носилках исполосованного когтями, израненного и изуродованного человека; он-то уж никак не миф, и напавшее на него животное, будь то мнгва или что-то другое, также не мифическое: с таким зверем лучше всего беседовать через прицел винтовки четыреста пятидесятого калибра.

Африканские туземцы далеко не глупы в том, что касается местных саванн, лесов и животных; любая старуха в краале определит по следу или способу нападения, идет ли речь о льве, леопарде или гиене, и туземцы не станут впустую уверять, что тут замешан мнгва. В туземных охотничьих традициях существуют четкие различия между животными. В широко известной охотничьей песне, к примеру, в одной строфе говорится о симба (льве), нсуи (леопарде) и мнгва, и это ясно показывает, что туземцы не путают этих трех больших хищников между собой. Более того, многие белые охотники, фермеры и чиновники, в чьей честности не приходится сомневаться, слышали о подобных таинственных чудовищах, видели их следы, стреляли в них и иногда даже вступали в противоборство с ними; и нередко одно из «мистических» животных удавалось поймать или застрелить, как случилось недавно с нсуи-фиси [29]. И тогда туземцы замечают: «Мы же говорили!», а зоологи чешут в затылках и бормочут: «Ex Africa semper…» [30] и так далее. Но большинство таинственных зверей еще не попали на мушку. Подобно окапи, долго считавшемуся чистейшим мифом, они остаются неуловимыми. Рев, вой, треск деревянных шестов крааля, испуганное мычание скота, вопли ужаса… зверь пришел и зверь скрылся.

Типичным образчиком таких животных, нападающих на скот и людей, может служить неведомый зверь, который некоторое время назад опустошал большую территорию в северной части Капской провинции и Трансваале. Зверя никто не видел, однако его следы известны, а его хищнические нападения вызвали повсеместную панику. Туземцы называют его ходумодумо, что буквально означает «чудовище из буша с разинутой пастью». В полном молчании, под покровом самых темных ночей, этот кровожадный хищник вторгается в краали и на фермы, перебирается через шестифутовые заборы, ограждающие загоны и стойла для скота, хватает овцу, козу или теленка, вновь перепрыгивает через ограду и исчезает со своей добычей.

Следы хищника на дорожках краалей и в буше лишь служат еще одной загадкой. Это «круглые, похожие на блюдца следы с отпечатками двухдюймовых когтей», что ставит охотников в тупик — ведь такие следы не соответствуют ни одному из известных диких животных, атакующих скот. Нападения зверя были особенно кровавыми в районе Храфф-Рейнета, где была объявлена большая награда за голову животного и около сотни поселенцев приняли участие в облаве на хищника. Мнения о нем значительно расходятся: одни считают, что это некая «странная» гиена, но другие указывали, что гиена всегда волочит свою добычу; и, конечно, никто не слыхал о гиене, способной перепрыгнуть через шестифутовую ограду с теленком в зубах. Далее, гиена — разбойник шумный; она стонет перед нападением и после вопит и хохочет, как демон, этот же зверь остается безмолвным. Высокий прыжок и привычка уносить добычу в зубах могут указывать на льва или крупного леопарда. Некоторые львы нападают беззвучно, и я не раз сталкивался со случаями, когда они перепрыгивали через шестифутовые изгороди краалей и уносили скот; но они всегда при нападении издают низкое сиплое рычание, а убив добычу, часто ревут; львы также часто издают рык, пытаясь таким образом устроить давку среди скота в загоне. Но этот зверь хранит молчание.

Многие поселенцы, принимавшие участие в облаве, были опытными охотниками, умевшими с первого взгляда распознавать следы льва или леопарда. Но ходумодумо остается непойманным, и счастливого охотника, который сумеет его раздобыть, ждет приятная награда. Вполне возможно, что ходумодумо окажется новым для науки животным.

Таким же был в свое время нсуи-фиси. Его имя означает «леопард-гиена», и в родезийских краалях о нем рассказывали много жутких историй. Туземцы постоянно говорили об этом звере белым охотникам, описывая хищника как животное исключительно ловкое, быстрое и беспощадное, что и можно было ожидать от убийцы-гибрида, сочетающего в себе свирепость леопарда и вероломные повадки гиены. По словам местных жителей, нсуи-фиси всегда нападал ночью, проламывая непрочные двери или стены загонов и стойл и исчезая с козами и овцами, и нередко превращал эти строения чуть ли не в руины. Он был похож на леопарда, рассказывали туземцы, но вместо пятен его шкуру украшали белые и черные полосы, как у зебры или полосатой гиены. Белые охотники, однако, никогда не видали подобного зверя, и рассказы о нсуи-фиси с пренебрежением отбрасывались: «Разумеется, это всего-навсего туземные суеверия!»

И тем не менее, в этом случае туземцы говорили правду. Такой известный ученый, как м-р Р. И. Покок [31], недавно представил Зоологическому Обществу шкуру нсуи-фиси, одну из нескольких, добытых в Родезии. Животное оказалось новым подвидом гепарда (Acinonyx rex), и в самом деле не пятнистым, а полосатым, словно зебра, как на протяжении многих лет и рассказывали туземцы! «Поразительно, — заметил по этому поводу м-р Покок, — что такой крупный и необычный зверь мог так долго оставаться неизвестным». Туземцы ошибались, предполагая в нсуи-фиси гибрид леопарда и гиены, но любому, кроме опытного зоолога, он покажется именно таковым. Поэтому не стоит спешить с предположением, что в природе не существует других «таинственных зверей» наподобие нсуи-фиси, и отнюдь не исключено, что мнгва, керит и ндалауо также окажутся вполне реальными. Описания всех этих животных хорошо известны.