Лиса в аптечной лавке (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 12

Я улыбнулась еще шире.

– Хорошо. Спасибо за заботу. Вернувшись к супругу, я обязательно расскажу ему, сколько участия вы ко мне проявили.

Я била наугад, конечно. Люция могла и соврать, что ей невыносимо было гостить в доме Ксандера. Но характерец моего муженька – чтоб его! – наверняка ей известен. Едва ли он от души поблагодарит тех, кто, вольно или нет, помог сбежать его жене. Точнее, наверняка поблагодарит. От всей души, доброй и щедрой, и память у него явно хорошая, долгая. К тому же у лучшего столичного целителя – если, конечно, Люция не преувеличивала – наверняка много влиятельных знакомых.

– Не стоит благодарности. – Улыбка Люции растянулась до ушей, но в голосе промелькнула едва заметная озабоченность. – Зайдешь, выпьешь чая?

Надеюсь, она не подмешает в чай мышьяк. Впрочем, беспокоиться об этом было поздно. Я шагнула в открывшуюся дверь.

Внутри все выглядело так, будто дом когда-то знавал лучшие времена. Откровенной разрухи не было, и все же… пыльный бархат занавесей, паутина в углах под потолком, едва заметный запах прогорклого жира, долетевший из кухни, когда все та же служанка с кислой миной подала чай. Я сама не была идеальной хозяйкой, и беспорядок меня никогда не пугал, но бывает беспорядок деятельный, а бывает – унылый. Этот выглядел унылым. Словно поняв, что немногочисленная прислуга не справляется с домом, хозяева махнули рукой и предоставили времени разрушать жилище, сколько ему заблагорассудится.

Впрочем, чай был ароматным и вкусным, да и булочки с маком, которые к ним подала все та же служанка с кислой миной, оказались выше всяких похвал. Жаль только, к ним прилагался изучающий взгляд Люции – остановившийся сперва на моих губах, потом на шее.

Нет, я не буду краснеть. Не буду, я сказала! В конце концов, в поцелуях законного мужа нет ничего неприличного.

– Я помню эту косынку. Бедняжка Надин ее очень любила.

– Да, красивая вещь, – согласилась я.

– Ты, я вижу, не скучала в одиночестве?

Интересно, что на самом деле скрывается за этой попыткой подколоть? Только ли желание самоутвердиться за счет неопытной девочки? Или что-то большее?

– О, нет, – я изобразила самую глупую физиономию, на которую была способна, – за уборкой скучать не приходится.

– Уборка? Мне показалось, у тебя были гости.

– Конечно, Айгор заходил.

Вот оно! Ей очень не нравится, что сын мной увлекся. Интересно, в чем причина – только лишь в страхе потерять влияние или есть что-то еще? Разумеется, я ему не пара – но ведь и он не жениться собрался.

– …принес еду, еще раз большое вам спасибо за нее. Но я не стала утомлять его долгими разговорами. – Я снова наивно улыбнулась. – Едва ли я могу всерьез заинтересовать образованного молодого человека. Да и работы было много. Вы не представляете, во что превратился дом за эти десять лет! Пыль, паутина!

Люция скривилась, проследив за моим взглядом. Паутина над гардинами переливалась радугой в лучах закатного солнца.

Это тебе за «не скучала». Но как бы вывести разговор на то, что меня интересует? Или спросить прямо?

– И еще я перебрала мамины наряды. – Я поправила край косынки, аккуратно, чтобы не открыть шею. – Кажется, я начала вспоминать. Все-таки в родном доме и стены помогают… – Я помолчала. Люция на провокацию не повелась, пришлось продолжить: – Только странно. Я вроде бы помню эту вещь на маме, но почему-то мама видится мне беременной.

Люция подскочила.

– Что за ужасные слова ты говоришь!

– Что ужасного в беременности? – теперь уже совершенно искренне удивилась я. – По-моему, это прекрасно…

– Это деликатное состояние действительно прекрасно. – Люция сейчас выглядела так, будто проглотила живую пиявку. – Поэтому такие грубые эпитеты…

Ах, вот оно в чем дело! Я невольно бросила взгляд на ножки кресел – неужели и здесь их драпируют, чтобы не наводили на неприличные мысли о дамских ножках? Нет, до такого маразма здесь не дошли, слава местному богу.

– Конечно, приют есть приют, и трудно ожидать хорошего воспитания. Но теперь ты вернулась в то общество, которое подобает тебе по праву рождения. Милая, тебе надо очень внимательно следить за своими словами.

– Хорошо, госпожа Сапфира.

Она снова сладко улыбнулась.

– Для тебя я всегда «тетя Люция».

– Хорошо, тетя Люция. Но все же я хотела бы знать, что сталось с малышом.

Она извлекла из рукава кружевной платочек, промокнула сухие глаза.

– Правду говорят, что господь ничего не делает зря. Сейчас я думаю: то, что ты потеряла память, на самом деле – благословение.

Интересная трактовка психогенной амнезии 2, конечно, вот только у меня – не она. И…

– Не думаю, что не помнить, кто ты есть, может быть благословением.

Люция покачала головой.

– Тогда ты была слишком юна, чтобы запомнить. Сейчас – чтобы понять. Раз уж теперь вы навеки связаны с Ксандером… Лучше тебе не знать всего и спокойно вернуться к мужу.

Глава 9

Он-то тут при чем?

– Вы хотите сказать, он… Моя мама и мой муж?..

На самом деле я сама в это не верила. Конечно, юноша может закрутить с женщиной лет на десять старше него, или сколько там было матери Алисии. Способен и зачать внебрачного ребенка. Возможно, что и муж этой женщины окажется достаточно благороден, чтобы назвать ребенка своим, не ославив жену на весь свет. Но в таком случае он постарался бы, чтобы эта история не стала всеобщим достоянием. И вряд ли отзывался бы о будущем малыше с таким теплом.

– Что ты, конечно, нет! – ужаснулась Люция. – Твои родители были верными и любящими супругами. Как тебе такое в голову могло прийти!

– Тогда при чем здесь…

– Господь мудр, и я не буду оспаривать его мудрость. Незачем тебе знать.

Один вылетает из дома с перекошенным лицом, вторая твердит, что мне лучше не знать. Да что же там случилось?

– Но если у меня есть брат… или сестра, – добавила я, чтобы не показаться слишком уж осведомленной, – я должна позаботиться о ребенке.

– Ты о себе-то не можешь позаботиться, милая. – Она в который раз приложила к лицу платочек, и мне захотелось вырвать у нее из рук этот кусок кружевного полотна и затолкать ей… пусть будет в глотку. Хотя вряд ли подобные методы сделают кого-то разговорчивей.

– Может быть. Но я знаю, что семья – на то и семья, чтобы не бросать друг друга.

– Алисия, твоя семья сейчас – твой муж, и больше у тебя никого нет.

– Но тот ребенок… – Я уже поняла, что услышу.

– Он не родился. Графа Монро, твоего отца, лишили титула и казнили как государственного изменника. Твоя мама… Впрочем, ты теперь уже замужняя женщина, и я могу говорить без обиняков. Она с самого начала носила не слишком хорошо. После такого потрясения она потеряла малыша и умерла. Поговаривали, если бы не помощь придворного целителя, трагедия могла произойти намного раньше.

Умереть от кровотечения после выкидыша в магическом мире? В мире, где ссадину заживляют одним прикосновением?

– Неужели целители не смогли помочь? Если до того…

– Надин не подпустила к себе целителя. И я ее понимаю.

Да что за бред такой? У нее дочь оставалась! Там, где средний мужчина сдастся, женщина – мать – будет бороться до конца ради ребенка.

– Это очень печальная история, и хорошо, что ты ее не помнишь, – заключила Люция, многострадальный платочек снова взлетел к сухим глазам. – Господь милостив и в милости своей все управил к лучшему и для Надин, и для тебя.

– К лучшему? – Мне показалось, что я ослышалась.

– Конечно. Ты знаешь, что такое поднимать детей без мужа? Тем более оставшись вдовой государственного преступника?

Я промолчала. Что тут скажешь.

– А я знаю. Моего Ивара казнили по обвинению в том же заговоре. И, поверь, я хлебнула лиха, несмотря на то что удалось сохранить дворянство и большую часть состояния. Как бы справлялась Надин? Она всегда была такой нежной, такой хрупкой… И у нее никогда не хватало жизненной мудрости, хитрости. Как и у тебя – прости дорогая, но ты так похожа на мать…