Пес, который порвал поводок - Конант Сьюзан. Страница 40

— Верно. А когда он считал, что платит Маргарет, это, должно быть, его чуть не убивало.

— Может быть, Роджер надеялся, что так оно и будет.

— Пока не увидел перекидного календаря. Ты знаешь, что он там обнаружил. Встреча с адвокатом. Встреча с Маргарет. Роджер никак не предполагал, что Стэнтон пойдет к Маргарет, и, конечно, пойди он к ней, все рухнуло бы. Стэнтон мог поначалу ей не поверить, но в конце концов поверить пришлось бы, и он, конечно, уже впредь не стал бы платить.

— И как только выяснилось бы, что к чему, — продолжал Стив, — Стэнтон рано или поздно выследил бы Роджера, и, даже если бы дядя решил не преследовать племянника в судебном порядке, тут все равно наследство — или то, что Сингер считал своим наследством, — ухнуло бы.

— И действовать нужно было быстро, до того, как дядя увидится с Маргарет.

— Или с адвокатом, — согласился Стив. — Поэтому он привязывает Лайон к дереву, дожидается Стэнтона, хватает поводок — а он знает, что поводок у того на шее, — стягивает его и пробирается обратно к собаке.

— Которую гладил Гэл.

— Которую гладил Гэл, — повторил Стив. — И видит там Гэла.

— Может быть. Или, может быть, узнает об этом позже. Хочешь услышать эту историю прямиком от Гэла?

Он не счел нужным ответить.

— И он рассчитывает, что по смерти дядюшки получит пса.

— Боже. И очень скоро произойдет несчастный случай. Нет больше пса, нет татуировки, нет улики. Пес сбит машиной, умирает, и кто проверит, есть ли у него на бедре татуировка? А даже если кто и проверит, что из того? Кстати, это объясняет, почему прививки Рауди у Стэнтона были записаны, хотя пес не бывал у доктора Дрейпера. Знаешь, как это, по-моему, было? Подходит время прививки, а Роджер не хочет, чтобы доктор Дрейпер взглянул на пса поближе.

— И, — подхватил Стив, — Стэнтон сам ведь уже не мог вести машину, поэтому вызвался Роджер, покатал Рауди туда-сюда и отвез его домой.

— Но он рискует — останется ли Рауди здоров. Если нет, Стэнтон и доктор Дрейпер могли и встретиться. Стэнтон сказал бы, что Рауди сделали прививки, а доктор Дрейпер возразил бы, что Рауди у него не бывал.

Как указал Стив, тут, по правде говоря, риск был невелик, Д-р Дрейпер мог подумать, что забыл сделать запись в карточке Рауди, или же Стэнтон мог решить, что у д-ра Дрейпера ослабела память.

— И тут он видит меня на состязании и замечает, что Рауди весь пушистый после ванны.

— Это только часть дела, — сказал Стив. — Он знает, что ты дочь Бака Винтера. Ты звонишь в АКС, или звонит папа, и ты не только номер выясняешь, ты, может быть, узнаешь, что об этом уже спрашивал кто-то другой, и обнаруживаешь, что этот другой был не Стэнтон.

— В придачу он, наверное, знал, что я буду искать документы. Всякий знает, что я выступаю со своими псами и если чего-нибудь о них не знаю, то быстро выясняю. Вот почему у него был с собой валиум. А после этого я лежала в больнице, где он до меня добраться не мог. Он, должно быть, был ошеломлен, когда ничего не случилось. Я имею в виду: он, наверное, ожидал — я высчитаю, что Рауди принадлежал Маргарет, и всем и каждому расскажу. Будь он сообразительней, он бы понял, что меня можно держать на том же крючке, что и Стэнтона.

С этим Стив не согласился:

— Он знал, что ты столько платить не сможешь, но ожидал, что ты уловишь тут связь с татуировкой и расскажешь об этом Кевину. По правде говоря, он и послал то письмо именно тогда, когда ты этого не сделала. Помешать тебе выяснить, чей у тебя пес, он уже не мог — опоздал. А полиция не заподозрила его в убийстве дядюшки в основном потому, что он ничего не унаследовал…

— Такое потрясение!

— Само собой. Потому-то Маргарет Робишод и была подставлена под обвинение в убийстве его дяди, а он пытался ускорить дело и подкрепить аргументы против нее.

— До меня доходит, — сказала я. — Как только Рон рассказал историю со скунсом, Роджер по-настоящему перепугался. Письмо как раз такого рода штучка. То есть это был действенный способ навести общие подозрения на Маргарет. Но обшарить мой дом и подбросить эту шерсть? Тут Маргарет и не пахло. Это был глупый поступок.

Позже Рита сказала мне, что мы ошиблись. Подбросить шерсть, заявила она, было не просто глупостью. Она назвала это сверхконкретизацией. Эта шерсть была похожа на шубки собак Маргарет, но, как я и почувствовала, она походила и на собственные мои волосы. На первый взгляд он старался обвинить Маргарет. По словам Риты, он подсознательно сделал и то, что я заподозрила и чего испугалась, — отметил мою кровать символом насилия надо мной. «Ты отвергла его, — сказала она. — Это была месть, символическое изнасилование».

— Интересно, — сказала я Стиву, — видел ли он нас с Гэлом или понял все, когда Гэл убежал после занятия?

— Он к тому времени, вероятно, так или иначе уже запаниковал, — ответил Стив. — Он рассчитывал подсунуть Маргарет, а это не сработало. Вопрос об убийце оставался открытым. Роджер был в панике, он должен был что-то сделать. Прикончить Гэла — явно было его ближайшей целью.

— Только туда забрела я.

— Согласись, — сказал он, — это был бы подходящий конец для тебя. Если бы Рауди не обернулся твоим защитником.

— Я обдумываю это, — ответила я. — Я совсем не уверена, что он защищал меня. Вполне возможно, он решил, будто Роджер собирается еще раз его искупать.

Глава 20

Абрикосовое бренди «Хайрам Уокер», — объявил Кевин. — То, что мы обычно покупали для девушек, когда я был юнцом.

Это было ранним вечером в понедельник. Мы взяли обед в заведении полковника Сандерса на углу Уолден-стрит и Массачусетс-авеню и вдвоем навалились на еду у меня на кухне. Кевин любит тамошнее картофельное пюре с подливкой. Он верит, что углеводы подзаряжают. Голос у меня возвращался к норме, да и шея уже не так болела.

— А не в родстве с «Джонни Уокером»? спросила я. — Не с добавочкой?

— Цельный, неподдельный, — ответил Кевин. — Чистый «Хайрам Уокер».

Он рассказывал мне о Роджере, которого арестовали нынче утром под Барром, в штате Вермонт. Сидя на сугробе на обочине трассы 89, он укачивал на коленях гигантскую безжизненную голову Лайон и плакал, — так, по крайней мере, сказали Кевину полицейские. Роджер ехал на собственной машине, которая не была замечена, потому что он тайком поменялся номерными знаками с соседями (именно с той вздорящей парой, у которой золотистый ретривер), а те не заметили подмены. Когда он остановился у обочины трассы, чтобы, так сказать, дать Лайон размяться, она, очевидно, сбросила ошейник и выбежала на проезжую часть. Водитель, переехавший ее, радировал полицейским. Полицейская машина прибыла туда через несколько минут, и копы не замедлили сопоставить мужчину, плачущего над большой черной собакой, с описанием, которое было уже разослано. Мне стало по-настоящему горько из-за Лайон. Она была сама любовь. Никогда не прочтешь характера человека по его собаке, и наоборот. Потом Кевин сказал мне: я буду рада узнать, что мой старый приятель Гэл в добром здравии.

— Ты намекаешь, что я тогда позволила ему удрать и выпить из бутылки? Так она даже и не была отравлена?

— Усосал полбутылки по пути к арсеналу и дожил до того, чтобы более или менее об этом рассказать.

— Так я принесла в жертву полшеи за просто так?

— По мне, — сказал он, — у Роджера было на уме что-то вроде профилактической подготовки. Поглядишь на Шагга, так он не из легоньких. Было бы проще надеть на него цепь, будь он как следует заправлен горючим.

— Значит, ошейник предназначался для него?

— По мне, оно так.

— Это Роджер сказал?

— Роджер всякой фигни наговорил.

— Так где же он был?

— В туристской гостинице.

Я же вам говорила, что они великодушны к собакам.

— Есть пара вещей, которых я пока не понимаю, — сказала я. — Прежде всего, что Роджер сделал с деньгами? Он ведь живет в халупе. Ездит на маленьком «шеви». До меня это не доходит.