Бракованная - Яровая Виктория. Страница 2

На их фоне я смотрелась просто жалко, и, что самое противное, я это очень четко понимала. Они окинули меня надменными взглядами и прошли вперед, как будто и не заметив меня. А когда я сказала, что тоже жду собеседования, они скривились и заявили, что они уже были здесь и мне придется их пропустить.

Я никогда не умела спорить: робела и не могла найти, что ответить. И я пропустила их, а потом и других, которые оказались их знакомыми. В итоге я оказалась последней, и, когда зашла в студию для прослушивания, мне уже с порога заявили, что набрали всех, и им больше не нужно. Меня даже не послушали, а напоследок, наградив таким же презрительным взглядом, сказали, что я им и внешне не подхожу.

Я ехала домой как в тумане, а с щек никак не сходила жаркая краска стыда. Как я стыдилась! И кого? Единственного человека, который был мне дорог. Себя! Это было ужасно. Я не спала всю ночь, потому что не могла понять, чем я хуже тех девушек? Но к утру стыд сменила злость, и у меня уже был готов список, чем сейчас я хуже них. Он оказался весьма длинным.

Но я все исправлю! Если я действительно хочу петь и найти свое место в жизни, я должна стать другой: мне нужно измениться и внутри, и снаружи. И началось! То время я вспоминаю с улыбкой. Столько всего пришлось сделать, но результат стоил того. Я продала все, что могла, и собрала все деньги, какие у меня были.

Начала с фигуры. Мой небольшой рост стал первой проблемой, но с ним ничего нельзя было поделать, кроме как обзавестись парой умопомрачительных каблуков. А вот с остальным пришлось поработать. Я очень старалась и неплохо похудела. Но все равно отсутствие груди (а мой честный полуторный размер сложно было назвать грудью) портило всю картину. Да и бедра, как бы я ни старалась, красивее не стали. Оставался только вариант провести процедуру липоскульптурирования и увеличить там, где нужно.

Но денег у меня на это не было. Поэтому я пошла по короткому пути. Истратив большую часть бюджета, я купила себе бодислиптер. Им пользовались многие женщины, хотя мало кто в этом признался бы. Это был костюм из тончайшей ткани. Дышащий, удобный, он был как вторая кожа и в то же время имел вставки, которые моделировали фигуру под нужные параметры. Так я стала обладательницей шикарной груди третьего размера, тонкой талии и широких аппетитных бедер.

Под одеждой никто бы и не заметил, что это костюм. Впоследствии я к нему так привыкла, что родное тело казалось мне чужим. Потом я исправляла все, что можно было исправить. Отрастила волосы и выкрасила их в красно-рыжий цвет, сделав процедуру по изменению их цвета. Нарастила ресницы и вставила линзы. На коррекцию цвета глаз денег не хватило, но линзы были практически не заметны. Зато я стала обладательницей ярко-зеленых глаз, которые в сочетании с рыжими волосами смотрелись потрясающе. Через полгода меня было не узнать, и я была очень довольна собой.

Но внутри я оставалась все той же скромной девушкой Хилли, не способной дать отпор или настоять на своем. Это было тяжелое время: я ломала себя, училась говорить «нет», дерзила и училась хамить в ответ на явное хамство. Это очень сложно сделать, когда внутри все трясется, и ты держишь себя буквально за шиворот, не смея отступить. Сколько было пролито слез и сколько раз я хотела сдаться. Но выстояла, смогла. И с каждым днем мне становилось легче и проще. А потом вошло в привычку, как будто я такой всегда и была. Отступила на задний план скромная Хилли, а на сцену вышла стерва Хлоя.

Да, теперь я Хлоя, хотя по документам все еще Хилли, но это ненадолго. В последний год со мной никто не хотел связываться: я так старалась стать более сильной, что, наверное, перестаралась, и теперь никто не хотел нарваться на мой острый и злой язык. И не скажу, что я сильно переживала по этому поводу. Многим мужчинам я нравилась, но они меня начинали ненавидеть, когда узнавали поближе. Я была с ними высокомерна и пренебрежительна, зачастую говорила все, что думаю. Наверное, я не могла их простить за пренебрежение ко мне прежней, а может, просто боялась отношений, ведь в них придется открыться, а я была не готова никого впускать в свой мир.

Моя жизнь изменилась, и я почувствовала прилив сил. И хотя я работала на все так же ненавистной мне работе, стало гораздо легче: теперь никто не решался скинуть на меня часть своей работы, а я осознала, насколько была перегружена все это время. В свободное время я пела. Пела везде, где только можно. В ресторанах, барах и на выездных мероприятиях, и с каждым разом у меня получалось все лучше и лучше. А не так давно я получила постоянный контракт в одном из музыкальных клубов. Это был мой личный триумф, но я понимала, что пора двигаться дальше. Поэтому долго и упорно копила деньги на поездку. И вот совсем скоро этот день настанет.

Я мчалась с умопомрачительной скоростью, и уже далеко позади остались огни города, где я была вынуждена жить и работать. Впереди расстилались поля, заваленные пышным снегом. Ярко освещенные луной, они искрились и переливались. Красота! Тишина и простор. Я свернула на первое попавшееся поле и, увеличив скорость, пронеслась по кругу, поднимая вихрь из легких снежинок.

Хотелось кружиться от счастья, и я носилась как угорелая по нетронутым полям. Мой Гарик парил над землей, не касаясь ее своей гравиплатформой. А я летала, как фурия, поднимала высокие вихри снега и, быстро разворачиваясь на всем ходу, влетала в них обратно. Потрясающее чувство свободы!

Немного успокоившись, я заглушила Гарика и свалилась прямо в сугроб. Раскинув руки, я провалилась в мягкий снег. Никакого холода: костюм надежно грел, его заряда мне хватит и до утра. Я откинула забрало шлема и уставилась на звезды.

Звезды. Такие далекие и в то же время такие манящие. Сколько людей лежало так же, как и я, под ярким звездным небом и мечтало о чем-то своем? Когда-то эти самые звезды казались чем-то далеким и неизведанным, а сейчас там, далеко-далеко, находятся миллиарды людей, которые расселились по всей галактике.

Несколько столетий назад, когда открыли варп-двигатели, а затем и гипертоннели, оказалось, что мир сошел с ума. И было от чего сойти, ведь раньше этот самый “мир” для людей ограничивался только одной планетой, и всем, кто был с чем-то не согласен, приходилось мириться и продолжать жить на Земле. Уживаться, находить компромисс. А когда мир расширился в неимоверное количество раз, охватив всю галактику и уже уверенно расползаясь на соседние, такая нужда отпала.

Многие пригодные для жизни планеты и спутники уже давно были открыты; они манили и дразнились, но добраться до них не было никакой возможности. И вот такая возможность появилась, и началось настоящее сумасшествие. Это как принести ребенку мешок конфет и отдать ему их все разом. Он сходит с ума от радости, не знает, за что хвататься. В итоге объедается, и ему становится плохо. Вот и люди, ошалев от новых возможностей, с умопомрачительной скоростью научились строить корабли, развили навигацию и начали массовые путешествия.

Сначала несмело, а потом все активнее и активнее. Ведь больше не нужно было ни с кем договариваться. Что-то не нравится? Строй корабли, пакуй вещи и улетай на любую свободную планету. И пошло-поехало. Первыми, разумеется, были корпорации, которые мгновенно захватили и заселили все, до чего смогли дотянуться. За ними последовала рабочая сила, потом ученые, за ними туристы и просто любопытствующие. А потом подтянулись все, кто ни попадя.

Выразив свое «фи» и набрав достаточное количество сторонников, улетели экоактивисты. Заявив, что Землю уже не спасти, они полетели спасать другую планету. За ними последовали религиозные фанатики, которые решили отправиться на поиски высшей силы; потом были искатели внеземных цивилизаций и еще много кто.

Но с самым большим скандалом в те времена улетала группа ученых и их сторонников, которые научились выращивать не просто запасные органы, а людей целиком. Много лет стояли жаркие споры об этичности таких действий. Общество разделилось. Кто-то считал это неприемлемым и возмутительным, а кто-то видел в этом прорыв и новые возможности. Но, тем не менее, такие разработки запрещались, а их организаторов преследовали. Поэтому они и были в числе первых, кто покидал планету. За ними последовала целая волна научных переселенцев, которые различными способами пытались усовершенствовать человека.