Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Спицын Евгений Юрьевич. Страница 8

Тем временем 8 июля 1946 года по инициативе А. А. Жданова принимается еще одно Постановление ЦК «О росте партии и мерах по усилению партийно-организационной и партийно-политической работы с вновь вступившими в ВКП(б)», которое предусматривало проведение обязательных экзаменов по проверке теоретических знаний всех без исключения членов партии. Конечно, А. А. Жданов, памятуя сталинские слова о том, что партия давно «превратилась в хор псаломщиков и отряд аллилуйщиков», был глубоко убежден, что «без теоретической подготовки партработник ничто» [50], а посему придавал этому вопросу крайне важное значение.　

Между тем в начале августа 1946 года произошла новая перегруппировка сил в верхних эшелонах власти, связанная с тем, что: 1) новым заместителем председателя Совета Министров СССР, членом его Бюро и заместителем руководителя Оперативного Бюро Совмина СССР, главой которого являлся Л. П. Берия, был утвержден глава Спецкомитета по ракетной технике Г. М. Маленков, который вновь укрепил свои позиции в ближайшем сталинском окружении, правда, уже не в традиционной роли партийного «бонзы», а в статусе государственного управленца, лично отвечавшего за деятельность ряда министерств, в том числе вооружений, электропромышленности, промышленности, средств связи и т. д.; 2) руководство всей работой Оргбюро и Секретариата ЦК было возвращено А. А. Жданову, который вновь, как и до войны, стал де-факто вторым лицом в партийной иерархии и вместе со И. В. Сталиным опять стал подписывать все совместные Постановления СМ СССР и ЦК ВКП(б) [51].　

Тогда же отдельным Постановлением Политбюро на основании «Записки» А. А. Жданова был определен и новый статус, а также уточнены функции Оргбюро и Секретариата ЦК. В соответствии с этим документом Оргбюро ЦК было названо «директивным органом ЦК ВКП(б) по партийной и партийно-организационной работе», а Секретариат был уже определен как «постоянно действующий рабочий орган ЦК», главными задачами которого являются: 1) подготовка вопросов, подлежащих рассмотрению Оргбюро ЦК; 2) проверка исполнения всех решений Политбюро и Оргбюро ЦК; 3) организация через соответствующие управления и отделы исполнения решений ЦК; 4) наконец, распределение руководящих партийных, советских и хозяйственных кадров. Хорошо известно, что этими вопросами Секретариат ЦК занимался и раньше, поэтому гораздо более важным было то, что этим же Постановлением был впервые резко понижен его статус, поскольку здесь было указано, что: 1) «Секретариат ЦК не имеет регулярных заседаний и собирается по мере необходимости» и 2) «Секретариат ЦК не имеет своего плана работы, а руководствуется планом работы Оргбюро и решениями Политбюро». Кроме того, тем же Постановлением Организационно-инструкторский отдел был преобразован в Управление по проверке партийных органов, главой которого стал H. С. Патоличев.　

Таким образом, по мнению ряда историков (М. В. Зеленов [52]), руководство отделами ЦК формально и — самое главное — уже реально переместилось из Секретариата в Оргбюро ЦК. Правда, историки до сих пор спорят, кто же возглавил этот орган. Так, сам М. В. Зеленов считает, что главой Оргбюро ЦК стал Г. М. Маленков, а его коллеги Ю. Н. Жуков и В. А. Кутузов [53] утверждают, что им стал А. А. Жданов. Думается, что вторая точка зрения гораздо ближе к истине, поскольку, как уже отмечалось выше, именно с этого момента все совместные Постановления СМ СССР и ЦК ВКП(б) вновь стали подписывать И. В. Сталин и А. А. Жданов. Первый — как председатель Совета Министров СССР, а второй — как секретарь ЦК ВКП(б).　

Кстати, последнее обстоятельство, на которое вполне справедливо обратили внимание ряд историков (Ю. Н. Жуков, В. А. Кутузов, М. В. Зеленов [54]), ставит под веское сомнение утвердившееся в горбачевское и постсоветское время представление большинства их коллег (Ю. С. Аксенов, Р. Г. Пихоя, А. И. Вдовин, А. В. Пыжиков, А. А. Данилов, Г. В. Костырченко, А. Н. Волынец [55]) о наличии некоей особо сплоченной «ленинградской группы» в составе А. А. Жданова, Н. А. Вознесенского, А. А. Кузнецова и А. Н. Косыгина, которая якобы единым фронтом противостояла группировке Л. П. Берии — Г. М. Маленкова.　

В связи с этим обстоятельством нелишним будет напомнить об известном Постановлении Оргбюро ЦК «О журналах "Звезда" и "Ленинград"» от 14 августа 1946 года, о котором более подробно мы писали в своей книге «Осень патриарха» [56]. Хорошо известно, что в послесталинской историографии выход данного Постановления всегда связывали с крайностями «сталинского культа», зримо проявившегося в «завинчивании гаек на фронтах культурного строительства». Причем авторами этого документа, по той же устоявшейся традиции, называли И. В. Сталина и А. А. Жданова. Но в период пресловутой горбачевской перестройки в исторической литературе сложилось устойчивое представление, что выход данного Постановления был связан не с проблемами «литературного творчества», а исключительно с борьбой за власть внутри Политбюро ЦК. При этом до сих пор среди историков продолжается дискуссия о том, кто стал инициатором этого документа, против кого он был направлен и какова была конечная цель этой политической интриги. В настоящий момент значительная часть авторов сходятся во мнении, что главным объектом этой атаки стал именно А. А. Жданов, которого любым способом пытались убрать с поста второго секретаря ЦК, а значит, и потенциального наследника вождя. При этом В. В. Кожинов, В. А. Кутузов, Д. Л. Бабиченко, Г. В. Костырченко, Д. Байрау и А. Н. Волынец уверяют, что этим персонажем был Г. М. Маленков [57]. А их оппоненты (Ю. Н. Жуков) утверждают, что инициатором документа стал А. А. Кузнецов [58]. При этом представители первого лагеря приводят не очень убедительные аргументы, в частности пару критических реплик Г. М. Маленкова в адрес Ленинградского горкома партии на известном заседании Оргбюро ЦК, а представители другого лагеря ссылаются на документы, в том числе переписку А. А. Кузнецова с начальником Ленинградского управления МГБ генерал-лейтенантом П. Н. Кубаткиным, который подготовил и направил своему бывшему соратнику, ставшему теперь секретарем ЦК и начальником Управления кадров, справку о «Серапионовых братьях», явившуюся отправной точкой появления этого Постановления.　

Между тем в октябре 1946 года решением Политбюро были существенно расширены права руководящей «шестерки», созданной еще в декабре 1945 года, и новым членом «семерки», как она стала официально именоваться, стал председатель Госплана Н. А. Вознесенский. Как установил Ю. Н. Жуков, именно с этого момента де-факто прекратились официальные (протокольные) заседания Политбюро ЦК, которые за последующие семь лет собирались только дважды — в декабре 1947 и в июле 1949 года. Причем, как полагает тот же Ю. Н. Жуков, первейшую роль в этой «семерке» стали играть Л. П. Берия, Н. А. Вознесенский, реально руководившие работой союзного правительства, и А. А. Жданов, возглавлявший весь центральный партаппарат. Более того, Л. П. Берия и Н. А. Вознесенский, возглавлявшие Бюро Совмина СССР, а также А. А. Жданов как второй секретарь ЦК, естественно, стремились закрепить свое нынешнее положение. С этой целью еще в начале января 1947 года они настояли на решении Политбюро о созыве в конце 1947 — начале 1948 года XIX съезда ВКП(б), а уже в конце февраля 1947-го о предстоящем партийном форуме узнали и все остальные члены ЦК, приглашенные в Москву на новый партийный Пленум. Сообщение по этому вопросу делал лично А. А. Жданов, огласивший членам ЦК предстоящую повестку съезда, в том числе принятие на нем Третьей партийной программы и нового партийного устава, а также назвавший тех сотрудников центрального партаппарата, кому поручалась подготовка всех этих документов [59]. Среди главных разработчиков были названы сам Андрей Александрович Жданов и якобы его прямая креатура, начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Георгий Федорович Александров. Хотя, как установили ряд современных авторов (Г. С. Батыгин, И. Ф. Девятко), уже после отставки Г. Ф. Александрова (по итогам так называемой «философской дискуссии») непосредственно проект Третьей программы готовили другие аппаратчики, а именно новый начальник Отдела пропаганды и агитации ЦК Дмитрий Трофимович Шепилов и два руководителя журнала «Большевик» Петр Николаевич Федосеев и Марк Борисович Митин [60].