Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Спицын Евгений Юрьевич. Страница 25

К большому сожалению, многие современные авторы события последних дней жизни вождя до сих пор реконструируют путем сопоставления ряда довольно сомнительных источников мемуарного характера типа «личных воспоминаний» двух сотрудников сталинской охраны (т. н. «прикрепленных») — подполковника М. Г. Старостина и майора А. Т. Рыбина, — якобы записанные Д. А. Волкогоновым и Э. С. Радзинским для своих известных антисталинских фальшивок [189]. Кроме того, целый ряд авторов, например О. В. Хлевнюк и Й. Горлицкий, по-прежнему считают, что «наиболее важным» из подобного рода источников «остаются мемуары Хрущева, активного члена руководящей группы», дежурившей у одра умирающего вождя. Однако де-факто подобного рода литература больше запутывает проблему, нежели дает возможность как-то разобраться в ней. Поэтому мы оставим за скобками все эти мемуары и постараемся опираться только на реальные источники.　

С большой долей вероятности можно предположить, что 27 февраля 1953 года И. В. Сталин посетил Большой театр, где в очередной раз смотрел балет «Лебединое озеро», а затем дал указание новому секретарю В. Н. Малину сообщить Г. М. Маленкову, что он ждет руководящую «четверку» у себя на Ближней даче вечером 28 февраля. Естественно, в назначенный час Л. П. Берия, Г. М. Маленков, Н. А. Булганин и H. С. Хрущев прибыли на сталинскую дачу в Кунцево, где пробыли несколько часов, до поздней ночи или раннего утра 1 марта 1953 года. Увы, более точное время определить не представляется возможным, поскольку все мемуаристы безбожно фантазируют кто во что горазд. О чем говорили на сталинской даче — тоже покрыто плотной завесой тайны, хотя H. С. Хрущев упорно пытается доказать, что последний сталинский ужин носил сугубо развлекательный и дружеский характер, все много пили, веселились, а «И. В. Сталин даже упился и был пьян» [190]. Однако все люди, хорошо знавшие вождя, в один голос говорят, что он пил исключительно сухое легкое вино грузинского розлива и, в отличие от того же H. С. Хрущева, не употреблял крепких горячительных напитков, а уж тем более никогда не «напивался до чертиков».　

На следующий день, 1 марта 1953 года, И. В. Сталин по непонятной причине в привычный час не вызвал личную обслугу и «прикрепленные» вождя, среди которых были полковники И. В. Хрусталев и П. В. Лозгачев и подполковники В. М. Туков и М. Г. Старостин, обеспокоились этим странным обстоятельством, однако побоялись без разрешения хозяина войти в сталинский кабинет, опасаясь нагоняя от вождя. Только ближе к ночи охрана все-таки решилась побеспокоить вождя, поскольку нашелся благовидный предлог — привезли правительственную почту. Войдя в его кабинет, они обнаружили И. В. Сталина лежащим на полу неподалеку от рабочего стола в абсолютно беспомощном состоянии. Естественно, охранники тут же перенесли его на диван и укрыли пледом, а затем бросились звонить своему непосредственному начальству — министру госбезопасности С. Д. Игнатьеву, который якобы переадресовал их к высшему руководству страны. Первым смогли «разыскать» Г. М. Маленкова, который уже лично позвонил Л. П. Берии, Н. А. Булганину и H. С. Хрущеву, и только после этого руководящая «четверка» приняла решение собраться на даче вождя, чтобы оценить ситуацию на месте…　

Надо сказать, что в настоящее время появилось немалое количество разного рода литературы, в которой излагаются совершенно разные версии смерти И. В. Сталина, а также разные даты начала его смертельной болезни. Например, известный российский историк профессор А. В. Пыжиков [191], ссылаясь на «Журнал посетителей кремлевского кабинета» вождя, утверждает, что еще утром 2 марта 1953 года И. В. Сталин провел рабочую встречу с секретарем ЦК М. А. Сусловым, председателем КПК М. Ф. Шкирятовым и членом Бюро Совета Министров СССР М. Г. Первухиным. Однако дело в том, что в этом важном историческом источнике в этот день зафиксированы только два заседания: утреннее — в 10.40–11.00 и вечернее — в 20.25–21.25. Естественно, фамилии И. В. Сталина там нет, так как она никогда не упоминалась в этом «Журнале». Но совершенно очевидно и то, что на сей раз все упомянутые лица собрались в сталинском рабочем кабинете без его хозяина. В общей сложности на этих заседаниях присутствовали пятнадцать человек: Л. П. Берия, Н. А. Булганин, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, Г. М. Маленков, А. И. Микоян, В. М. Молотов, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров, H. С. Хрущев, председатель Президиума ВС СССР H. М. Шверник, глава КПК при ЦК М. Ф. Шкирятов, новый министр здравоохранения СССР А. Ф. Третьяков, новый начальник ЛСУК генерал-майор И. И. Куперин и инструктор Отдела партийных органов ЦК КПСС по РСФСР А. С. Толкачев. Хотя по поводу последней персоны у историков есть расхождения. В частности, О. В. Хлевнюк и Й. Горлицкий [192], в пику мнению P. Г. Пихои [193], утверждают, что на самом деле в «Журнале посещений» его фамилия была указана ошибочно, ее просто перепутали с фамилией врача-невропатолога Р. А. Ткачева.　

На утреннем заседании рассматривался всего один вопрос: «Заключение врачебного консилиума об имевшем место 2 марта у товарища Сталина И. В. кровоизлиянии в мозг и тяжелом состоянии в связи с этим его здоровья», а на вечернем в продолжение утреннего также всего один вопрос: «О состоянии здоровья товарища Сталина И. В. на вечер 2 марта». Никаких иных вопросов не рассматривали. При этом совершенно очевидно, что ряд членов «узкого руководства», прежде всего Г. М. Маленков, Л. П. Берия, Н. А. Булганин и H. С. Хрущев, еще до первого приезда в кремлевский кабинет вождя тогда же, утром 2 марта, приняли два важных решения: 1) вызвать на сталинскую дачу ведущих медицинских светил и 2) установить на сталинской даче дежурство ряда членов Президиума ЦК, а вернее членов старого Политбюро, входивших в ближний сталинский круг. Вероятно, последним обстоятельством и было вызвано то, что на утреннем заседании в сталинском кремлевском кабинете отсутствовал маршал Н. А. Булганин, а на вечернем — H. С. Хрущев, которые попеременно дежурили на сталинской даче при умирающем вожде.　

По информации историков (А. В. Пыжиков, Ю. Н. Жуков [194]), работавших в архиве, в личном фонде И. В. Сталина, который теперь хранится в РГАСПИ, имеются две истории болезни вождя: д. 1482 (25 марта 1921-14 апреля 1952) и д. 1483 (31 августа 1944-9 ноября 1953), а также д. 1484 (4 марта — 4 апреля 1953) с различными советами по лечению вождя и жалобами на его неверный ход, в том числе от трех врачей — А. А. Никонова, Ф. Н. Евлахова и Е. Е. Филипповой. Во всех этих документах, которые были доступны для историков, налицо многочисленные подчистки, исправления, нехватка ряда листов, измененная нумерация страниц и другие «непонятности». Кроме того, по информации Ю. Н. Жукова, в Центральном архиве ФСБ имеется еще одна, засекреченная, история болезни вождя, которая до сих пор недоступна для историков. Но именно в этой «истории» содержится вся информация о сталинских инсультах послевоенного периода. Естественно, все эти обстоятельства породили немало всевозможных версий смерти И. В. Сталина. Так, по подсчетам ряда авторов (Ж. А. Медведев, Р. А. Медведев [195]), в современной историографии имеется не менее десяти разных версий политического заговора против И. В. Сталина, а различные (в том числе просто фантастические) версии о его убийстве можно найти чуть ли не в половине биографий вождя, изданных как на Западе, так и у нас, включая Британскую энциклопедию. Особо показательна в этом отношении предельно лживая, с огромным числом элементарных фактических ошибок книжонка афериста Н. А. Добрюхи «Как убивали Сталина», в которой этот тип насочинял целую «войсковую операцию» по устранению вождя, организованную Л. П. Берией, с шизофреническим названием «Гамлет».