Лиса в аптечной лавке (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 3

В какую глушь Александр меня притащил?! Тут, похоже, даже электричества нет – ни одного столба!

Откуда-то из-за плетня выскочила шавка по колено мне, затявкала неожиданно басовито, заскакала вокруг меня. Я выудила из складок юбки туфлю, перехватила поудобней – хоть каблуком засветить, если что. Хотя вряд ли поможет.

Я осторожно сдвинулась к ближайшему крыльцу, шавка побежала за мной, следом выскочила еще одна псина, мне по пояс. Бросило в холод. Говорят, собаки чуют запах страха, значит, бояться нельзя – но как тут не бояться?

Я постучала в дверь. Прислушалась, пытаясь понять, отреагировали ли хоть как-то с той стороны. Спят? Вряд ли, этот лай мертвого поднимет. Я постучала еще.

Из-за угла вылетел еще один кабыздох, такой же здоровенный, как и второй, и тоже явно дворянских кровей. Зарычал, скаля зубы.

Я заколотила в дверь каблуком туфли, изо всех сил вертя головой, чтобы увидеть хозяев, если они все же откроют, и не упустить момент, если на меня кинутся собаки. Хотя вряд ли я отобьюсь туфлей даже от одного пса.

Дверь отворилась так резко, что я едва не засветила каблуком прямо по лбу мужику. Кряжистый, сутулый, он словно сошел с фотографий дореволюционной деревни – тех, на которых тридцатилетние казались стариками, согнутыми непосильной работой. Босой, в просторной рубахе непонятного цвета и штанах, продранных на коленях.

– Чо колотишься? – Он смерил меня тяжелым взглядом, и я попятилась прежде, чем увидела топор в широкой ладони.

– Помогите… – пискнула я.

– Не подаю. – Он грубо толкнул меня в грудь.

Я слетела с лестницы, чудом удержавшись на ногах. Шавки радостно окружили, заглушив лаем стук закрывшейся двери. Кажется, их стало больше. Я попятилась, выдернула дрын из кривого штакетника – едва ли мне бы это удалось, будь забор сделан на совесть, но этот, кажется, не подновляли целую вечность. Перехватила поудобнее.

Кабысдохи прекрасно знали, что такое палка, – кольцо, окружившее меня, расширилось, правда, и лай стал злее.

По-прежнему пятясь, я продвинулась к соседнему дому. Может, там хозяева окажутся поприличней. Постучала. Никакой реакции.

Еще в одном доме мне ответили руганью.

Да что ж это за место такое! Может, сектанты? Из тех, что считают грехом любое достижение цивилизации? Потому и электричества нет, и одеты непонятно во что, и от чужаков греховных шарахаются.

Мама дорогая, вот же я влипла!

Стучаться еще к кому-то я не решилась. Все так же, пятясь и сжимая дрын, проследовала по деревенской улице. На околице шавки отстали, но нескоро я решилась повернуться к ним спиной. А едва развернувшись – рванула прочь.

Не знаю, сколько я так пробежала. Остановилась, только когда не смогла сделать больше ни шага. Оперлась на палку, которую так и не выпустила, сложилась – каждый вдох обжигал грудь, в правом боку кололо, и ноги вовсе отказывались держать. Я плюхнулась на дорогу, вытерла подолом потное горящее лицо. Сглотнула – в горло словно песка насыпали, а у меня, конечно, ни капли воды! Ладно, когда-то в детстве, когда я занималась фигурным катанием, нам запрещали пить два часа после тренировки, якобы это увеличивает нагрузку на сердце. Потом я узнала, что все это ерунда… но если тогда не умерла от обезвоживания, то и сейчас не умру.

Я заставила себя выпрямиться и оглядеться. Ничего себе я побегала! Во все стороны простиралось поле, залитое лунным светом, тут и там торчали стога. Жуткой деревни видно не было. Отличная штука – адреналин! Жаль, его не хватит, чтобы добраться к людям. Нормальным людям, а не чокнутым сектантам, боящимся электричества.

Кряхтя, точно бабка, я поднялась. Да уж, кончился адреналин: коленки подрагивали, саднили сбитые ступни, и больше всего мне хотелось сейчас упасть и разреветься. Появись здесь Александр – в таком состоянии бросилась бы ему в объятья, забыв обо всем.

Вот только в этакой зад… дыре я оказалась именно из-за него. Не сама же я в эту глушь перенеслась! А потому хватит реветь – хватит реветь, я сказала, и так пить хочется! – и вперед. Подальше от него и поближе к нормальным людям. Остались же в этом мире нормальные люди!

Я снова двинулась по дороге, уже не так бодро. Надежда слабела, сменяясь отчаянием. Далеко ли так уйду я, типичная горожанка, привыкшая даже в магазин за углом ездить на машине? И, кстати о машинах, сколько времени понадобится, чтобы меня догнать на колесах? Пятнадцать минут? Полчаса? Свернуть с дороги – не вариант, так хоть какой-то ориентир, без нее я начну блуждать кругами. Я прислушалась, не рычит ли мотор. Нет, только где-то вдалеке завыла птица, да так тоскливо, что я снова едва не расплакалась.

Нет, рано я расклеилась! Я молодая, здоровая и сильная, «пахать можно», как говаривает папа. Выйду. В конце концов, вокруг не тайга и не бескрайние степи, где от жилья до жилья сотни километров. Судя по тому, что я не чувствую ни слабости, ни сильного голода, в отключке я пробыла не больше суток, и сколько-то времени Александру понадобилось, чтобы привести в порядок дом: тот выглядел чистым, и не было того затхлого запаха, что неизбежно поселяется в нежилых помещениях. Да и организовать все надо было. Значит, не так уж далеко я от нормальных людей, главное, не сдаваться.

Заурчавший живот напомнил мне, что не духом единым жив человек. Ничего. Буду считать это разгрузочным днем, а вода рано или поздно попадется.

Над головой пронеслось что-то темное, быстрое. Я взвизгнула, присев. Тут же разозлилась на себя. Обычная летучая мышь, нашла чего пугаться! Но страх, раз пробравшись в разум, собрался там прочно поселиться.

А вдруг в этой глуши водятся волки? Да, воя не слышно, но где-то я читала, что они не воют, когда охотятся. Или рысь какая сиганет на голову, как раз поле закончилось, сменившись пролеском. Я выругалась на собственную глупость. Как будто рыси заняться больше нечем, только на меня охотиться, когда в лесу и без того дичи полно!

Просто я устала и напугана, вот и мерещится что попало. Ничего, все будет хорошо. Назло этому козлу доберусь до дома. А пока выбираюсь, будет время подумать, как устроить ему веселую жизнь!

Разбанить, что ли, Игоря? В конце концов, если бы не он, я бы не узнала, что мой жених не просто кобель, а самый настоящий маньяк. Нет, об этом я тоже подумаю потом.

Еще сколько-то мне удалось продержаться, придумывая разнообразные способы мести. Начиная от примитивных, например пшена на крышу машины, и заканчивая деяниями, прямо запрещенными уголовным кодексом. Но в конце концов и это приелось, а я поняла, что если не отдохну прямо сейчас, то умру через четверть часа.

Лесок снова сменился полем, стог виднелся совсем рядом с дорогой, и я не выдержала. Все равно машину я не обгоню, а спать тоже надо.

Я шагнула с дороги, вскрикнула, когда стерня впилась в ноги. Не знаю, каким чудом мне удалось не потерять туфли, но едва надев их, я зашипела от боли – опухшие ступни с трудом в них помещались. Ладно, перетерплю, тут пройти всего ничего.

Я кое-как взгромоздилась на стог, внутри которого что-то шуршало и пищало. Прогнала мысли о мышиной лихорадке и провалилась в сон.

Открыв глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. Солнце слепило, все тело ломило, и сесть мне удалось не сразу. А когда села и огляделась, сердце подпрыгнуло от радости: где-то на полпути к горизонту блестела река, а за ней виднелись каменные дома. Город! Самый настоящий город! Небольшой, судя по тому, что многоэтажек я отсюда не видела…

Я застыла, а потом завертела головой, вглядываясь в окрестности до боли в глазах. Хорошо, пусть город такой маленький, что даже хрущевок там нет. Но ни один город не может жить без электричества, а я не обнаружила ни одной ЛЭП, хотя в поле их должно быть видно издалека.

Не веря себе, я сползла со стога. Проскакала по стерне, шипя и кривясь от боли, но остановиться и обуться казалось невозможным. Быстрее, нужно быстрее. Просто город слишком далеко, и я не вижу. Надо просто подойти поближе, чтобы заметить следы цивилизации.