Скиталец. Часть 2 (СИ) - Байкалов Алексей. Страница 41

— Ваш Скит так и не пришел в себя? — задал вопрос, как оказалось, отец Бьёрна. — Уже давно должен был проснуться.

— Он давно здесь. — ухмыльнулся в усы Бьёрн, и указал пальцем на лежащего под крышей на облаке Скита со своим барсом.

Удивленные взгляды северян сошлись на Ските. Привыкшие к тому, что нет никого выше них, великаны совсем не смотрели на вверх, оттого и не заметили продолжительное время наблюдающего за ними Скита.

— Представишь нас? — прервал установившееся молчание отец Бьёрна.

— Отец, это Скит. Капитан нашего корабля, на котором мы прибыли. — улыбаясь начал представлять Скита всем присутствующим. — Кэп, знакомься, это мой отец, ярл нашего Сногарда — Тюр.

— Рад познакомиться, ярл Тюр. — Скит спрыгнул с облака на пол и пожал протянутое предплечье Тюру.

Хотя сказать "пожал" было слишком преувеличено. Рука Скита по сравнением с рукой Тюра выглядела ветхой веточкой рядом с могучим дубом. Тюр в свою очередь обнял не предплечье Скита, а почти всю руку, пока Скит просто приложил свою ладонь к руке Тюра, пытаться ее пожать не было и смысла. Поняв всю комичность ситуации, они довольно быстро прекратили приветствовать друг друга, и Тюр вернулся за свое место во главе стола, а Скиту приветственно замахали его друзья, призывая сесть рядом.

— Кэп! — закричать Фестиций. — Иди к нам! Мор и Ву уже весь мед выпили!

Азалия тоже спрыгнула на пол, к ней подбежали дети, начал гладить и пытаться угостить сладкими булками. Лазурный барс прикрыла глаза и подставляла голову под детские ласки, радостно урча. Дети были в восторге от большой кошки, и подбегали к родителям с просьбой завести дома такую же. Пир же продолжился с утроенной силой. Играла музыка, кто-то пел, как показалось Скиту, балладу о боге-медведе. Вот Фест вышел в центр зала и начал танцевать подстраиваясь под музыку. Северяне начали выбивать ритм стуча кубками по столу, подыгрывая Фесту и его танцу. Вскоре к танцующему Фестицию стали присоединяться девушки выходя в центр зала и кружа в танце. Девушки брали воинов и выводили их, чтобы присоединится к танцу. Кто-то пытался подойти к Скиту, но лежащая рядом Азалия угрожающе показывала зубы, и желающие позвать Скита тут же пропадали.

А после, как-то незаметно все стали расходиться. Кто-то парами, кто-то в одиночестве, хотя таких и было меньше, дети Севера расходились по домам, уединяясь и выпускали разгоряченный разум, даря любовь тем, с кем ушли с пиршества. И вот еще недавно гремящий радостью и весельем дом опустел, оставляя Скита и Азалию в одиночестве. Уставшая от шума, детей и нападок на своего спутника, Азалия уснула положив голову на колени Скита, а тот задумавшись о чем-то своем, нежно гладил Лазурного барса между ушей. Но отдохнуть от всего им так и не удалось, потому что в дом вошла Аслауг.

— Отдыхаете? Неужели наше празднование настолько утомительно для южан? — с какой-то не понятной интонацией, толи издеваясь, толи искренне, спросила она.

— На Севере вообще ничего не дается легко. — с легкой улыбкой ответил Скит.

— Привыкнешь. — как-то слишком серьезно ответила Аслауг, и немного подумав о чем-то своем помахала Скиту рукой зовя подойти. — Тебя Старейшина зовет, хочет поговорить с тобой.

— Ну раз зовет, что почему бы не поговорить. — пожал плечами Скит и встал на ноги. Азалия мгновенно проснулась и пошла вслед за своим спутником.

До дома Старейшины шли молча. Аслауг была не разговорчива, а Скит оглядывался по сторонам и разглядывал город. На улице стояла ночь, и Сногард выглядел волшебно, словно в сказке. Под светом звезд и луны, снег переливался под ногами, а хруст под ногами навивал легкую грусть. Мороз слегка щипал щеки как-бы напоминая, что нельзя расслабляться и забывать на чьей земле ты находишься. К дому Старейшины подошли быстро, он стоял не далеко от дома в котором проводилось празднование в честь вернувшегося Бьёрна. Аслауг молча указала на дверь, но сама заходить не стала. Скит открыл дверь и оказался в плохо освещенном доме, остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку.

— Заходи, не стой в дверях. — прозвучал громкий и твердый голос.

Ожидания Скита не оправдались и Старейшина оказался не дряхлым стариком, а крепким мужчиной, телосложением не уступавший Тюру, отцу Бьёрна. Хотя все же разница в возрасте была видна сразу. Голова седая настолько, что казалась белой как снег, лицо испещрено шрамами и морщинами, а в глазах виднелись века сражений, не знавших мирной жизни. Такие глаза в которых виднелась древность и вековая мудрость Скиту еще не приходилось видеть, это восхищало и пугало одновременно. И незаживающая рана, боль которой не может заглушить ни одна, даже самая страшная рана, ведь это рана была глубоко в душе старого воина.

— Чего замер? Неужели человек, который одним ударом уничтожил десяток Ледяных великанов, а вместе с ними и полкилометра моих земель, испугался простого старика? — с насмешкой произнес хозяин дома.

— До простого старика тебе так же далеко, как и мне до бога. — поборол оцепенение Скит.

В ответ на его слова Старейшина внимательно посмотрел на Скита, а затем задумчива произнес:

— Гораздо ближе, нежели ты сам думаешь. — сказал Старейшина, и замолчал ожидая чего-то, но после пары минут молчания недовольно проговорил. — Там откуда ты родом, не принято представляться, чужак?

— Об этом я не помню. — пожал он плечами. — Меня зовут Скит.

— Я не спросил как тебя зовут. — не согласно покачал головой хозяин дома. — Как твое имя?

— Я же сказал… — начал говорить Скит, но его перебили.

— Так тебя назвали когда нашли. — произнес Старейшина. — Но как звучит твое имя?

— Моё имя? — задумчиво произнес Скит — Я его не знаю, ничего не помню о своей прошлой жизни.

— Лжешь. — резко сказал старик, повышая голос. — Ты отказываешься вспоминать!

— Я не помню! — повысил голос Скит.

— Это ты так думаешь. — вновь спокойно произнес Старейшина. — Я смотрю у тебя трубка имеется. Хороший табачок уважаешь?

— А как же! Вот только не успел себе приобрести, поэтому ничем угостить не могу. — развел в стороны руки Скит.

— Не страшно. Угощу тебя своим. — и немного понизив голос, заговорщически произнес. — Я его сам выращиваю, приходится тратить немного сил на это, поэтому температура на улице на пару градусов ниже.

После он развернулся и взял откуда-то из тени мешочек с приятно пахнущим табаком, следом достал курительную трубку и начал ловко набивать табаком. Протянул мешочек Скиту, и тот взял из мешочка, показавшемся Скиту небольшой сумкой, небольшую щепотку приятно пахнущего табака, и набил свою трубку. Старейшина приложил палец к трубке и табак задымился. Увидев удивленный взгляд Скита улыбнулся и произнес:

— Хороший фокус. — начал разъяснять увиденное Скитом. — Никто из моих детей не обладает сутью стихии огня. но сырой силой можно заставить загореться бумагу или табак. Просто постарайся повысить его температуру, и сможешь высечь слабую искру.

Скит попробовал повторить то, что только что увидел, но пара попыток ни к чему не привело и Скит махнув рукой просто закурил от лучины. Табак и вправду был хорош, от долгого воздержания от табака, голова слегка загудела, и Скит прислонился к стенке, присесть ему так и не предложили, а потому Скит так и остался стоять на ногах. Но гул в голове так и нарастал, стоять было все тяжелее, комната пошла кругом и Скит упал на колено.

— Крепкий у тебя табак, старик. — попытался проговорить Скит, но смог выдавить из себя только мычание.

— Нет, это ты для моего табака слишком слабый. — непонятно как Старейшина понял, что ему пытался сказать Скит. — Ну как? Вспоминаешь как твое имя? Нет? Ну тогда затянись еще. — сказал Старейшина, и выдохнул сизым дымом в лицо Скиту.

Табачного дыма оказалось так много, что Скит перестал видеть даже пол, к которому его с такой силой клонило, но он сопротивлялся и старался встать на ноги, но его борьба оказалась бесплодной, и Скит все же столкнулся с полом и потерял сознание.