На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич. Страница 36

Понятно, что в такой ситуации необходимо было срочно создавать на месте прежнего Коминтерна какой-то новый рабочий орган для координации деятельности всех коммунистических и рабочих партий, прежде всего ведущих европейских стран. Как известно, III Интернационал (Коминтерн), созданный В. И. Лениным в марте 1919 года, был распущен И. В. Сталиным в мае 1943 года по «настоятельной просьбе» лидеров союзных держав, которые, умело воспользовавшись ситуацией, поставили одним из важных и необходимых условий открытия Второго фронта в Европе ликвидацию этого «зловещего штаба подготовки мировой пролетарской революции», давно ставшего «костью в горле» для всей мировой буржуазии, особенно закулисных воротил финансового капитала. Ряд нынешних историков (М. М. Мухамеджанов, К. Макдермотт, Дж. Агню [225]) утверждают, что, распуская архаичный Коминтерн, И. В. Сталин дал прямой сигнал своим западным партнерам, что он, дескать, «окончательно порывает с идеей мировой пролетарской революции и готов проводить традиционную политику разделения сфер влияния», столь привычную и характерную для всех ведущих мировых держав. Более того, ряд современных авторов (Ф. И. Фирсов, А. Ю. Ватлин [226]) говорят о том, что саму идею роспуска Коминтерна И. В. Сталин обсуждал с главой его Исполкома Г. Димитровым чуть ли не в апреле 1941 года, уже тогда считая этот «штаб мировой пролетарской революции» настоящей обузой для реализации давних геополитических целей и задач, рожденных еще в имперский период в знаменитых проектах славянофилов, кадетов и других партийно-политических структур. Однако думается, что подобная трактовка мотивации данного решения далека от истины и носит явно однобокий характер. Более того, насколько эта информация носит исторически достоверный характер, установить пока так и не удалось.　

Вместе с тем доподлинно известно, что с началом Великой Отечественной войны И. В. Сталин прекратил всякие попытки актуализировать популярный прежде лозунг превращения империалистической войны в мировую пролетарскую революцию, и уже утром 22 июня 1941 года глава ИККИ Георгий Димитров получил прямое указание вождя, что «Коминтерн пока не должен выступать открыто. Не ставить вопрос о социалистической революции. Сов{етский} народ ведет Отечественную войну против фашистской Германии. Вопрос идет о разгроме фашизма, поработившего ряд народов и стремящегося поработить и другие народы…» [227]　

Однако уже в середине июня 1943 года внутри центрального партийного аппарата был создан своеобразный аналог распущенного Коминтерна — Отдел международной политики ЦК ВКП(б), который стал курировать работу всех зарубежных компартий. В конце декабря того же 1943 года он был преобразован в Отдел внешней политики ЦК во главе с Г. М. Димитровым, которому в сентябре 1944 года «подставили плечо» три зама: бывший глава китайской резидентуры комиссар госбезопасности Александр Семенович Панюшкин, бывший секретарь Челябинского обкома Леонид Семенович Баранов и бывший главный кадровик ИККИ Георгий Дамянов, работавший в Москве под псевдонимом Георгий Белов.　

Тем временем по мере окончания войны и нарастания острых противоречий в лагере союзников в Москве было принято принципиально важное решение о создании аналога Коминтерна. Поэтому вскоре после Парижской конференции по «Плану Маршалла», в конце сентября 1947 года, в небольшом польском городке Шклярска Поремба по инициативе советской стороны, которую активно поддержали югославы, состоялось первое Совещание руководителей 9 европейских компартий. В нем приняли участие член Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Александрович Жданов и руководители Компартии Югославии Иосип Броз Тито, Польской рабочей партии Владислав Гомулка, Компартии Чехословакии Клемент Готвальд, Румынской рабочей партии Георге Георгиу-Деж, Венгерской компартии Матьяш Ракоши, Болгарской рабочей партии Георгий Димитров, Французской компартии Морис Торез и Итальянской компартии Пальмиро Тольятти, где по итогам ждановского доклада было принято решение о создании Информационного бюро коммунистических партий — Коминформа.　

Как утверждают ряд историков (Г. М. Адибеков, Л. Я. Гибианский [228]), саму идею создания Информационного бюро И. В. Сталин начал обсуждать с лидерами ряда европейских компартий еще весной 1946 года. Это отчетливо видно из доклада М. Ракоши перед сотрудниками аппарата ЦР ВКП, который был произнесен им сразу после возвращения из Москвы в начале апреля, и особенно из рукописных заметок И. Броз Тито, сделанных им после очередного визита в Москву и личной встречи с советским вождем в конце мая — начале июня того же года. Однако только 9 июня 1947 года после личной беседы И. В. Сталина с В. Гомулкой, где присутствовали В. М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, Н. А. Вознесенский и А. И. Микоян [229], советский лидер перевел дело в практическую плоскость и предложил польскому генсеку созвать в Польше совещание ведущих европейских компартий. Об этом же И. В. Сталин говорил и чуть позже, во время ночной встречи с В. Гомулкой спустя всего несколько дней. Именно согласие польского генсека и дало старт подготовке Совещания, которое, как уже было сказано, состоялось 22–28 сентября 1947 года в Шклярской Порембе и завершилось созданием Коминформа.　

При этом надо сказать, что тот же Л. Я. Гибианский, отвергая версию своих коллег, писавших об этих сюжетах еще в советский период, в частности Л. Н. Нежинского [230], утверждает, что ни о каком создании Коминформа в беседах с В. Гомулкой речи не шло, поскольку И. В. Сталин называл в качестве главной цели будущего Совещания лишь обмен информацией и мнениями о положении дел в отдельных компартиях и обсуждение вопроса о создании международного коммунистического печатного органа. Однако уже в ходе Совещания руководитель советской делегации совершенно неожиданно для всех его участников явочным порядком выдвинул предложение о создании Коминформа, что в итоге и было узаконено.　

Как известно, в центре внимания всех участников Совещания был теоретический доклад А. А. Жданова «О международном положении», где, наряду с нелицеприятной критикой руководства ФКИ, ИКП и отчасти КПЧ, был сделан особый акцент на сохранении известного ленинского тезиса о непримиримом противостоянии двух лагерей — «антидемократического лагеря империалистов» и «демократического лагеря антиимпериалистов». Поэтому особую остроту в ходе Совещания приобрел вопрос о недопустимости любых колебаний ведущих компартий в противостоянии с империалистическим лагерем, на чем особенно настаивал не только А. А. Жданов, но и видные члены Политбюро ЦК КПЮ Эдвард Кардель и Милован Джилас, которые были известны своими «левацкими загибами». Причем, как явствует из архивных документов, «оппортунистическая тема» детально обсуждалась И. В. Сталиным и А. А. Ждановым еще в августе-сентябре 1947 года, накануне самого Совещания [231].　

Вместе с тем, как установил тот же Л. Я. Гибианский, из архивных документов явствует, что тезис о «двух непримиримых лагерях» отсутствовал в первоначальных вариантах ждановского доклада и появился там на более позднем этапе его создания по предложению В. М. Молотова. Причем, скорее всего, он предпринял этот шаг, либо уже зная позицию И. В. Сталина, либо просто действуя по его прямому указанию, поскольку в конце августа — начале сентября 1947 года В. М. Молотов вместе с И. В. Сталиным проводил свой отпуск на Кавказе. Именно там, обсуждая разные текущие вопросы, два старейших члена Политбюро постоянно посылали директивы в Москву, в том числе по вопросам подготовки Совещания в Шклярской Порембе.　

Более того, как уверяют Л. Я. Гибианский и отчасти Г. М. Адибеков, заявлением о наличии «двух непримиримых лагерей» в послевоенном мире, по сути, фиксировалось реально происходившее образование «советского блока», хотя сам термин «блок» в тот период тщательно скрывался. В тогдашних политических реалиях И. В. Сталин, вероятнее всего, посчитал пока нецелесообразным специально выдвигать претензии к компартиям дружественных государств, поскольку весь комплекс политических установок, сформулированных в докладе А. А. Жданова, и прежде всего доктрина жесткого противостояния «двух лагерей», вкупе с довольно резкой критикой ошибок руководства ФКП и ИКП должны были эффективно воздействовать на всех лидеров восточноевропейских компартий и ужесточить иерархическое подчинение режимов «народных демократий» Москве. Кстати, именно поэтому В. Гомулка, который в самом начале Совещания активно настаивал на том, чтобы Коминформ обладал исключительно информационно-консультативными, а вовсе не руководящими и координирующими функциями, в итоге снял все свои возражения и даже выступил в отведенной ему роли докладчика по вопросу организации Коминформа, первой штаб-квартирой которого стал Белград [232].