Ведьмина внучка (СИ) - Ди Тома. Страница 15

Горелый блин из пластиковых датчиков лежал в сарае. Юная ведьма часто заглядывала посмотреть, может осталась какая-нибудь информация. Но оплавленный кусок упорно молчал, ни дымки, ни искорки. Оставила до весны, как землю мороз отпустит, так закопает поглубже.

Чучело сожгла на следующую же ночь, после хоровода теней. Пожалела тут же. Горело то оно хорошо и спокойно, на дне только пепел остался, никаких эксцессов. Да только получив свободу, призрак пса стал охаживать её с удвоенной силой. Теперь Мила никуда не могла от него скрыться. Видела, слышала, так ещё и ощущать начала. Постоянно в ногах крутился. Спасу нет. А как во двор выйдет, так всё норовит её к калитке позвать и на край деревни увести. Причём от времени суток ничего не зависело. Хоть ночью в ноги на кровать ложился, хоть утром до сарая с дровами провожал.

С Лёхой у них любовь закрутилась, парень был сильный, не отступал. А Мелане хотелось заботы, расслабиться, побыть любимой девочкой. В конце концов, плюнула на всё и осталась с ним на диване в передней. Больше у бабули в комнате не ночевала.

* * *

— Мил, меня пацаны на сход зовут, нужно быть, — сказал парень утром, уплетая за обе щеки деревенскую яичницу на сале.

— Когда? — спокойно спросила Меланья.

— Сегодня на вечернем поеду, завтра днём перетрём всё что нужно, ну и там позвоню тебе. Слон дельце новое нашёл, будем роли распределять.

— Хорошо, — согласилась девушка, — поаккуратней там. Хотя… — Милка вспомнила, как однажды в предрассветный час видела ангела Лёхи. Высокий, сильный, серый. Такой не даст парню пропасть, но и путь верный не укажет, просто будет оберегать.

— Что хотя? — переспросил Лёха.

— Ничего, всё будет хорошо, не переживай, — успокоила его Мила. — Билеты уже купил, во сколько поедешь?

— Поезд в семь вечера, так что попрощаться успеем, — парень вытер салфеткой рот и, притянув к себе на колени девушку, жадно её поцеловал.

* * *

— Пап, как там мама? — проводив Лёху Мила позвонила отцу.

— Плохо, дочь, плохо. Врачи говорят, что состояние стабильное, но в палату не пускают. Я по телефону слышу, как ей трудно разговаривать… — между ними повисла долгая молчаливая пауза.

— Она не принимает мою помощь, — грустно сказала девушка. — По телефону со мной сухо говорит, будто я чужая. Я извинялась, просила прощения, за тот разговор, но…

— Подожди, дочь, не торопи её, болеет же.

— Пап, молитвы тоже не доходят, я чувствую, — Мила говорила почти шёпотом. — Я не смогу её спасти, прости меня…

— Так, — строго прикрикнул в трубку отец. — Это кто там сопли распускает. Соберись, не ной, врачи делают всё необходимое. И вообще не думай о плохом, всё будет хорошо. Ты там всё со своим москвичом живёшь? — перевёл он разговор в другое русло.

— Ты опять начинаешь? — Мила злилась. — Лёха нормальный парень, пап, ты же сам видел.

— Видел, видел, — обречённо выдавил отец. — Просто я ревную, ты этого не поймёшь. Пусть он хоть супермен будет и тысячу раз Землю спасёт, всё равно тебя не достоин. Ты у меня самая лучшая. Пока, дочь. Завтра позвоню ещё.

— Пока.

Милка повесила трубку и хотела пойти прилечь, голова как-то странно гудела, и немного мутило. Но сделав пару шагов в направлении дивана, она снова наткнулась на таксу.

— Ну что же тебе от меня нужно-то? Я уже чего только не перепробовала, когда же ты исчезнешь? — устало простонала на неё девушка.

Такса бегала возле ног и звала на улицу. Мелана надела валенки, старое бабулино пальто и закуталась в пуховую шаль. Здесь все так ходили, тепло и ладно. На улице уже было темно, редкие фонари освещали одинокую улицу. Такса звала в конец деревни.

— Да иду я, иду, — ворчала Мила, шагая по скрипучему снегу. От белизны зимнего покрова, даже в неосвещённых местах было светло. На небо уже вышла луна и ярко светила. Вот уж улица закончилась, а такса всё скулит, подвывает, зовёт за ней идти.

— Куда ж я за тобой по сугробам полезу? Иди сама в свой лес ночью, я домой, — решительно заявила ей Мила и развернулась обратно.

Такса громко взвизгнула и протяжно завыла. Девушка обернулась и увидела в лес ровную протоптанную тропинку, хорошо освещенную луной. В голове заметались мысли о возможном исходе незапланированной прогулки. Если пойдёт, то совершенно неподготовленная. Никакой защиты она с собой не брала. В кармане только телефон. Идти или не идти? Призрак пса ей уже порядком надоел, может проводить его немного, уйдёт наконец.

Мила сделала шаг в направлении тропинки. Призрак вертелся от радости волчком, подпрыгивал и отбегал всё дальше и дальше. Ещё пара шагов. Он носится то глубже в пролесок, то снова возвращается к ней. Если бы пёс был настоящим, он наверное давно бы схватил зубами её за пальто и физически тянул за собой. Наконец она сделала пару шагов по тропинке.

По ушам резко ударила тишина. Всё вокруг будто погрузилось в какой-то серый туман. Стало нечётким и глухим. Мила обернулась. Деревни сзади не было. Как? Она сделала шаг туда, откуда только что пришла, но нога по колено провалилась в сугроб. Вместо деревни мутный ельник. Девушка закружилась на месте, вглядываясь в туман. Только черные деревья и тропинка впереди.

— Бабулечка, — зашептала испуганно Милка, — не оставь меня, помоги чем сможешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пёс успокоился. Он стоял чуть впереди и ждал её, будто знал — теперь она никуда уже не денется.

Мила медленно выдохнула. Взяла себя в руки и обреченно пошла туда, куда её вели. Она ни о чём не думала, ничего не просила, просто шла. В какой-то момент ей показалось, что она слышит пение. Тихий приятный голос тягуче выводил колыбельную. Слова были странными, а мелодия такой знакомой, что у девушки заныло сердце и из глаз потекли слезы.

На небольшой полянке перед ней стоял тот самый дом из видения, и рыжая женщина, улыбаясь в окно, звала: «Иди ко мне, доченька, иди ко мне. Я тебя так ждала»

Ты знаешь, кто я

В теле было непонятное чувство скованности. Мила посмотрела на свои ноги — они шагали. Но то, с какой скоростью к ней приближался дом рыжей женщины, совершенно не соответствовало скорости её ходьбы. Ощущение полёта во сне. Всё ближе и ближе огонёк в окошке, бревенчатые стены, белые резные ставни. Громкий щелчок в ушах, и Мила уже внутри избы. Она пролетела сквозь стену. Это сон! Неожиданная догадка встряхнула её и обдала волной жара сверху до низу. Мозг начал потихонечку искать зацепки, чтобы выскочить из этого состояния.

— Расслабься, — прозвучало рядом.

Мила повернула голову на звук. Она. Девушка будто увидела своё отражение, но на много лет старше. Рыжеволосая стояла рядом и протягивала Мелане свои руки.

— Иди скорее, обниму тебя, — на ней было длинное в пол платье из грубого льна. Вышитый пояс подчёркивал тонкую талию, на груди длинные чёрные бусы. — Не сопротивляйся, я не причиню тебе зла. Доверься мне.

От завораживающего голоса Милу покинули все мысли. В голове звучал только призыв: «Доверься мне!» Девушка сделала шаг навстречу, руки самопроизвольно поднялись в принимающем объятия жесте. Ещё секунда и они сольются в единое целое. Неожиданно громкий настойчивый звук остановил это мгновение. Перед глазами Милы будто замельтешили помехи, как при плохом сигнале антенны телевизора. Связь терялась. Звук становился всё громче и громче, он вырывал из видения, не давал прикоснуться к рыжеволосой, оглушал и дико нервировал.

— Хватит! — изо всех сил крикнула Мила и зажмурила глаза. Когда она их снова открыла, перед ней была черная непроглядная темень пролеска, а сзади слышался лай деревенских собак. Девушка развернулась. Деревня была на месте, горели фонари, тихо падали мелкие снежинки.

Погруженная в свои мысли, она тихо побрела обратно к дому. Призрака пса нигде не было видно.

— Ну хоть от этого хвостатого избавилась, — вслух проговорила Мила.

Машинально сунув руки в карманы, она нащупала телефон и включила экран. Десять пропущенных от отца. Вот что вырвало её из видения. Надо перезвонить. Мелана набрала знакомый номер и поднесла трубку к уху.