Да, орки мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий. Страница 19

— Говорить-то хоть умеют? — спросил я.

— По-нашему понимают, а говорить… Ну так, немного болтают, пищат чего-то там. Будто их кто слушает! — сказал Дургуз. — Их стукать надо!

Я не ответил, хотя и на этот счёт у меня было своё мнение. Я вообще был противником идеи стукать всех подряд, а особенно стукать тех, с кем потенциально можно наладить контакт. Если кто-то тебя понимает, то всегда лучше договориться. С гномами вот мы друг друга не понимали, и что-то мне подсказывало, что эльфийский язык мне тоже незнаком. Да и не будут они договариваться, мы для них просто чудовища, примитивные и уродливые. А с другими племенами орков или с теми же гоблинами, которые от нас мало чем отличаются, можно и поболтать. В Великом Прекрасном Мордоре Будущего все расы будут приносить пользу империи. Так или иначе. Даже светлые.

Мы прошли чуть дальше, ближе к утёсу. Как и говорил Дургуз, никого не осталось, хотя внутри я ожидал, что кто-нибудь непременно встретится. Выжившие, или прячущиеся, или кто-нибудь ещё. Нет, только обгорелые остовы орочьих чумов. Даже трупов не осталось, дикие звери всё давно растащили.

Сгоревшая и разрушенная деревня, так похожая на деревню Кривого Копья, производила гнетущее и неприятное впечатление. Немного мусора, немного костей, немного грязи. Стойкий запах гари, какой обычно бывает на пожарище, сладковатый запах разложения.

— Пойдём домой, брат, здесь нет ничего, — сказал Дургуз, которой, похоже, тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

— Пойдём, пойдём, — согласился я. — Поищем сперва чего-нибудь.

Уходить с пустыми руками я не собирался. Настоящий орк всегда найдёт, что прихватить с собой.

Я прошёлся по мрачному пепелищу, чёрные камни и угли хрустели под ногами. Мы оба были настороже, Дургуз даже перехватил копьё половчее, чтобы в случае внезапного нападения сразу начать отбиваться. Если бы не мой приказ, он бы давно уже отсюда убрался, да и вообще не стал бы приближаться, но слово вождя — закон. И хоть братец изрядно трусил, что было заметно, он всё же шагал за мной с копьём в руках. Похвальное мужество для Дургуза.

— Нет здесь ничего, ни жратвы, ни оружия, всё тогда ещё забрали, — повторил он. — Пойдём.

— Ошибаешься, братец, — усмехнулся я.

На месте самого дальнего чума среди обугленных остатков я увидел несколько обсидиановых заготовок и широко улыбнулся. Похоже, здесь была хижина шамана, который в племени Чёрного Утёса был ещё и оружейником. Наверное, он единственный владел тайной обработки чёрного камня. Ну а мы пойдём другим путём.

Я поднял обсидиановую заготовку, обтёр от пепла и грязи, вулканическое стекло сверкнуло в руках. Из него я сделаю себе нож. Сначала ножи и хопеши, а потом пулемёты и космодром. Всё будет, но не сразу.

Глава 19

Разумеется, я собрал всё, что можно было унести, нагрузил Дургуза как ишака и сам похватал обсидиана столько, что едва не приседал под его тяжестью. Брат ворчал и ругался, но возражать всерьёз не смел, а после того как я заметил, что он тайком выбросил несколько заготовок, я заставил его вернуться и всё собрать. Пригодится всё, даже самые маленькие осколки. Не бегать же к Чёрному Утёсу всякий раз, когда мне понадобится кусок обсидиана, пусть лучше будет запас.

Я понимал, что обсидиан это не панацея и не вундерваффе, и та же гномья сталь, топор из которой висел у меня на поясе, гораздо крепче и лучше по всем параметрам, но всех трофейным оружием не обеспечишь. А с обсидианом я мог хотя бы минимально вооружить племя чем-то более острым и смертоносным. Проекты уже вертелись в голове, начиная от наконечников для копий и заканчивая теми ацтекскими дубинами, похожими на пиломечи космодесанта. Нужно только придумать, как вклеить обсидиановые лезвия в палку, но я предполагал, что у старика Гарула найдётся какой-нибудь подходящий состав. Где-то я читал, что ацтекский воин мог разрубить лошадь такой обсидиановой дубиной. А орки с их нечеловеческой силищей, наверное, смогут разрубать и всадника вместе с лошадью.

Поэтому мы тащили добытый обсидиан в деревню, где я планировал сразу же заняться его обработкой. Дефицит, слава орочьим богам, не грозил, Чёрный Утёс весь был из этого самого обсидиана, и его бы там хватило не то что на племя, хватило бы на целую орду.

Мы приблизились к деревне Кривого Копья, которая встретила нас запахом жареного мяса и привычным уже амбре орочьего пота и нечистот. С этим тоже придётся что-то делать, но потом.

Весь обсидиан мы занесли в мой шатёр и просто вывалили на пол. Кара, завидев чёрные блестящие заготовки, замерла в недоумении.

— Спасибо, Дургуз. Можешь идти, — произнёс я, когда брат вывалил весь обсидиан и устало вздохнул.

— Ага, — недовольно буркнул он.

— Это… Это же чёрный камень… — пробормотала Кара, стоило только Дургузу выйти.

— Да, — сказал я. — Он самый. Прямо оттуда.

— Но он же… Его… — орчиха не могла подобрать слов.

— Ага. Сделаю из него оружие, — сказал я.

— Но ведь… Только шаман… — промямлила она.

— Думаю, Гарул не откажется помочь, — произнёс я, сортируя заготовки по размеру.

— Нет, только наши шаманы умеют его заклинать… — почти прошептала Кара.

— Разберёмся, — твёрдо ответил я.

Я выбрал подходящую заготовку для неплохого ножа, вышел с ней на улицу, поискал другие камни, чтобы откалывать от обсидиана подходящие куски, поискал палки, из которых получатся рукояти. Где-то внутри этой заготовки заключено превосходное лезвие, которое мне нужно только освободить. Расколоть заготовку я не боялся, мне даже мелкие осколки пригодятся.

Долго выдумывать я не стал, просто сел, зажал заготовку коленями, взял камень потвёрже, прислонил к заготовке и ударил обухом топора. Обсидиан легко раскололся вдоль, у меня в руках оказалась длинная тонкая пластина. Ещё и острая, я даже сам не заметил, как порезался. Но главным было то, что у меня получилось, и я едва не подскочил в пляс, распевая победный гимн. Вот он, первый шаг к промежуточному патрону и автомату Калашникова.

Из сухой палки, расколотой вдоль, удалось сделать удобную рукоять, плотно перемотав её собственными волосами, и теперь у меня в руках был острейший чёрный нож. В руке лежал как влитой. Я даже ради эксперимента полоснул по козлиной шкуре, которой укрывал ноги, сначала обсидиановым, а затем гномьим ножом. Обсидиановый справился даже лучше, и я расхохотался в голос. Нет, от стального ножа я отказываться не стану, всё-таки он долговечнее и надёжнее, обсидиановым клинком даже в зубах не поковырять, сломается.

Я вскочил, ворвался в чум с новым ножом в руках. Кара вздрогнула при моём появлении, но я был слишком взволнован, чтобы обратить на это внимание.

— Держи! — я перекинул обсидиановый нож рукоятью вперёд и протянул ей, широко улыбаясь.

Кара посмотрела на нож неверящим взглядом, а потом протянула руки и погладила чёрное лезвие.

— Ты… Заклинаешь камень? — пробормотала она.

— Бери, — сказал я. — Первый нож тебе. А то в твоей стряпне порой каменная крошка попадается.

— Это… Чёрный камень только для оружия, не для кухни… — пробормотала она. — Он не потерпит…

— Ну так с ним надо аккуратнее, с уважением. Он очень острый, — сказал я.

— Да, вождь, — опустила голову она и с величайшим пиететом приняла нож из моих рук.

Я уже не опасался, что она полоснёт меня или попытается убить ночью, а новый нож бы ей и правда пригодился.

— Как затупится — сделаю новый, — сказал я.

Кара осторожно положила его к остальным инструментам и продолжила что-то шить костяной иглой, а я снова вышел на улицу. Теперь в моих мыслях витала эта ацтекская дубина. Принцип простой, элементарный, недаром он прошёл от каменного века до наших дней, видоизменившись в бейсбольную биту с гвоздями. Возьми палку и закрепи на ней что-нибудь острое. В данном случае острыми будут обсидиановые пластины.

Сложнее всего будет найти подходящую палку и клей, чтобы эти пластины закрепить. Остальное — дело техники. Вот если бы где-то в здешних горах можно было найти природный битум… Ладно, к шаману я схожу чуть позже, у него наверняка найдётся какая-нибудь мазь или состав, затвердевающий как камень, а пока лучше заняться собственно дубинкой. У ацтеков они были плоские, как весло, и, скорее всего, вытачивались из цельного куска дерева. Мы подобную роскошь позволить себе не могли, поэтому будем довольствоваться малым.