На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич. Страница 22

Завершающими шагами в советизации Болгарии стали разгром так называемой «лояльной оппозиции», судебный процесс над лидером БЗНС Николаем Петковым и принятие новой Конституции. Что касается Н. Петкова, то хорошо известно, что в середине августа 1947 года за участие в организации военного заговора и шпионаже в пользу англо-американских хозяев он был приговорен к смертной казни. Но мало кто знает, что инициатива столь сурового приговора исходила вовсе не из Москвы. На нем настаивал именно Г. М. Димитров, который подробно изложил мотивы этого решения в своих письмах на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова. Более того, Фрэнк Робертс, бывший тогда главным помощником главы Форин-офиса, прямо писал в одном из писем, что именно «мы затянули петлю на шее Петкова, вмешавшись в его дело столь активно и демонстративно» [135]. За этим приговором последовали и другие шаги. Так, буквально через десять дней по инициативе фракции коммунистов ВНС принял закон о роспуске и запрете БЗНС. А спустя всего год такая же участь постигла БРСДП(о) во главе с К. Лулчевым, которого приговорили с 15-летнему заключению. Что касается новой Конституции, то после ее доработки, в том числе с участием крупных советских юристов К. П. Горшенина и И. П. Трайнина, 4 декабря 1947 года очередная сессия VI Великого Народного собрания БНР утвердила ее и избрала первого председателя Президиума ВНР, которым стал министр просвещения Минчо Нейчев. А Васил Коларов пересел в кресло министра иностранных дел БНР.　

Как считает целый ряд историков, осенью того же 1947 года прежде всего под влиянием встречи лидеров 9 европейских компартий в Шклярска-Порембе, где был создан знаменитый Коминформ, произошло и резкое ужесточение позиций БРП(к) по многим политическим вопросам. Уже в середине октября на XIII Пленуме ЦК секретарь ЦК по идеологии Вылко Червенков, который в отсутствие Г. М. Димитрова в Софии рулил партийными делами, выступил с программным докладом, который четко обозначил резкую радикализацию партийного курса в сторону советизации Болгарии. Более того, сразу после Пленума на встрече лидеров НК ОФ и партий — участниц ОФ В. Червенков прямо заявил о превращении партийной коалиции в «в единую общественно-политическую организацию с программной целью построения социализма» [136]. И хотя сам Г. М. Димитров, вернувшись из Москвы, в январе 1948 года на XIV Пленуме ЦК раскритиковал «левацкие загибы» своего зятя, всем уже было очевидно, что дело идет к утверждению полутора-партийного режима в стране.　

Еще в середине декабря 1947 года обновленный БЗНС во главе с Г. Трайковым, который занимал посты вице-премьера и министра сельского хозяйства, на своем XXVII съезде принял новую программу, в которой де-факто признал руководящую роль БРП(к) и все ее программные цели и установки. А в июне 1948 года такая же трансформация произошла в БРСДП, где Димитара Нейкова на посту генсека сменил Златан Митовский, взявший курс на слияние с БРП(к), который был озвучен самим Г. М. Димитровым еще в начале мая 1948 года. По его предложению Политбюро ЦК БРП(к) приняло специальное решение о слиянии двух рабочих партий и создании Комиссии по этому вопросу во главе с В. Червенковым. Этот процесс занял ровно полгода и завершился 27 декабря 1948 года, когда V съезд БРП(к), в работе которого принял участие и секретарь ЦК ВКП(б) М. А. Суслов, узаконил слияние двух партий и создание Болгарской коммунистической партии (БКП) [137].　

После окончания съезда на организационном Пленуме ЦК был определен состав его Политбюро и Секретариата, членами которого стали генсек Георгий Димитров, сохранивший пост председателя Совета Министров БНР, второй и третий секретари ЦК Георгий Чанков и Вылко Червенков, вице-премьер по экономике Трайчо Костов, министр иностранных дел Васил Коларов, министр внутренних дел Антон Югов, министр народной обороны Георгий Дамянов и ряд других персон.　

Однако всего через полгода престарелый Г. М. Димитров, уже давно страдавший стенокардией, сахарным диабетом и хроническим простатитом, выехал на лечение в Москву, где скончался через две недели, 2 июля 1949 года [138]. Позднее эта смерть породила разные бредни о его подлом отравлении бериевскими сатрапами [139], что не подтверждается какими-либо фактами и серьезными аргументами. Хотя вполне возможно, что обострение болезни Г. М. Димитрова могло быть связано с тем, что в начале того же 1949 года произошел конфликт его ближайшего соратника Трайчо Костова с самим И. В. Сталиным, который, возмутившись тем, что этот болгарский «троцкист» посягнул на монополию советской державы в сфере внешней торговли, якобы назвал его «жуликом» и «опасным человеком». Поэтому в марте 1949 года в мгновение ока бывший Первый секретарь ЦК БРП(к) и вице-премьер по экономике, член Политбюро ЦК БКП, которому Г. М. Димитров вроде бы намеревался передать власть, был низвергнут с политического Олимпа и предан суду, который в декабре 1949 года приговорил его к расстрелу [140].

После смерти Г. М. Димитрова власть в Болгарии была временно разделена: новым главой Совета Министров БНР был назначен Басил Коларов, а генсеком избран Вылко Червенков. Правда, уже в начале февраля 1950 года, после кончины В. Коларова, В. Червенков, который, кстати, был женат на младшей сестре умершего генсека Елене Димитровой, как и его предшественник, соединил в своих руках оба высших поста — лидера партии и главы правительства.　

Югославия

Как установили ряд историков (А. А. Костин, В. Т. Юнгблюд [141]), еще летом 1943 года американские спецслужбы разработали особый план под кодовым названием «Пастух», который предполагал заброску на территорию оккупированной Югославии миссии бывшего правителя Хорватии Ивана Шубашича, которая должна была объединить все значимые силы Югославского Сопротивления, прежде всего монархистов-четников во главе с военным министром эмигрантского королевского правительства армейским генералом Драголюбом Михаиловичем и коммунистов-партизан, которые составили костяк Народно-Освободительной армии Югославии (НОАЮ), лидером которой был Генеральный секретарь ЦК КПЮ Иосип Броз Тито. Однако реализация этого плана провалилась, и в конце того же года «балканский вопрос» стал предметом отдельного обсуждения лидеров «большой тройки» на Тегеранской конференции, где Уинстон Черчилль особо рьяно, однако безуспешно настаивал на открытия Второго фронта именно на Балканах.　

Параллельно с Тегеранской конференцией в конце ноября — начале декабря 1943 года в небольшом боснийском городке Яйце состоялась II сессия Антифашистского вече народного освобождения Югославии (АВНОЮ), созданного коммунистами ровно год назад в таком же боснийском городке Бигач. На данной сессии АВНОЮ была создана Временная Народная скупщина Югославии, которая провозгласила себя «верховным законодательным и исполнительным представительным органом Югославии», избрала Президиум ВНСЮ, который возглавил глава Исполкома АВНОЮ Иван Рибар, и утвердила Национальный комитет освобождения Югославии (НКОЮ) как «высший исполнительный и распорядительный орган народной власти в Югославии», состоящий из «уполномоченных», или министров, каждый из которых отвечал за конкретные сферы военного и гражданского управления. Председателем НКОЮ и уполномоченным по делам народной обороны был назначен И. Броз Тито, который на той же сессии был удостоен маршальского звания [142]. Кроме того, был одобрен программный документ «Об образовании Югославии на федеративных началах», который устанавливал, что сразу же после окончания войны на руинах разрушенной монархической державы — Королевства сербов, хорватов и словенцев — будет создано подлинно демократическое государство в форме равноправной федерации югославянских народов в составе 6 союзных республик-государств: Сербии, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Словении, Македонии и Черногории. При этом 20-летнему монарху — королю Петру II Карагеоргиевичу, — который к тому времени перебрался из Каира в Лондон, в категорической форме было запрещено возвращаться в страну, а каирское эмигрантское правительство, главой которого был Божидар Пурич, лишено каких-либо прав законного югославского правительства в изгнании. Понятно, что последнее решение было встречено в штыки «каирскими сидельцами», которые в ответном Заявлении назвали АВНОЮ «террористическим движением», которое «ни в чем не соответствует демократическим и социальным представлениям нашего народа».